воспоминания моего деда
а вот письмо от дедушки, про сороковые и пятидесятые. Дедушка Тигран Вардович Шахсуварян (1926-2006), брат бабушки Асмик, был женат на Екатерине Акимовне Гудковой.
Тигран Вардович Шахсуварян:
В 1946 году я был на практике в Ереване, и поехал в Мегри. Это удивительное место: скалы спускаются с двух сторон вниз, и там, где они встречаются, течет маленькая речка. Из этой речки брали воду для питья и для полива. Как люди таскали воду наверх, к персиковым деревьям, трудно себе представить. Председатель собрал собрание из односельчан. Помню, была там небольшая ровная площадка, много тутовых деревьев и орешин. Председатель держал речь, сказал (и возможно очень верил в то, что говорил, а говорил он о свободе и о счастье): «Что раньше они работали на Шахсуваряна, а теперь на себя»… Только, когда он отговорил и ушел, жители села стали рассказывать , как хорошо они жили при дедушке, и как трудно живут теперь. А персиковые деревья засохли. В один год речушка совсем исчезла, месяца три воды не было.
Село это совсем на границе с Турцией. В семье сохранилась легенда, как дедушка выкупил все село, от турецкой резни, кроме выращивания персиков, дедушка искусно плел ковры. Вот, этими коврами он и откупил все село.
У меня в подчинении были пленные венгры, они все подробно расспросили о селе, как и что, и какая-то часть из них потом сбежала. Милиция Ереванская меня допрашивала, я тогда армянский язык хорошо знал, а сейчас как-то подумал, помню ли счет до десяти…. Ковер он сплел, когда его посадили в тюрьму уже в Самарканде, сплел начальнику тюрьмы ковер, и таким образом вышел на свободу. А арестовали его в Самарканде за то, что на крошечном пятачке дворика, вновь посадил персиковые деревья «Опять за старое взялся!». У дедушки были особые персики, величиной с голову ребенка. Он привез персиковые косточки из Армении, сохранил, и пытался вырастить деревья. Когда я был в Самарканде уже после его смерти, спросил у бабушки про косточки, она ответила, что косточки не сохранились.
Папа умер 28 августа, утром. Я уехал, кажется за досками, вернулся, а его уже нет. Утром еще с ним разговаривал, зашел к нему, спросил, как он себя чувствует, могу ли я, уехать, он ответил: «Великолепно, езжай!», а через полчаса, тата сказала,- умер.
Темиртау
В 1948- или в 47 году Сталин отменил смертную казнь, заменив 25-ю годами. И вот там работали «смертники». Да, морды у них были в-ооо-т такие. Они в каменоломнях дробили камень на щебень для бетона. Тогда я отучился курить по утрам. В кармане всегда были две пачки «Казбека»,- дорогие папиросы. А они все: « Начальник! Дай закурить!».
Все однокурсники оказались предателями. 16 человек был выпуск, а поехал я один. Причем накануне диплома договорились, что поедем все. И у всех оказались мамы, папы, всех освободили. Правда, один лег на операцию, думал так, из-за операции не поехать. И операция-то легкая, гланды, часто болел. Но не смогли остановить кровотечение, и он умер.
В Темиртау строили секретный завод по производству синтетического каучука. По немецким чертежам. Все чертежи на двух языках. Подписей две: одна немецкая, другая тех, кто переводил.
Я,- мальчишка, а у меня штат,- все опытные, знающие инженеры, но заключенные, репрессированные. Гюнтер такой был, мне головоломку подарил, Этингер…
К документам, чертежам допуск только у меня, а им я мог показывать только кусочки. А как строить, если не видишь целого чертежа? Ну, мой начальник мне жестами всегда показывал,- рукой махнет, подмигнет, и будто ключ в замочной скважине поворачивает. Я так и делал, закроемся в комнате на ключ и смотрим чертежи. Но обязательно кто-нибудь стучится. Тогда я бегом чертежи в трубку, а нужный весь понакрою чем-нибудь, и впускаем.
Трубу бетонную строили 120 метровую. Попробуй в те времена, построй такую трубу. Вот как-то ночью будят меня:
- Вставай! Труба кривая! Директор мимо проезжал, увидел, что труба-то кривая!
