(no subject)
Перед операцией я была одна, не могла заснуть и умудрилась посмотреть передачу Малахова про Фриске. Передача, как и все малаховское, была полна пафоса, Донцовой, хороводов с криками "Жанна, живи". И я. Одна и в проводах.
Когда пришли результаты биопсии, меня просто достали упоминанием Фриске. Я, значит, валяюсь в этих самых проводах, а мне "А вот Фриске живет!" И все эти комментарии. Впору было переименовывать глиобластому в болезнь Фриске. Я честно сказала, что начну стрелять без предупреждения, если хоть кто-то еще раз упомянет.
И я не могу отделаться от мысли... Не должно было быть ТАК. Она должна была вылезти из этого дерьма, вернуться на сцену. Растить ребенка. Показывать нам, что все фигня, мы что - из этого не вылезем?! И мама бы моя продолжала звонить и запевать, что "а вот Фриске-е-е..!" - и надеяться, надеяться день за днем.
Нет и не было сильнее воли к жизни, чем у матери маленького ребенка. Не дает ребенок лечь мордой к стенке и жалеть себя. Не дает причитать о "поскорее б все это кончило-ось!", и ни одна нормальная мать не согласится добровольно сложить лапки и уйти без того, чтоб не увидеть, как ее дитя научится читать, пойдет в школу и встанет под венец.
Меня достали вот те, которые - "Надо бороться". Хрен вам надо бороться. Плевать хотел ваш убивающий себя организм на вашу борьбу и на то, что вы там себе позитивное думаете. Как и негативное. Как и любое. Он продолжал и продолжает себя убивать, а вы идите со своим позитивным мышлением и борьбой на диван. Посидеть, порассуждать абстрактно.
Все эти "мысли позитивно" - такая же большая ложь, как и бог. В принципе, они из одной серии кино.
Очень, безумно жаль Фриске. И те тысячи человек, которые уходят каждый год. Но всего жальче детей, наших детей. Я не знаю, что это значит - жить без мамы. Мама был всегда. На нее можно было обижаться, можно было боготворить, но всегда - положиться. Мама звонит каждый день и плачет, плачет. Держится, старается, но не может сдержаться.
Теперь у нее даже этого аргумента не осталось.
Когда пришли результаты биопсии, меня просто достали упоминанием Фриске. Я, значит, валяюсь в этих самых проводах, а мне "А вот Фриске живет!" И все эти комментарии. Впору было переименовывать глиобластому в болезнь Фриске. Я честно сказала, что начну стрелять без предупреждения, если хоть кто-то еще раз упомянет.
И я не могу отделаться от мысли... Не должно было быть ТАК. Она должна была вылезти из этого дерьма, вернуться на сцену. Растить ребенка. Показывать нам, что все фигня, мы что - из этого не вылезем?! И мама бы моя продолжала звонить и запевать, что "а вот Фриске-е-е..!" - и надеяться, надеяться день за днем.
Нет и не было сильнее воли к жизни, чем у матери маленького ребенка. Не дает ребенок лечь мордой к стенке и жалеть себя. Не дает причитать о "поскорее б все это кончило-ось!", и ни одна нормальная мать не согласится добровольно сложить лапки и уйти без того, чтоб не увидеть, как ее дитя научится читать, пойдет в школу и встанет под венец.
Меня достали вот те, которые - "Надо бороться". Хрен вам надо бороться. Плевать хотел ваш убивающий себя организм на вашу борьбу и на то, что вы там себе позитивное думаете. Как и негативное. Как и любое. Он продолжал и продолжает себя убивать, а вы идите со своим позитивным мышлением и борьбой на диван. Посидеть, порассуждать абстрактно.
Все эти "мысли позитивно" - такая же большая ложь, как и бог. В принципе, они из одной серии кино.
Очень, безумно жаль Фриске. И те тысячи человек, которые уходят каждый год. Но всего жальче детей, наших детей. Я не знаю, что это значит - жить без мамы. Мама был всегда. На нее можно было обижаться, можно было боготворить, но всегда - положиться. Мама звонит каждый день и плачет, плачет. Держится, старается, но не может сдержаться.
Теперь у нее даже этого аргумента не осталось.