Всё смешалось в семействе Ржевских... - часть 1
В рамках кабинетки моя Мари привечала гостей, танцевала, сплетничала (и даже слегка злословила!), проповедовала христианские добродетели (как-то терпение и смирение), осуждала флирт цветов и не одобряла цыган, утешала матушку и Натали, смертельно скучала в обществе Мишеньки Бальзаминова (за что ему отдельный респект!), разведывала обстановку, слегка интриговала вместе с маменькой против папеньки и прочее, прочее, прочее.
Но - по порядку!
Итак, напряжение, царившее в нашей семье с того дня, как Лев Николаевич привёз злосчастную книжицу, достигло своего апофигея. ;) В этот день я превзошла себя. Видя состояние маменьки, твёрдо решила взять себя в руки и не подать ей малейшего повода для огорчения. И даже не замечать эту возмутительную Софью Павловну, раз уж сегодня она наша гостья. Правда, благоразумие, боюсь, покинуло бы меня, услышь я от неё какую-нибудь колкость - но, к счастью, единственный раз, когда это произошло, я была уже так счастлива, что мне было всё равно. Пока же я довольствовалась тем, что обсуждала её в высшей степени неприличный наряд, вызывающее поведение и репутацию - если, конечно, это слово вообще уместно по отношению к подобной особе.
Милая Натали! Она держалась достойно. Сама я, считая, что Александр хоть вполовину да виноват, не спешила, однако, делиться сомнениями. Но очень хотелось сказать, что он не достоин такой чудесной девушки. Утешая её, я уверяла, что всё клевета и происки завистников.
Ожидание затянулось сверх меры. Его отчасти скрашивали беседы и танцы, а так же цыганские песни - хотя последнее, на мой взгляд, в приличном доме совершенно излишне!
И надо ж было случиться, что в момент Сашиного приеезда аккурат начинался танец, обещанный мной Бальзаминову! Отказаться было бы совершенно невоспитанно - но, боюсь, я всё же отошла от приличий, вряд ли сосредоточив внимание на партнёре. Тем более, что вокруг Саши затеялась какая-то нехорошая кутерьма. Прозвучало слово «жена». Когда музыка смолкла, Саша с приятелем как раз удалились для приватного разговора - и чтоб отвлечься, я приняла очередное приглашение. Это было ошибкой - танцевать в столь расстроенных чувствах не следует. Дотанцевав, я едва удержалась на ногах. И лишь придя в себя, наконец-то смогла броситься на шею любимому брату! Ах, как строго собиралась я потребовать у него ответа! Но увидев, позабыла решительно все упрёки! Сашенька, вернулся живой!
Тут его позвали и я приступила с расспросами к родителям. Маменька, мало не убитая горем, сама могла объяснить не много. И обе мы не знали, как теперь смотреть в глаза Натали и что ей сказать. Бедная Натали! Она не имела возможности и подойти к нему.
Папенька высказался определённо: говорят, что женили по пьяному делу. Ждём возвращения посланного за справкой к сельскому батюшке. Меня слегка успокоило, что папенька, похоже, не собирался пускать дел на самотёк и решил во что бы то ни стало от девки нахальной избавиться. Девка и впрямь ничуть не смущалась и смотрела прямо в глаза очень нагло.
А Саша выглядел растерянным, сбитым столку. Потом с убитым видом вполголоса спросил о Натали. И, отчаявшись разобраться в происходящем, бросился её разыскивать. Мне было страсть как любопытно, что там у них произойдёт, но меня отвлекли - а потом на сцену выступили цыгане. Якобы его ребёнок! Ну знаете ли! Не зря я твердила батюшке, что приглашать цыган неприлично. Вот уж племя лукавое, чьему слову верить нельзя! Но для Натали это оказалось слишком. Бедняжка лишилась чувств и я едва успела подхватить её. Обмахивания веером и даже битьё по щекам мало помогали: она дважды приходила в себя и вновь теряла сознание. Нюхательной соли у меня при себе не оказалось, и я громко призывала на помощь и требовала воды. Вот сейчас я почему-то готова была убить Софью Павловну - хотя бы за её мерзкую радостную улыбочку во все зубы - но у меня на руках лежала беспомощная девушка!