-Ночь на дворе, зачем сейчас идти, чего в темноте разглядим!
- Вставай! Директор совещание собирает!
Встал, иду. Директор Исаков сидит за столом : «Труба - кривая!» А труба уже до 80 метров построена. Огромная труба у основания 8 метров. Гюнтер трубку всегда курил, как Сталин, вынул трубку изо рта, спрашивает: «А вы в очках на трубу смотрели?»
- В бинокль смотрел!
- Ладно, сейчас все равно ничего не увидишь, нужно до утра ждать!
Утром я часов в пять, как только рассвело, к трубе. И Гюнтер пришел. Прораб прибежал.
- А ты чего ? Ты молодой! Тебе спать надо. Ну, что? Кривая труба?!
А еще там были очистные сооружения, с лазами, с проходами. И вот как-то пустили на работу одновременно, на эти сооружения мужской лагерь и женский! Что началось! Ведь беременные женщины на какой-то срок (роды, кормление…, года два выходило) из зоны освобождались… В общем подняли все КГБ на вылавливание.
Потом, когда первую очередь сдавали, взорвался кислородный цех. Не знаю, молодой тогда был, не задумывался,- взрыв это был, или химическая реакция какая-то произошла. Директор уже орден Ленина себе выписал, и мне звание ударника труда, а тут цех и взорвался. Наверное, диверсия,- заключенные злые на начальство были, надоедало им все это. Каганович из Москвы прилетел, всех нас вызвали. Поставил срок в течении месяца, чтобы цех стоял. Каганович через 2 часа уже в самолете до Караганды и уже в Москве. Пообещал только,- любые детали вам будут, какие надо.
Ну и построили, не за месяц, конечно, а за 1,5 или за два, но построили быстро. Выдавали нам по стакану спирта в смену. Не водки(!), а спирта. Работали ведь и по ночам. Мороз до 45 градусов. Много рабочих от этого спирта погибли. В
ыпьют - и море по колено. А тут метель, куда идет - не видит. Туалеты все были открытые. В общем, дикость страшная.
Орден Ленина Каганович перечеркнул, вот так. Ему, видно тоже влетело, что срок упустил.
Дипломный проект у меня был сложный. Все жилые дома взяли, несколько ресторанов было. А у меня - завод грузовых автомобилей,- ЗИС 150. Намучился я с этим заводом! Пробелов было много. Сопротивление материалов я в институте уже освоил, и уже хорошо у меня шло, а вот математика, геометрия… Тригонометрию совсем не знал. Я ведь только половину 8 класса учился, 9 и 10 уже в институте.
Заключенных было в одном лагере до 10 тысяч. Самый большой лагерь был около нашего поселка, кого там только не было и чеченцы, и ингуши, и татары, и русские, и румыны.
Как-то раз первыми в лагерь пришла бригада чеченцев, на обед, человек сто. Что-то им не понравилось в обслуживании. А повара русские. Началась драка. Потом русская бригада пришла, бросилась на чеченцев. И такая заварилась битва! Все ведь при ножах! Дашь ему напильник, он тут же этот напильник в нож обращает.
Вот тут бабушка Катя испугалась! Да не только бабушка весь поселок, весь город Темиртау. На вышках стрелять начали. Пока из Караганды отряды подоспели!
А один раз забастовка была, в день зарплаты, которую выдавали на заводе. А до дома было 5 минут ходьбы. И вот за эти 5 минут какие-то люди умудрялись отнимать деньги. Домой шли уже по темноте. Три месяца ничего сделать не могли. Сообщили в Москву. Прислали людей. И начали то тут то там раздаваться единичные выстрелы. (Такое этим людям было дано право, расстреливать на месте). В течении недели банду ликвидировали. Человек десять убили. Банда была из Караганды. Чеченцы держались замкнуто. Одна семья узнала, что сын их из штрафбата, довоевался до героя, получил звание героя и вызволил их из ссылки.
