Взгляд из Новороссии
Сегодня в очередной раз увидела во фленте призвание собрать денег. Вот этим, которые "именем республики".
В разговоры уже не вступаю - бесполезно...
Автора текста не знаю, к сожалению.
Счастье - это когда в тебя не стреляют
Мы быстро привыкли жить посреди войны. Пугающе быстро. Наши дети больше не просыпаются ночью, если слышится стрельба. Даже не вздрагивают. Привыкли. Зато просыпаемся мы. И сразу смотрим вокруг: свои все дома? Все. Можно спать дальше. И проваливаемся в тяжелое мутное забвение без сновидений. Наш сон - не для картинок. Наш сон - отдых перед новым тяжелым днем. Возможно, последним днем нашей жизни. Дети… Дети стали совсем другими. Это маленькие взрослые. Они больше не капризничают. Они стали тихими и послушными. Когда в небе слышится тяжелый гул самолетного двигателя, они сами вылезают из песочниц, слезают с качелей, собирают игрушки и бегут домой. Когда где-то, вдали или вблизи, слышатся громкие разрывы, они берут нас за руку и смотрят снизу вверх со странным спокойствием. Ждут, когда мы скажем, что делать. Они уже поняли, что на войне надо выполнять приказы. Школьники больше не убегают с уроков, чтобы потусить с друзьями. Не своевольничают. После звонка сидят, пока мы не придем за ними. Мы приходим. Иногда даже прибегаем - если доходят слухи, что возле школы появились вооруженные люди. Детям кажется - мы знаем, что делать. Что все будет хорошо. Мы, конечно, не знаем. Мы только учимся. Учимся жить на войне. - Автобус едет только до проспекта Панфилова. Дальше идут боевые действия, - объявляет по громкой связи водитель. Уже без запинок. Научился. Все молчат. Кроме одной молоденькой девушки, которая произносит, обращаясь неизвестно к кому: - Но ведь это, на самом деле, страшно… Наверное… В голосе - удивление. Ей это странно: должно быть страшно, но не страшно.
Мы учимся. Первый урок - никуда не ходить и не ездить без необходимости. Мы научились обходиться без прогулок, кинотеатров, кафе. Не подчиняться мимолетным капризам. Не находиться в людных местах дольше, чем следует. Наши передвижения теперь строго функциональны. Работа, дом, банкомат, магазин. Праздный шопинг и прочие радости потребительского общества - это теперь не про нас. Мы покупаем не для развлечения. Только для выживания. Самое необходимое, по заранее составленному списку. Главное - поскорее. Нужно успеть вернуться домой до темноты. Есть ли комендантский час, нет его - неясно. Поэтому лучше просто не ходить ночью. Безошибочное решение. Ночь - время войны. И ночной охоты для хищников каменных джунглей. Мы забыли, что такое пробки и час пик. Наши улицы пусты. Общественный транспорт не забит пассажирами в любое время дня. Безработица больше не кажется трагедией. Напротив, любая возможность остаться дома - за счастье. Мы пока, к счастью, не голодаем. Нужда не гонит нас на улицу в поисках ужина. Значит, лучше посидеть дома. Благо, вода, свет и газ подаются без перебоев. В смысле - не хуже, чем всегда. Даже удивительно.
Жизнь переместилась во дворы. Но каждый выход за очерченный панельными многоэтажками квадрат - лотерея. Далекий и трудный поход. Без гарантии возвращения. К вечеру многолюдные некогда аллеи и скверы превращаются в Silent Hill. Тишина и безмолвие. Почти неуловимый, едва ощутимый привкус опасности. Второй урок - держаться подальше от людей с оружием. Люди с оружием - вестники смерти. Своей и чужой. Они притягивают смерть. Этот урок дался нам нелегко. Мы - бывшие мирные люди. Мы выросли на кинобоевиках, книгах с пафосным героизмом и видеоиграх, где смерть не страшна, а красива и со спецэффектами. Баррикады, бронетехника на дорогах, автоматчики на улицах, вертолеты в небе. Это было в новинку, это было интересно. Рассказывали, что женщина в Славянске получила случайное ранение из-за своего любопытства. Она вышла вечером на балкон, чтобы посмотреть на "войнушку" в бинокль. По блику оптики тут же ударили, то ли минометом, то ли гранатометом. Кто именно - неизвестно. Чуть позже мы поняли - там, где сеют смерть, никакой точности нет. Случайная пуля или осколок могут достаться любому. Трое погибших мирных жителей в Донецке и десять раненых в Славянске. Это только за один день, понедельник 28 мая. А за предыдущий - трое убитых в Славянске и один в Мариуполе. А еще с начала боевых действий были ранены семеро детей. От четырех до семнадцати лет. К счастью, никто не погиб. Мы выучили этот урок.