Наконец она оправилась и слабым голосом попросила увести её отсюда - что и было тут же и сделано. В гостиной к ней поспешил Бальзаминов, посланный за водой (хоть и слишком медлительно, о чём я ему попеняла).
Напрасно твердила я, что это уж чистый вздор - до Натали, кажется, мои слова едва доходили. Она совершенно потерялась. И тут-то прозвучала неслыханная весть: всё это была шутка! И про жену, и про ребёнка! Нет, как вам это нравится? Шутка!
И хоть возмущение кипело, всё перехлёстывала радость: неправда! Он чист! Какое счастье со словами: «Я не верила!» обнять брата! И какое мстительное наслаждение высказать его сослуживцу: «Шутить так - это подло, сударь, это мерзко!»
Но тут меня отодвинул батюшка. Почти не веря, я слышала, как он назвал его мерзавцем и негодяем; медленно, как во сне, взлетела отцовская рука - и короткий звук пощёчины разнёсся по гостиной. «Я вызываю вас на дуэль!» На этом мой запас стойкости кончился. Нервы не выдержали, со мной случилась истерика. Припав к батюшкиному плечу я залилась слезами. Когда же Саша сказал, что драться будет он, зарыдала ещё безутешней. Что за напасть! Только решилась одна беда - вот вам, сиди и жди, кого убьют, отца или брата. Насилу меня упокоили.
Ну, совместными бабскими интригами и помощью Льва Николаевича вроде придумали, как смертоубийство отвести. Дальше дело известное - объяснение, примирение влюблённых... Правда, Татьяна Панина взялась было строить Сашеньке глазки, но её оттёрли, да и он в другую сторону глядел.
Порадовало, как Саша и Натали сидели, склонясь над небезызвестной книжицей и поражённый мой братец читал историю за историей, над каждой повторяя: «Не было этого! И этого!..» ;)
Дело решила бабка, взяв быка за рога. Как и всякая уважающая себя история, наша окончилась свадьбой! Ну хорошо - помолвкой! А меня ждёт путешествие! Так что пускай Софья Павловна с зависти лопнет! ;)
Длинно получилось - жуть! (А что делать, если Мари - «воплощённая добродетель в самом удручающем смысле этого слова» (сиречь - зануда)? ;)
Но - по порядку!
Итак, напряжение, царившее в нашей семье с того дня, как Лев Николаевич привёз злосчастную книжицу, достигло своего апофигея. ;) В этот день я превзошла себя. Видя состояние маменьки, твёрдо решила взять себя в руки и не подать ей малейшего повода для огорчения. И даже не замечать эту возмутительную Софью Павловну, раз уж сегодня она наша гостья. Правда, благоразумие, боюсь, покинуло бы меня, услышь я от неё какую-нибудь колкость - но, к счастью, единственный раз, когда это произошло, я была уже так счастлива, что мне было всё равно. Пока же я довольствовалась тем, что обсуждала её в высшей степени неприличный наряд, вызывающее поведение и репутацию - если, конечно, это слово вообще уместно по отношению к подобной особе.
Милая Натали! Она держалась достойно. Сама я, считая, что Александр хоть вполовину да виноват, не спешила, однако, делиться сомнениями. Но очень хотелось сказать, что он не достоин такой чудесной девушки. Утешая её, я уверяла, что всё клевета и происки завистников.
Ожидание затянулось сверх меры. Его отчасти скрашивали беседы и танцы, а так же цыганские песни - хотя последнее, на мой взгляд, в приличном доме совершенно излишне!
И надо ж было случиться, что в момент Сашиного приеезда аккурат начинался танец, обещанный мной Бальзаминову! Отказаться было бы совершенно невоспитанно - но, боюсь, я всё же отошла от приличий, вряд ли сосредоточив внимание на партнёре. Тем более, что вокруг Саши затеялась какая-то нехорошая кутерьма. Прозвучало слово «жена». Когда музыка смолкла, Саша с приятелем как раз удалились для приватного разговора - и чтоб отвлечься, я приняла очередное приглашение. Это было ошибкой - танцевать в столь расстроенных чувствах не следует. Дотанцевав, я едва удержалась на ногах. И лишь придя в себя, наконец-то смогла броситься на шею любимому брату! Ах, как строго собиралась я потребовать у него ответа! Но увидев, позабыла решительно все упрёки! Сашенька, вернулся живой!