Немецкие чертежи трудно было читать. До 20 цветов было на чертежах. Хорошо со мной рядом были знающие инженеры. Гюнтер и Этингер. Они меня звали Тигран Вардович. Я им говорю: «Я просто Тигран!» Они,- Нет, не положено, вдруг мы забудемся и где-нибудь так к вам обратимся, а вы же наш начальник!» У них и учился. Электрик потом адрес мой узнал, тебе огромного гуся привез деревянного, с крыльями и с сиденьем внутри - качалку такую. А я тебе тогда тележку сделала на стройке, и эту тележку спускал с третьего этажа на подъемнике. Бригадир ее поставил, а я внизу жду. А Туляганов речь толкает в своем кабинете, смотрит в окно,- коляска едет. Потом он мне это часто вспоминал. Туляганов был зам. Министра по геологии. Попросил меня рабочих прислать, терраску летнюю ему поправить. Я рабочих предупредил: только ни в коем случае нельзя разговаривать с его женой Они меня спрашивают , а как с едой? - «Пойдете на рынок, купите лепешку, виноград» Я как-то пришел посмотреть и разговаривал с его женой, вдруг он входит во двор. Как на нее закричит. Она сразу раз, и исчезла…
Я ему поселок Сокол построил, он долго потом вспоминал, какой хороший поселок. Все жалел, что я от него ушел. А что было не построить. Тогда геология была на 1 месте.
Из Москвы присланный Народный Контроль, Сатин, зачеркнул мне заслуженного строителя. Его потом Рашидов скинул. Кто-то ему напомнил, как Сатин мне зачеркнул звание, а Рашидов сказал: «Он у нас уже давно заслуженный строитель!». А где этот «заслуженный строитель!»
Летом Рашидов любил каждую неделю смотреть новые проекты. Представляешь, каждую неделю! Хорошо у меня Коссинский был и еще некоторые, кто мог быстро рисовать…. Увидит меня ; «ну, что опять принес?» Место у него было выделено во дворе, где он смотрел проекты. Рядом всегда его ГБист шел, я интересовался у него, как у Рашидова настроение. «Да у него с утра всегда хорошее, вот ближе к вечеру…»
Дудин ко мне хорошо относился. Однажды вызвал на разборку, почему в жилых домах узкие двери?, ну и по всяким другим «провинностям». Я молчу, нельзя не сказать, что такие двери в типовом проекте… Скажешь, начнется перепалка. Единственное, что я сказал,- «Ну, зато у вас мы поставили широкие». А мы им поставили двойные шикарные двери. Дудин спохватился. Когда решение надо выносить, он говорит, ну, что, запишем замечание по дверям? Я смотрю, а у его инспектора записан выговор . То есть заранее было намерение вынести выговор, который на ходу заменили замечанием.
Я хорошим был технадзором, а в расчетах мог ошибаться. Когда начинал работать в Ташгипрогоре,- приходил заранее и шел по отделам, садился за столы, смотрел чертежи, начинал с сильных конструкторов, вопросы задавал, почему так (учился).
В чем я был силен,- это в «планерках». А Горбунов, бедный. Его сын женился на дочери Дудина. Дудин был в ярости. Самый главный по строительству. Жили, ведь, кланами. На каждом совете Дудин «бил» Горбунова. Горбунов ежился и шептал, ну, чем я виноват, что сын женился на его дочери.
А еще такое дело было. Нужны были мне три маленьких автобуса, человек на 50. Чтобы возить сотрудников из Чиланзара на работу. Где взять? Надо дать взятку 5 тыс. рублей, чтобы купить. Решил я выписать премию, раздать тем людям, которые живут на Чиланзаре, потом забрать и купить на эти деньги автобусы. Вызвал начальников отделов, попросил людям объяснить и списки составить. Так и сделали, деньги собрали и отнесли в сберкассу, до покупки. А один взял и написал по инстанциям жалобу.
Садыков меня вызывает:
-Так и так, где деньги?
- В сберкассе.
- Но вы то себе не взяли?
Трубку снял, Дудину звонит: «Краснослав Петрович!»
- Пусть приедет!
Сел я в свою «Москвичку», поехал.
-Ты чего так долго ехал?
Все на москвиче? Волгу так и не дали?
- Вы дадите!
