Елена Михайлик
Н.И.
Исходно граница Аида хранилась примерно так:
Живые должны проходить над ней, попросту не заметив,
А внутренний периметр стерегли стаи трехцветных собак,
Которые есть одна собака, расщепленная на трети.
(Вы бы видели эту собаку)
Бывали, конечно, инциденты - порой распнут не того
Или по делу зайдет Геракл, а ему возрази, попробуй,
Но, в целом, и снаружи приходило только то, что уже мертво,
И изнутри не решались (к счастью) просочиться даже микробы.
(Когда тут такие собаки)
И все истории о нарушениях закончились горем - кроме одной,
Известной снаружи по пересказам (неверным), а внутри по звукам и знакам,
Обычная ситуация - человек пришел за женой.
Но сначала он покормил собак - а главное, спел собакам.
(А вернее - частям собаки)
И когда по дороге назад и вверх беглецов поймала пурга,
Дробя и расщепляя их тени до прозрачных летейских кружев,
В той точке, где их осталось так мало, что одним дуновеньем снесло бы обратно, на асфоделевые луга,
Их обступили большие собаки и вывели их наружу.
(Предатели, а не собаки)
Аидову границу теперь охраняют тайна и страх,
Те двое все еще где-то живут, слегка не веря своей удаче,
А стая с тех пор так и спасает всех, кто сбился с пути в горах.
И о ее происхождении рассказывают иначе.
(Разве можно так - о собаке)