Тут его позвали и я приступила с расспросами к родителям. Маменька, мало не убитая горем, сама могла объяснить не много. И обе мы не знали, как теперь смотреть в глаза Натали и что ей сказать. Бедная Натали! Она не имела возможности и подойти к нему.
Папенька высказался определённо: говорят, что женили по пьяному делу. Ждём возвращения посланного за справкой к сельскому батюшке. Меня слегка успокоило, что папенька, похоже, не собирался пускать дел на самотёк и решил во что бы то ни стало от девки нахальной избавиться. Девка и впрямь ничуть не смущалась и смотрела прямо в глаза очень нагло.
А Саша выглядел растерянным, сбитым столку. Потом с убитым видом вполголоса спросил о Натали. И, отчаявшись разобраться в происходящем, бросился её разыскивать. Мне было страсть как любопытно, что там у них произойдёт, но меня отвлекли - а потом на сцену выступили цыгане. Якобы его ребёнок! Ну знаете ли! Не зря я твердила батюшке, что приглашать цыган неприлично. Вот уж племя лукавое, чьему слову верить нельзя! Но для Натали это оказалось слишком. Бедняжка лишилась чувств и я едва успела подхватить её. Обмахивания веером и даже битьё по щекам мало помогали: она дважды приходила в себя и вновь теряла сознание. Нюхательной соли у меня при себе не оказалось, и я громко призывала на помощь и требовала воды. Вот сейчас я почему-то готова была убить Софью Павловну - хотя бы за её мерзкую радостную улыбочку во все зубы - но у меня на руках лежала беспомощная девушка!
Наконец она оправилась и слабым голосом попросила увести её отсюда - что и было тут же и сделано. В гостиной к ней поспешил Бальзаминов, посланный за водой (хоть и слишком медлительно, о чём я ему попеняла).
Напрасно твердила я, что это уж чистый вздор - до Натали, кажется, мои слова едва доходили. Она совершенно потерялась. И тут-то прозвучала неслыханная весть: всё это была шутка! И про жену, и про ребёнка! Нет, как вам это нравится? Шутка!
И хоть возмущение кипело, всё перехлёстывала радость: неправда! Он чист! Какое счастье со словами: «Я не верила!» обнять брата! И какое мстительное наслаждение высказать его сослуживцу: «Шутить так - это подло, сударь, это мерзко!»
Но тут меня отодвинул батюшка. Почти не веря, я слышала, как он назвал его мерзавцем и негодяем; медленно, как во сне, взлетела отцовская рука - и короткий звук пощёчины разнёсся по гостиной. «Я вызываю вас на дуэль!» На этом мой запас стойкости кончился. Нервы не выдержали, со мной случилась истерика. Припав к батюшкиному плечу я залилась слезами. Когда же Саша сказал, что драться будет он, зарыдала ещё безутешней. Что за напасть! Только решилась одна беда - вот вам, сиди и жди, кого убьют, отца или брата. Насилу меня упокоили.
Ну, совместными бабскими интригами и помощью Льва Николаевича вроде придумали, как смертоубийство отвести. Дальше дело известное - объяснение, примирение влюблённых... Правда, Татьяна Панина взялась было строить Сашеньке глазки, но её оттёрли, да и он в другую сторону глядел.
Порадовало, как Саша и Натали сидели, склонясь над небезызвестной книжицей и поражённый мой братец читал историю за историей, над каждой повторяя: «Не было этого! И этого!..» ;)
Дело решила бабка, взяв быка за рога. Как и всякая уважающая себя история, наша окончилась свадьбой! Ну хорошо - помолвкой! А меня ждёт путешествие! Так что пускай Софья Павловна с зависти лопнет! ;)
Длинно получилось - жуть! (А что делать, если Мари - «воплощённая добродетель в самом удручающем смысле этого слова» (сиречь - зануда)? ;)