Г.Гессе. Игра в бисер.
В чем суть гениального произведения? В том, что перечитывая его ты каждый раз находишь ответы на новые вопросы, которые ставит перед тобой жизнь. Или не находишь ответов, а видишь новые, своевременные для этого момента вопросы. Или не видишь ни ответов, ни вопросов, а просто улыбаешься эпизодам, проговаривая про себя "да, похоже" и при каждом прочтении эти эпизоды разнятся.
Совершенно определенно Гессе - гений. И пусть в этот раз Игра в бисер произвела меньшее впечатление, чем 4 года назад, но улыбалась я часто - синхронность, однако :-). Не говоря уж о том, что его "Три жизнеописания" с их медитативной размеренностью побудили меня перечесть Маркеса. Раньше я совершенно не думала о том, насколько они похожи :-)
*… для касталийцев история - совершенно недостойный для изучения предмет. Спору нет, можно остроумно и забавно, а на худой конец и с пафосом толковать историю и ее философию, это такая забава, как другие разновидности философии, он ничего не имеет против того, чтобы кто-то этим тешился. Но сама материя, сам предмет этой забавы - история - есть нечто настолько гадкое, банальное и в то же время скучное, что он не понимает, как можно к ней прикасаться. Ведь ее содержание - это человеческий эгоизм и вечно одинаковая, вечно переоценивающая себя и сама себя прославляющая борьба за власть, материальную, грубую, скотскую власть, за то, следовательно, что в касталийском мире понятий вообще не встречается, либо не имеет никакой ценности. Мировая история - это бесконечный бездарный и нудный отчет о наслии, чинимом сильными над слабыми, и связывать настоящую, подлинную историю, вневременную историю Духа с этой старой, как мир, дурацкой грызней честолюбцев за власть и карьеристов за мето под солнцем, а тем более пытаться объяснить первое через второй - это уже измена Духу.
*.. у тебя хорошая память, ты рассказал прекрасно, я бы так не сумел. Наше счастье, что эта история совершенно изжила себя и мы можем над ней смеяться.
* Ты сазал, что знаешь средство сделать меня счастливее и веселее. Но ты даже не спрашиваешь, делаю ли я этого.
- Ну, если мы можем сделать человека счастливее и веселее, нам следует сделать это в любом случае, просит он нас о том или нет.
; … Впрочем, даже сложись все иначе, она все равно бы не смогла бы расстаться со своим ребенком, ибо, кроме него, у нее нет ничего, ради чего стоило бы жить… Значит, и ее прекрасного дома, где все было так изящно, так великолепно и так отлажено, и ее мужа, и ее политики и партии, наследия боготворимого ею когда-то отца - всего этого было мало, чтобы придать ее жизни смысл и ценность, сделать это мог только ее ребенок.И она предпочитала, чтобы этот ребенок рос в скверных и вредных условиях, сложившихся в ее доме и в ее семье , тому, чтобы разлучиться с Тито, ему же на благо.
КУДЕСНИК.
* он убедился также, что люди духа вызывают у других какое-то удивительное возмущение и отвращение, что, уважая их издали и при нужде обращаясь к ним, их не только не любят и не смотрят на них как на равных, но и всячески избегают их. Узнал он и то, что больные и страждущие более охочи до старинных или новопридуманных заклинаний и заговоров, чем до разумных советов, что человек предпочитает пострадать и внешне покаяться, чем измениться в душе или хотя бы только проверить себя самого, что ему легче поверить в волшебство, чем в разум, в предписания, чем в опыт, - все это вещи, которые за несколько тысячелетий, прошедших с тех пор, изменились совсем не так сильно, как то утверждают иные труды по истории. Узнал он, однако, и то, что человек пытливый, духовный не смеет терять любовь, что желаниям и глупостям людей надо без высокомерия идти наствречу, но нельзя покоряться, что от мудреца до шарлатана, от жреца до фигляра, от братской помощи до паразитической выгоды всегда один шаг, в общем-то, гораздо охотнее платят мошеннику и позволяют надуть себя жулику, чем принимают безвозмездную и бескорыстную помощь. Они предпочитали платить не доверием и любовью, а деньгами и товаром. Они обманывали дург друга и ждали, что их самих тоже обманут. Научившись смотреть на человека как на слабое, себялюбивое и трусливое существо, признав собственную причастность ко всем этим инстинктам и свойствам, следовало все же верить в то и питать свою душу тем, что человек - это дух и любовь, что есть в нем что-то противостоящее инстинктам и жаждущее облагородить их.