Улицы мгновенно пустеют, если по ним идет колонна. Или гуляет "республиканский" патруль. Или несутся куда-то внедорожники без номеров, набитые камуфлированными бородачами. У людей с оружием своя жизнь, сложная и насыщенная. Они делятся на группировки. Образуют странные союзы, шаткие и непостоянные. Сначала стоят на одних блокпостах под одними флагами. Потом обзывают друг друга "мародерами" и "предателями". И воюют. Иногда с украинской армией. Иногда между собой. Они, кажется, сами не помнят, с чего все началось. Но уже не могут остановиться. За ними гоняется смерть. Но не факт, что догонит. Возможно, то, что уготовано кому-то из них, достанется кому-то из нас. Поэтому лучше обходить их стороной.
Урок третий - не доверять. Никому. Никогда. Мы научились держать свое мнение при себе. Когда-то мы любили спорить и громогласно доказывать свою правоту. Трепаться, шутить и отстаивать безумные теории. Теперь мы взвешиваем каждое слово. Особенно с малознакомыми людьми. Кто знает, на что и как отреагирует твой собеседник? Бросится к ближайшему патрулю с криком: "Хватайте его, это бандеровец"? Даст по морде со словами: "Получай, сука сепаратистская"? Лучше не проверять. Лучше промолчать. Нам дико слышать из телевизора слова "переговоры" и "общественный диалог". Диалог с кем? С нами? Но мы не будем говорить. Мы уже поняли, что молчание - залог безопасности. Последние остатки доверия крушат самые близкие люди. Хорошо тем, у кого друзья и родные придерживаются одинаковых взглядов. У кого нет сомнений, где в этой войне - свои. Но так бывает редко. Неосторожно сказанное слово, как спичка, разжигает костер безобразных ссор. Рушатся семейные узы, разлетается на осколки старая дружба. А дети тихо и грустно смотрят из угла на орущих, грязно ругающихся, брызжущих слюной взрослых. Но не плачут. Уже научились. Или разучились?
Мы больше не доверяем публичным словами и официальным сводкам. Особенно тем словам и сводкам, где говорится о мире и безопасности. Мы уже поняли: безопасность бывает только временная. А мир был когда-то. Больше его нет. Мы звоним друзьям, приятелям, знакомым: - Слушай, мне тут надо по делу в твои края. У вас там не стреляют? - С утра постреляли немного, сейчас вроде тихо. - Дороги не перекрыты? - На старом месте блокпост, новых не появилось… С теми, к кому мы испытываем недоверия чуть меньше, чем к остальным, делимся заветным - самой важной и нужной информацией. О пока еще работающих магазинах и банкоматах. О блокпостах. О комендантском часе: - Так есть он все-таки или нет? - Да хрен его знает! Больше всего мы не доверяем милиции. Раньше мы их побаивались, но считали представителями власти. А кто они сейчас? Мой друг ужинает дома. Звонок в дверь. Заплаканная соседка: - Моего мужа забрали! Эти, с автоматами, цеплялись к кому-то, а он заступился. И его увели в здание СБУ. Что мне делать? Не в милицию же звонить? - Конечно, какая милиция! Слушай, так ведь "республика" публиковала телефоны, куда надо сообщать о похищенных людях… Звонить террористам, чтобы они просили своих товарищей отпустить заложника. Здесь и сейчас эта мысль не кажется безумной. Возможно, это единственный шанс на спасение. А милиция - это без шансов вообще. Мы теперь просто не понимаем - кто эти странные люди в нелепой синей форме? Говорят, им платят зарплату. Ходят слухи, что они за эти деньги должны поддерживать правопорядок и обеспечивать безопасность мирных граждан. Смешно… Впрочем, от них есть польза. Такая же, как от белых мышей на подводной лодке - когда не хватает воздуха, первой начинает задыхаться мышь. А когда в Донецке намечается перестрелка или очередные погромы "именем республики", первыми исчезают с улиц милиционеры. Значит, пора разбегаться и нам.
…Мы с большим трудом сохраняем остатки человечности. Мы пока не врываемся толпами во вскрытые мародерами магазины. Нам это кажется постыдным. Но только потому, что наши семьи пока еще не на грани нищеты и голода. Самые совестливые клянут себя за то, что промолчали, когда слово еще могло что-то изменить. Самые честные признают, что были глупы, когда считали свои представления о счастье достаточным поводом схватиться за оружие. Мы все еще удерживаемся от скатывания в полный хаос. А еще мы наконец-то нашли, что нас всех объединяет. Независимо от пристрастий и симпатий. Все мы, скрывая это друг от друга, смотрим по вечерам в звездное небо из-за зашторенных окон и молим: "Господи, пусть это поскорее закончится"…
В разговоры уже не вступаю - бесполезно...