А ведь трудное дело! Но не посадили. А тот человек через месяц уволился, перестали с ним сотрудники общаться. Как он в этот список -то и попал, и на Чиланзаре не жил!
Тигран Вардович Шахсуварян:
В 1946 году я был на практике в Ереване, и поехал в Мегри. Это удивительное место: скалы спускаются с двух сторон вниз, и там, где они встречаются, течет маленькая речка. Из этой речки брали воду для питья и для полива. Как люди таскали воду наверх, к персиковым деревьям, трудно себе представить. Председатель собрал собрание из односельчан. Помню, была там небольшая ровная площадка, много тутовых деревьев и орешин. Председатель держал речь, сказал (и возможно очень верил в то, что говорил, а говорил он о свободе и о счастье): «Что раньше они работали на Шахсуваряна, а теперь на себя»… Только, когда он отговорил и ушел, жители села стали рассказывать , как хорошо они жили при дедушке, и как трудно живут теперь. А персиковые деревья засохли. В один год речушка совсем исчезла, месяца три воды не было.
Село это совсем на границе с Турцией. В семье сохранилась легенда, как дедушка выкупил все село, от турецкой резни, кроме выращивания персиков, дедушка искусно плел ковры. Вот, этими коврами он и откупил все село.
У меня в подчинении были пленные венгры, они все подробно расспросили о селе, как и что, и какая-то часть из них потом сбежала. Милиция Ереванская меня допрашивала, я тогда армянский язык хорошо знал, а сейчас как-то подумал, помню ли счет до десяти…. Ковер он сплел, когда его посадили в тюрьму уже в Самарканде, сплел начальнику тюрьмы ковер, и таким образом вышел на свободу. А арестовали его в Самарканде за то, что на крошечном пятачке дворика, вновь посадил персиковые деревья «Опять за старое взялся!». У дедушки были особые персики, величиной с голову ребенка. Он привез персиковые косточки из Армении, сохранил, и пытался вырастить деревья. Когда я был в Самарканде уже после его смерти, спросил у бабушки про косточки, она ответила, что косточки не сохранились.
Папа умер 28 августа, утром. Я уехал, кажется за досками, вернулся, а его уже нет. Утром еще с ним разговаривал, зашел к нему, спросил, как он себя чувствует, могу ли я, уехать, он ответил: «Великолепно, езжай!», а через полчаса, тата сказала,- умер.
Темиртау
В 1948- или в 47 году Сталин отменил смертную казнь, заменив 25-ю годами. И вот там работали «смертники». Да, морды у них были в-ооо-т такие. Они в каменоломнях дробили камень на щебень для бетона. Тогда я отучился курить по утрам. В кармане всегда были две пачки «Казбека»,- дорогие папиросы. А они все: « Начальник! Дай закурить!».
Все однокурсники оказались предателями. 16 человек был выпуск, а поехал я один. Причем накануне диплома договорились, что поедем все. И у всех оказались мамы, папы, всех освободили. Правда, один лег на операцию, думал так, из-за операции не поехать. И операция-то легкая, гланды, часто болел. Но не смогли остановить кровотечение, и он умер.
В Темиртау строили секретный завод по производству синтетического каучука. По немецким чертежам. Все чертежи на двух языках. Подписей две: одна немецкая, другая тех, кто переводил.
Я,- мальчишка, а у меня штат,- все опытные, знающие инженеры, но заключенные, репрессированные. Гюнтер такой был, мне головоломку подарил, Этингер…
К документам, чертежам допуск только у меня, а им я мог показывать только кусочки. А как строить, если не видишь целого чертежа? Ну, мой начальник мне жестами всегда показывал,- рукой махнет, подмигнет, и будто ключ в замочной скважине поворачивает. Я так и делал, закроемся в комнате на ключ и смотрим чертежи. Но обязательно кто-нибудь стучится. Тогда я бегом чертежи в трубку, а нужный весь понакрою чем-нибудь, и впускаем.
Трубу бетонную строили 120 метровую. Попробуй в те времена, построй такую трубу. Вот как-то ночью будят меня:
- Вставай! Труба кривая! Директор мимо проезжал, увидел, что труба-то кривая!
-Ночь на дворе, зачем сейчас идти, чего в темноте разглядим!
