Лишь бы жить, лишь бы пальцами трогать, лишь бы помнить, как подле моста снег по-женски закидывал локоть, и была его кожа чиста. Уважать драгоценную важность снега, павшего в руки твои, и нести в себе зимнюю влажность и такое терпенье любви. [Spoiler (click to open)] Да уж поздно. О милая! Стыну и старею. О взлет наших лиц - в снегопаданье, в бархат, в пустыню, как в уют старомодных кулис. Было ль это? Как чисто, как крупно снег летит… И, наверно, как встарь, с январем побрататься нетрудно. Но минуй меня, брат мой, январь. Пролетание и прохожденье - твой урок я усвоил, зима. Уводящее в вечность движенье омывает нас, сводит с ума. Дорогая, с каким снегопадом я тебя отпустил в белизну в синем, синеньком, синеватом том пальтишке - одну, о одну? Твоего я не выследил следа и не выгадал выгоды нам - я следил расстилание снега, его склонность к лиловым тонам. Как подумаю - радуг неровность, гром небесный, и звезды, и дым - о, какая нависла огромность над печальным сердечком твоим. Но с тех пор, властью всех твоих качеств, снег целует и губит меня. О запинок, улыбок, чудачеств снегопад среди белого дня! Ты меня не утешишь свободой, и в великом терпенье любви всею белой и синей природой ты ложишься на плечи мои. Как снежит… И стою я под снегом на мосту, между двух фонарей, как под плачем твоим, как под смехом, как под вечной заботой твоей. Все играешь, метелишь, хлопочешь. Сжалься же, наконец, надо мной - как-нибудь, как угодно, как хочешь, только дай разминуться с зимой.