А вы его уже совсем забыли???
Пародии Александра Иванова
(из сборника "Птичку жалко", ООО "Гамма-Пресс 2000", 2000, ISBN 5-9223-0016-4)
Дерзновенность
Жизнь коротка. Бессмертье дерзновенно.
Сжигает осень тысячи палитр.
И, раздвигая мир, скала Шопена
Во мне самой торжественно парит.
Екатерина Шевелева
Здоровье ухудшалось постепенно,
Районный врач подозревал гастрит.
Но оказалось, что скала Шопена
Во мне самой торжественно парит.
Ночами я особенно в ударе,
Волшебный скрип я издаю во сне;
Но это просто скрипка Страдивари
Сама собой пиликает во мне.
И без того был организм издерган,
В глазах темно, и в голове туман...
И вот уже во мне не просто орган -
Нашли собора Домского орган!
Потом нашли палитру Модильяни,
Елисавет Петровны канапе,
Подтяжки Фета, галстук Мастроянни,
Автограф Евтушенко и т.п.
Врачи ломали головы. Однако
Рентгеноснимок тайну выдает:
Представьте, что во мне сидит собака
Качалова! И лапу подает!
Не просто изучить мою натуру,
Зато теперь я обучаю всласть,
Во-первых, как войти в литературу
И, во-вторых, в историю попасть.
Перегрев в Пицунде
И снова бью стекло в замызганном кафе.
И снова хлещет кровь из ровного пореза.
И совесть, как палач, на аутодафе
ведет, пока жива, до полного пареза
Виктор Широков
В Пицунде наяву я вижу страшный сон,
я вижу наяву то господа, то черта.
Я весь кровоточу, и доктор Кацнельсон
доказывает мне безнравственность аборта.
Непросто сочинить пугающий стишок,
Но тайна жутких строк мне с юности знакома.
На аутодафе закономерен шок,
а проще говоря - отключка или кома.
Что ни строка - удар и до кости порез.
Поэзия, увы, ты вся - езда в больницу.
А то еще мигрень, истерика, парез,
А иногда понос на целую страницу.
Читатели мои! Все это - чушь и дичь,
я просто ваш палач с рассвета до захода.
Не важно, что у вас столбняк и паралич,
меня читайте до летального исхода!
А тут их есть ещё, представьте, много: http://serg.spb.ru/literature/alexander_ivanov/pegas_ne_roskosh1.html
(из сборника "Птичку жалко", ООО "Гамма-Пресс 2000", 2000, ISBN 5-9223-0016-4)
Дерзновенность
Жизнь коротка. Бессмертье дерзновенно.
Сжигает осень тысячи палитр.
И, раздвигая мир, скала Шопена
Во мне самой торжественно парит.
Екатерина Шевелева
Здоровье ухудшалось постепенно,
Районный врач подозревал гастрит.
Но оказалось, что скала Шопена
Во мне самой торжественно парит.
Ночами я особенно в ударе,
Волшебный скрип я издаю во сне;
Но это просто скрипка Страдивари
Сама собой пиликает во мне.
И без того был организм издерган,
В глазах темно, и в голове туман...
И вот уже во мне не просто орган -
Нашли собора Домского орган!
Потом нашли палитру Модильяни,
Елисавет Петровны канапе,
Подтяжки Фета, галстук Мастроянни,
Автограф Евтушенко и т.п.
Врачи ломали головы. Однако
Рентгеноснимок тайну выдает:
Представьте, что во мне сидит собака
Качалова! И лапу подает!
Не просто изучить мою натуру,
Зато теперь я обучаю всласть,
Во-первых, как войти в литературу
И, во-вторых, в историю попасть.
Перегрев в Пицунде
И снова бью стекло в замызганном кафе.
И снова хлещет кровь из ровного пореза.
И совесть, как палач, на аутодафе
ведет, пока жива, до полного пареза
Виктор Широков
В Пицунде наяву я вижу страшный сон,
я вижу наяву то господа, то черта.
Я весь кровоточу, и доктор Кацнельсон
доказывает мне безнравственность аборта.
Непросто сочинить пугающий стишок,
Но тайна жутких строк мне с юности знакома.
На аутодафе закономерен шок,
а проще говоря - отключка или кома.
Что ни строка - удар и до кости порез.
Поэзия, увы, ты вся - езда в больницу.
А то еще мигрень, истерика, парез,
А иногда понос на целую страницу.
Читатели мои! Все это - чушь и дичь,
я просто ваш палач с рассвета до захода.
Не важно, что у вас столбняк и паралич,
меня читайте до летального исхода!
А тут их есть ещё, представьте, много: http://serg.spb.ru/literature/alexander_ivanov/pegas_ne_roskosh1.html