Совершенно определенно Гессе - гений. И пусть в этот раз Игра в бисер произвела меньшее впечатление, чем 4 года назад, но улыбалась я часто - синхронность, однако :-). Не говоря уж о том, что его "Три жизнеописания" с их медитативной размеренностью побудили меня перечесть Маркеса. Раньше я совершенно не думала о том, насколько они похожи :-)
*… для касталийцев история - совершенно недостойный для изучения предмет. Спору нет, можно остроумно и забавно, а на худой конец и с пафосом толковать историю и ее философию, это такая забава, как другие разновидности философии, он ничего не имеет против того, чтобы кто-то этим тешился. Но сама материя, сам предмет этой забавы - история - есть нечто настолько гадкое, банальное и в то же время скучное, что он не понимает, как можно к ней прикасаться. Ведь ее содержание - это человеческий эгоизм и вечно одинаковая, вечно переоценивающая себя и сама себя прославляющая борьба за власть, материальную, грубую, скотскую власть, за то, следовательно, что в касталийском мире понятий вообще не встречается, либо не имеет никакой ценности. Мировая история - это бесконечный бездарный и нудный отчет о наслии, чинимом сильными над слабыми, и связывать настоящую, подлинную историю, вневременную историю Духа с этой старой, как мир, дурацкой грызней честолюбцев за власть и карьеристов за мето под солнцем, а тем более пытаться объяснить первое через второй - это уже измена Духу.
*.. у тебя хорошая память, ты рассказал прекрасно, я бы так не сумел. Наше счастье, что эта история совершенно изжила себя и мы можем над ней смеяться.
* Ты сазал, что знаешь средство сделать меня счастливее и веселее. Но ты даже не спрашиваешь, делаю ли я этого.
- Ну, если мы можем сделать человека счастливее и веселее, нам следует сделать это в любом случае, просит он нас о том или нет.
; … Впрочем, даже сложись все иначе, она все равно бы не смогла бы расстаться со своим ребенком, ибо, кроме него, у нее нет ничего, ради чего стоило бы жить… Значит, и ее прекрасного дома, где все было так изящно, так великолепно и так отлажено, и ее мужа, и ее политики и партии, наследия боготворимого ею когда-то отца - всего этого было мало, чтобы придать ее жизни смысл и ценность, сделать это мог только ее ребенок.И она предпочитала, чтобы этот ребенок рос в скверных и вредных условиях, сложившихся в ее доме и в ее семье , тому, чтобы разлучиться с Тито, ему же на благо.
КУДЕСНИК.
* он убедился также, что люди духа вызывают у других какое-то удивительное возмущение и отвращение, что, уважая их издали и при нужде обращаясь к ним, их не только не любят и не смотрят на них как на равных, но и всячески избегают их. Узнал он и то, что больные и страждущие более охочи до старинных или новопридуманных заклинаний и заговоров, чем до разумных советов, что человек предпочитает пострадать и внешне покаяться, чем измениться в душе или хотя бы только проверить себя самого, что ему легче поверить в волшебство, чем в разум, в предписания, чем в опыт, - все это вещи, которые за несколько тысячелетий, прошедших с тех пор, изменились совсем не так сильно, как то утверждают иные труды по истории. Узнал он, однако, и то, что человек пытливый, духовный не смеет терять любовь, что желаниям и глупостям людей надо без высокомерия идти наствречу, но нельзя покоряться, что от мудреца до шарлатана, от жреца до фигляра, от братской помощи до паразитической выгоды всегда один шаг, в общем-то, гораздо охотнее платят мошеннику и позволяют надуть себя жулику, чем принимают безвозмездную и бескорыстную помощь. Они предпочитали платить не доверием и любовью, а деньгами и товаром. Они обманывали дург друга и ждали, что их самих тоже обманут. Научившись смотреть на человека как на слабое, себялюбивое и трусливое существо, признав собственную причастность ко всем этим инстинктам и свойствам, следовало все же верить в то и питать свою душу тем, что человек - это дух и любовь, что есть в нем что-то противостоящее инстинктам и жаждущее облагородить их.