- Вставай! Директор совещание собирает!
Встал, иду. Директор Исаков сидит за столом : «Труба - кривая!» А труба уже до 80 метров построена. Огромная труба у основания 8 метров. Гюнтер трубку всегда курил, как Сталин, вынул трубку изо рта, спрашивает: «А вы в очках на трубу смотрели?»
- В бинокль смотрел!
- Ладно, сейчас все равно ничего не увидишь, нужно до утра ждать!
Утром я часов в пять, как только рассвело, к трубе. И Гюнтер пришел. Прораб прибежал.
- А ты чего ? Ты молодой! Тебе спать надо. Ну, что? Кривая труба?!
А еще там были очистные сооружения, с лазами, с проходами. И вот как-то пустили на работу одновременно, на эти сооружения мужской лагерь и женский! Что началось! Ведь беременные женщины на какой-то срок (роды, кормление…, года два выходило) из зоны освобождались… В общем подняли все КГБ на вылавливание.
Потом, когда первую очередь сдавали, взорвался кислородный цех. Не знаю, молодой тогда был, не задумывался,- взрыв это был, или химическая реакция какая-то произошла. Директор уже орден Ленина себе выписал, и мне звание ударника труда, а тут цех и взорвался. Наверное, диверсия,- заключенные злые на начальство были, надоедало им все это. Каганович из Москвы прилетел, всех нас вызвали. Поставил срок в течении месяца, чтобы цех стоял. Каганович через 2 часа уже в самолете до Караганды и уже в Москве. Пообещал только,- любые детали вам будут, какие надо.
Ну и построили, не за месяц, конечно, а за 1,5 или за два, но построили быстро. Выдавали нам по стакану спирта в смену. Не водки(!), а спирта. Работали ведь и по ночам. Мороз до 45 градусов. Много рабочих от этого спирта погибли. В
ыпьют - и море по колено. А тут метель, куда идет - не видит. Туалеты все были открытые. В общем, дикость страшная.
Орден Ленина Каганович перечеркнул, вот так. Ему, видно тоже влетело, что срок упустил.
Дипломный проект у меня был сложный. Все жилые дома взяли, несколько ресторанов было. А у меня - завод грузовых автомобилей,- ЗИС 150. Намучился я с этим заводом! Пробелов было много. Сопротивление материалов я в институте уже освоил, и уже хорошо у меня шло, а вот математика, геометрия… Тригонометрию совсем не знал. Я ведь только половину 8 класса учился, 9 и 10 уже в институте.
Заключенных было в одном лагере до 10 тысяч. Самый большой лагерь был около нашего поселка, кого там только не было и чеченцы, и ингуши, и татары, и русские, и румыны.
Как-то раз первыми в лагерь пришла бригада чеченцев, на обед, человек сто. Что-то им не понравилось в обслуживании. А повара русские. Началась драка. Потом русская бригада пришла, бросилась на чеченцев. И такая заварилась битва! Все ведь при ножах! Дашь ему напильник, он тут же этот напильник в нож обращает.
Вот тут бабушка Катя испугалась! Да не только бабушка весь поселок, весь город Темиртау. На вышках стрелять начали. Пока из Караганды отряды подоспели!
А один раз забастовка была, в день зарплаты, которую выдавали на заводе. А до дома было 5 минут ходьбы. И вот за эти 5 минут какие-то люди умудрялись отнимать деньги. Домой шли уже по темноте. Три месяца ничего сделать не могли. Сообщили в Москву. Прислали людей. И начали то тут то там раздаваться единичные выстрелы. (Такое этим людям было дано право, расстреливать на месте). В течении недели банду ликвидировали. Человек десять убили. Банда была из Караганды. Чеченцы держались замкнуто. Одна семья узнала, что сын их из штрафбата, довоевался до героя, получил звание героя и вызволил их из ссылки.
