Мироздание не дремлет
Делаем мы тут с мужем одну историю. Рисовать приходится много, непривычно, ну и естественно, оно несколько волнительно - смогу ли, потяну ли, и тд - одна радость, что работы много, времени мало, отвлекаться на бояки некогда (мы себе дедлайнов понаставили - реалистично, даже с запасом, но с учётом рабочей работы, детей и жизни - не забалуешь).
И вот рисую я вечером акварельный коллаж в блокноте, начинаю вырезать элемент, дорезаю до середины, переворачиваю лист - и издаю душераздирающий вопль. Душераздирающий - не фигура речи, муж подтвердит. Он примчался с кухни: "не знаю, что думать - то ли кого-то убили, то ли вампиры в окно вломились". А дело в том, что я пошла не в ту сторону блокнота - и нарисовала элемент на обратной стороне другого рисунка. И когда перевернув, увидела его, взрезанный, у меня было ощущение, что сердце останавливается. Не от жалости, конечно - от символизма.
Белая дверь. Усталый Смерть. Мари Руднева, моя Машенька с Других Берегов - и рисунок, с которого окончилось её небытие и снова началась жизнь, причём жизнь рисующая. Дверь закрытая, дверь открывающаяся - и рисунок, срываемые слои бумаги в перфомансе, открывающие главную Дверь.
Это было такое, словно одна дверь закрылась - и одна открыласть, и необратимость, невозможность свернуть, и толчок в спину: иди! И сомнениям нет больше места.
И я сидела, и слова сказать не могла.
Спасибо!
*
*
И вот рисую я вечером акварельный коллаж в блокноте, начинаю вырезать элемент, дорезаю до середины, переворачиваю лист - и издаю душераздирающий вопль. Душераздирающий - не фигура речи, муж подтвердит. Он примчался с кухни: "не знаю, что думать - то ли кого-то убили, то ли вампиры в окно вломились". А дело в том, что я пошла не в ту сторону блокнота - и нарисовала элемент на обратной стороне другого рисунка. И когда перевернув, увидела его, взрезанный, у меня было ощущение, что сердце останавливается. Не от жалости, конечно - от символизма.
Белая дверь. Усталый Смерть. Мари Руднева, моя Машенька с Других Берегов - и рисунок, с которого окончилось её небытие и снова началась жизнь, причём жизнь рисующая. Дверь закрытая, дверь открывающаяся - и рисунок, срываемые слои бумаги в перфомансе, открывающие главную Дверь.
Это было такое, словно одна дверь закрылась - и одна открыласть, и необратимость, невозможность свернуть, и толчок в спину: иди! И сомнениям нет больше места.
И я сидела, и слова сказать не могла.
Спасибо!
*
*