Автора текста не знаю, к сожалению.
Счастье - это когда в тебя не стреляют
Мы быстро привыкли жить посреди войны. Пугающе быстро. Наши дети больше не просыпаются ночью, если слышится стрельба. Даже не вздрагивают. Привыкли. Зато просыпаемся мы. И сразу смотрим вокруг: свои все дома? Все. Можно спать дальше. И проваливаемся в тяжелое мутное забвение без сновидений. Наш сон - не для картинок. Наш сон - отдых перед новым тяжелым днем. Возможно, последним днем нашей жизни. Дети… Дети стали совсем другими. Это маленькие взрослые. Они больше не капризничают. Они стали тихими и послушными. Когда в небе слышится тяжелый гул самолетного двигателя, они сами вылезают из песочниц, слезают с качелей, собирают игрушки и бегут домой. Когда где-то, вдали или вблизи, слышатся громкие разрывы, они берут нас за руку и смотрят снизу вверх со странным спокойствием. Ждут, когда мы скажем, что делать. Они уже поняли, что на войне надо выполнять приказы. Школьники больше не убегают с уроков, чтобы потусить с друзьями. Не своевольничают. После звонка сидят, пока мы не придем за ними. Мы приходим. Иногда даже прибегаем - если доходят слухи, что возле школы появились вооруженные люди. Детям кажется - мы знаем, что делать. Что все будет хорошо. Мы, конечно, не знаем. Мы только учимся. Учимся жить на войне. - Автобус едет только до проспекта Панфилова. Дальше идут боевые действия, - объявляет по громкой связи водитель. Уже без запинок. Научился. Все молчат. Кроме одной молоденькой девушки, которая произносит, обращаясь неизвестно к кому: - Но ведь это, на самом деле, страшно… Наверное… В голосе - удивление. Ей это странно: должно быть страшно, но не страшно.
Мы учимся. Первый урок - никуда не ходить и не ездить без необходимости. Мы научились обходиться без прогулок, кинотеатров, кафе. Не подчиняться мимолетным капризам. Не находиться в людных местах дольше, чем следует. Наши передвижения теперь строго функциональны. Работа, дом, банкомат, магазин. Праздный шопинг и прочие радости потребительского общества - это теперь не про нас. Мы покупаем не для развлечения. Только для выживания. Самое необходимое, по заранее составленному списку. Главное - поскорее. Нужно успеть вернуться домой до темноты. Есть ли комендантский час, нет его - неясно. Поэтому лучше просто не ходить ночью. Безошибочное решение. Ночь - время войны. И ночной охоты для хищников каменных джунглей. Мы забыли, что такое пробки и час пик. Наши улицы пусты. Общественный транспорт не забит пассажирами в любое время дня. Безработица больше не кажется трагедией. Напротив, любая возможность остаться дома - за счастье. Мы пока, к счастью, не голодаем. Нужда не гонит нас на улицу в поисках ужина. Значит, лучше посидеть дома. Благо, вода, свет и газ подаются без перебоев. В смысле - не хуже, чем всегда. Даже удивительно.
Жизнь переместилась во дворы. Но каждый выход за очерченный панельными многоэтажками квадрат - лотерея. Далекий и трудный поход. Без гарантии возвращения. К вечеру многолюдные некогда аллеи и скверы превращаются в Silent Hill. Тишина и безмолвие. Почти неуловимый, едва ощутимый привкус опасности. Второй урок - держаться подальше от людей с оружием. Люди с оружием - вестники смерти. Своей и чужой. Они притягивают смерть. Этот урок дался нам нелегко. Мы - бывшие мирные люди. Мы выросли на кинобоевиках, книгах с пафосным героизмом и видеоиграх, где смерть не страшна, а красива и со спецэффектами. Баррикады, бронетехника на дорогах, автоматчики на улицах, вертолеты в небе. Это было в новинку, это было интересно. Рассказывали, что женщина в Славянске получила случайное ранение из-за своего любопытства. Она вышла вечером на балкон, чтобы посмотреть на "войнушку" в бинокль. По блику оптики тут же ударили, то ли минометом, то ли гранатометом. Кто именно - неизвестно. Чуть позже мы поняли - там, где сеют смерть, никакой точности нет. Случайная пуля или осколок могут достаться любому. Трое погибших мирных жителей в Донецке и десять раненых в Славянске. Это только за один день, понедельник 28 мая. А за предыдущий - трое убитых в Славянске и один в Мариуполе. А еще с начала боевых действий были ранены семеро детей. От четырех до семнадцати лет. К счастью, никто не погиб. Мы выучили этот урок.