Немецкие чертежи трудно было читать. До 20 цветов было на чертежах. Хорошо со мной рядом были знающие инженеры. Гюнтер и Этингер. Они меня звали Тигран Вардович. Я им говорю: «Я просто Тигран!» Они,- Нет, не положено, вдруг мы забудемся и где-нибудь так к вам обратимся, а вы же наш начальник!» У них и учился. Электрик потом адрес мой узнал, тебе огромного гуся привез деревянного, с крыльями и с сиденьем внутри - качалку такую. А я тебе тогда тележку сделала на стройке, и эту тележку спускал с третьего этажа на подъемнике. Бригадир ее поставил, а я внизу жду. А Туляганов речь толкает в своем кабинете, смотрит в окно,- коляска едет. Потом он мне это часто вспоминал. Туляганов был зам. Министра по геологии. Попросил меня рабочих прислать, терраску летнюю ему поправить. Я рабочих предупредил: только ни в коем случае нельзя разговаривать с его женой Они меня спрашивают , а как с едой? - «Пойдете на рынок, купите лепешку, виноград» Я как-то пришел посмотреть и разговаривал с его женой, вдруг он входит во двор. Как на нее закричит. Она сразу раз, и исчезла…
Я ему поселок Сокол построил, он долго потом вспоминал, какой хороший поселок. Все жалел, что я от него ушел. А что было не построить. Тогда геология была на 1 месте.
Из Москвы присланный Народный Контроль, Сатин, зачеркнул мне заслуженного строителя. Его потом Рашидов скинул. Кто-то ему напомнил, как Сатин мне зачеркнул звание, а Рашидов сказал: «Он у нас уже давно заслуженный строитель!». А где этот «заслуженный строитель!»
Летом Рашидов любил каждую неделю смотреть новые проекты. Представляешь, каждую неделю! Хорошо у меня Коссинский был и еще некоторые, кто мог быстро рисовать…. Увидит меня ; «ну, что опять принес?» Место у него было выделено во дворе, где он смотрел проекты. Рядом всегда его ГБист шел, я интересовался у него, как у Рашидова настроение. «Да у него с утра всегда хорошее, вот ближе к вечеру…»
Дудин ко мне хорошо относился. Однажды вызвал на разборку, почему в жилых домах узкие двери?, ну и по всяким другим «провинностям». Я молчу, нельзя не сказать, что такие двери в типовом проекте… Скажешь, начнется перепалка. Единственное, что я сказал,- «Ну, зато у вас мы поставили широкие». А мы им поставили двойные шикарные двери. Дудин спохватился. Когда решение надо выносить, он говорит, ну, что, запишем замечание по дверям? Я смотрю, а у его инспектора записан выговор . То есть заранее было намерение вынести выговор, который на ходу заменили замечанием.
Я хорошим был технадзором, а в расчетах мог ошибаться. Когда начинал работать в Ташгипрогоре,- приходил заранее и шел по отделам, садился за столы, смотрел чертежи, начинал с сильных конструкторов, вопросы задавал, почему так (учился).
В чем я был силен,- это в «планерках». А Горбунов, бедный. Его сын женился на дочери Дудина. Дудин был в ярости. Самый главный по строительству. Жили, ведь, кланами. На каждом совете Дудин «бил» Горбунова. Горбунов ежился и шептал, ну, чем я виноват, что сын женился на его дочери.
А еще такое дело было. Нужны были мне три маленьких автобуса, человек на 50. Чтобы возить сотрудников из Чиланзара на работу. Где взять? Надо дать взятку 5 тыс. рублей, чтобы купить. Решил я выписать премию, раздать тем людям, которые живут на Чиланзаре, потом забрать и купить на эти деньги автобусы. Вызвал начальников отделов, попросил людям объяснить и списки составить. Так и сделали, деньги собрали и отнесли в сберкассу, до покупки. А один взял и написал по инстанциям жалобу.
Садыков меня вызывает:
-Так и так, где деньги?
- В сберкассе.
- Но вы то себе не взяли?
Трубку снял, Дудину звонит: «Краснослав Петрович!»
- Пусть приедет!
Сел я в свою «Москвичку», поехал.
-Ты чего так долго ехал?
Все на москвиче? Волгу так и не дали?
- Вы дадите!
А ведь трудное дело! Но не посадили. А тот человек через месяц уволился, перестали с ним сотрудники общаться. Как он в этот список -то и попал, и на Чиланзаре не жил!