Улицы мгновенно пустеют, если по ним идет колонна. Или гуляет "республиканский" патруль. Или несутся куда-то внедорожники без номеров, набитые камуфлированными бородачами. У людей с оружием своя жизнь, сложная и насыщенная. Они делятся на группировки. Образуют странные союзы, шаткие и непостоянные. Сначала стоят на одних блокпостах под одними флагами. Потом обзывают друг друга "мародерами" и "предателями". И воюют. Иногда с украинской армией. Иногда между собой. Они, кажется, сами не помнят, с чего все началось. Но уже не могут остановиться. За ними гоняется смерть. Но не факт, что догонит. Возможно, то, что уготовано кому-то из них, достанется кому-то из нас. Поэтому лучше обходить их стороной.
Урок третий - не доверять. Никому. Никогда. Мы научились держать свое мнение при себе. Когда-то мы любили спорить и громогласно доказывать свою правоту. Трепаться, шутить и отстаивать безумные теории. Теперь мы взвешиваем каждое слово. Особенно с малознакомыми людьми. Кто знает, на что и как отреагирует твой собеседник? Бросится к ближайшему патрулю с криком: "Хватайте его, это бандеровец"? Даст по морде со словами: "Получай, сука сепаратистская"? Лучше не проверять. Лучше промолчать. Нам дико слышать из телевизора слова "переговоры" и "общественный диалог". Диалог с кем? С нами? Но мы не будем говорить. Мы уже поняли, что молчание - залог безопасности. Последние остатки доверия крушат самые близкие люди. Хорошо тем, у кого друзья и родные придерживаются одинаковых взглядов. У кого нет сомнений, где в этой войне - свои. Но так бывает редко. Неосторожно сказанное слово, как спичка, разжигает костер безобразных ссор. Рушатся семейные узы, разлетается на осколки старая дружба. А дети тихо и грустно смотрят из угла на орущих, грязно ругающихся, брызжущих слюной взрослых. Но не плачут. Уже научились. Или разучились?
Мы больше не доверяем публичным словами и официальным сводкам. Особенно тем словам и сводкам, где говорится о мире и безопасности. Мы уже поняли: безопасность бывает только временная. А мир был когда-то. Больше его нет. Мы звоним друзьям, приятелям, знакомым: - Слушай, мне тут надо по делу в твои края. У вас там не стреляют? - С утра постреляли немного, сейчас вроде тихо. - Дороги не перекрыты? - На старом месте блокпост, новых не появилось… С теми, к кому мы испытываем недоверия чуть меньше, чем к остальным, делимся заветным - самой важной и нужной информацией. О пока еще работающих магазинах и банкоматах. О блокпостах. О комендантском часе: - Так есть он все-таки или нет? - Да хрен его знает! Больше всего мы не доверяем милиции. Раньше мы их побаивались, но считали представителями власти. А кто они сейчас? Мой друг ужинает дома. Звонок в дверь. Заплаканная соседка: - Моего мужа забрали! Эти, с автоматами, цеплялись к кому-то, а он заступился. И его увели в здание СБУ. Что мне делать? Не в милицию же звонить? - Конечно, какая милиция! Слушай, так ведь "республика" публиковала телефоны, куда надо сообщать о похищенных людях… Звонить террористам, чтобы они просили своих товарищей отпустить заложника. Здесь и сейчас эта мысль не кажется безумной. Возможно, это единственный шанс на спасение. А милиция - это без шансов вообще. Мы теперь просто не понимаем - кто эти странные люди в нелепой синей форме? Говорят, им платят зарплату. Ходят слухи, что они за эти деньги должны поддерживать правопорядок и обеспечивать безопасность мирных граждан. Смешно… Впрочем, от них есть польза. Такая же, как от белых мышей на подводной лодке - когда не хватает воздуха, первой начинает задыхаться мышь. А когда в Донецке намечается перестрелка или очередные погромы "именем республики", первыми исчезают с улиц милиционеры. Значит, пора разбегаться и нам.
…Мы с большим трудом сохраняем остатки человечности. Мы пока не врываемся толпами во вскрытые мародерами магазины. Нам это кажется постыдным. Но только потому, что наши семьи пока еще не на грани нищеты и голода. Самые совестливые клянут себя за то, что промолчали, когда слово еще могло что-то изменить. Самые честные признают, что были глупы, когда считали свои представления о счастье достаточным поводом схватиться за оружие. Мы все еще удерживаемся от скатывания в полный хаос. А еще мы наконец-то нашли, что нас всех объединяет. Независимо от пристрастий и симпатий. Все мы, скрывая это друг от друга, смотрим по вечерам в звездное небо из-за зашторенных окон и молим: "Господи, пусть это поскорее закончится"…