Девочка, без которой бы не было сказок Чуковского...
*****
Лучшие сказки Корнея Чуковского были написаны им для младшей дочери, чья жизнь оказалась очень короткой.
Но далеко не все знают, что эти сказки Чуковского были написаны в течение всего одного десятилетия.
Этот творческий взлет писателя был связан с маленькой девочкой, которая была счастьем и болью Корнея Чуковского.
-
В 1903 году журналист и начинающий писатель женился на Марии Арон-Беровне Гольдфельд, которую впоследствии будут называть Марией Борисовной Чуковской. К 1910 году в семье было уже трое детей - Коля, Лида и Борис.
Потом началась эпоха потрясений. Первая Мировая война, революция, Гражданская война. Чуковский трудился изо всех сил, чтобы прокормить близких. Он читал лекции, где только было возможно - для моряков Балтийского флота, в Красноармейском университете, в Доме искусств и т.д.
В разгар этой борьбы за существование супруга рожает писателю еще одну дочь.
Девочку назвали Марией, но все домашние именовали ее исключительно Мурочкой. Она появилась на свет 24 февраля 1920 года, и Чуковский записал в своем дневнике: «Долгожданное чадо, которое - чёрт его знает - зачем, захотело родиться в 1920 году, в эпоху гороха и тифа».
-
Сказки, которые Корней Иванович выпускает в этот период, рождаются из игр с дочерью.
Он с присказками уговаривает ее покушать, поспать, а затем идет к письменному столу, и записывает то, что придумал. И не только сказки. Работа Чуковского «От двух до пяти», посвященная формированию детской речи, началась с наблюдений за собственной дочерью.
В 1925 году вышла в свет «Муркина книга», в которой Чуковский собрал написанные к тому времени детские произведения.
Он посвятил ее дочке, без которой этих сказок и стихов просто не было бы. Она не просто вдохновительница, но и героиня: «Мура туфельку снимала, В огороде закопала: - Расти, туфелька моя, Расти, маленькая! Уж как туфельку мою Я водичкою полью, И вырастет дерево, Чудесное дерево!»
Для Чуковского общение с Мурой становится отдушиной в жизни, и он торопит время, стараясь как можно раньше научить ее читать и писать.
-
В беседах папы и дочери как-то слишком часто начинает мелькать слово «смерть». Чуковский не отличается крепким здоровьем, и Мура тоже начинает болеть. «1927 год. 4 июня. Мура больна уже 10 дней. Аппендицит. 8 дней продолжался первый припадок, и вот два дня назад начался новый - почему, не известно. Вчера были доктора: Бичунский и Буш. Приказали ничего не давать есть - и лед. Она лежит худая, как щепочка, красная от жара (38.5) и печальная. Но голова работает неустанно… То, что она говорит, - результат долгого одинокого думанья. Болезнь переносит героически.
17 июня. Утро. 5 часов. Почему-то у меня нет надежды. Я уже не гоню от себя мыслей об ее смерти. Эти мысли наполняют всего меня день и ночь. Она еще борется, но ее глаза изо дня в день потухают. Сейчас мне страшно войти в спальню. Сердце человеческое не создано для такой жалости, какую испытываю я, когда гляжу на эту бывшую Муру, превращенную в полутрупик…
18 июня. 3 часа ночи. Пошел к Муре. М. Б. плачет: «Нет нашей Муры». Она проснулась: «Что вы так тихо говорите?». М. Б. впервые уверилась, что Мура умрет. «У нее уже носик как у мертвой. Она уже от еды отказывается». Это верно. Я не гляжу в это лицо, чтобы не плакать».
-
Отчаяние родителей окажется преждевременным - через девять дней после этой записи Мура будет играть, как ни в чем не бывало, как и положено семилетнему ребенку. Но Корней Иванович, для которого дочка стала самым близким человеком, словно предчувствовал, что их счастью отмерен очень короткий срок.
Та беда, которую Чуковский пророчил, пришла. «1930 год. 7 мая. Про Муру. Мне даже дико писать эти строки: у Муры уже пропал левый глаз, а правый - едва ли спасется. Ножка ее, кажется, тоже погибла». У дочери Чуковского врачи обнаружили костный туберкулез - тяжелейшее заболевание, средств от которого в тот период почти не было. Несмотря на то, что писатель оказался в опале, он не лишен возможности обеспечить ребенку лучшее лечение, какое только возможно. Осенью 1930 года Мурочку отвезли в Крым, в детский костно-туберкулезный санаторий,
-
Борьба с болезнью шла с переменным успехом. Зимой показалось, что недуг отступил, но весной 1931 года у Муры заболела вторая нога. С каждым месяцем надежд оставалось все меньше. «1931 год. 2 сентября. Мура вчера вдруг затвердила Козьму Пруткова: Если мать иль дочь какая У начальника умрет… Старается быть веселой - но надежды на выздоровление уже нет никакой. Туберкулез легких растет. Личико стало крошечное, его цвет ужасен - серая земля. И при этом великолепная память, тонкое понимание поэзии».
В последние недели родители забрали Мурочку на крымскую дачу, которую снимали. Там они могли находиться рядом с ней, чтобы хоть немного облегчить ее страдания. Дочь держала отца за руку, и как в самом юном возрасте просила его читать стихи, рассказывать о поэзии, и только не останавливаться.
-
«Ночь на 11 ноября. 2½ часа тому назад ровно в 11 часов умерла Мурочка. Вчера ночью я дежурил у ее постели, и она сказала: - Лег бы… ведь ты устал… ездил в Ялту… Сегодня она улыбнулась - странно было видеть ее улыбку на таком измученном лице. Так и не докончила Мура рассказывать мне свой сон. Лежит ровненькая, серьезная и очень чужая. Но руки изящные, благородные, одухотворенные. Никогда ни у кого я не видел таких. "
-
Мурочке Чуковской было 11 лет. Ее похоронили на старом кладбище Алупки.
Оправиться от смерти Мурочки он так никогда и не сможет.
Пройдет опала, придут признание, почитание, уважение, но все это не сможет заглушить вечную боль.
-
Жизнь этой девочки была короткой, но благодаря ей были написаны сказки, согревшие миллионы детских сердец. И миллионы детей, воспитанные на творчестве Чуковского, могут сказать: «Спасибо тебе, Мурочка ! ».
Лучшие сказки Корнея Чуковского были написаны им для младшей дочери, чья жизнь оказалась очень короткой.
Но далеко не все знают, что эти сказки Чуковского были написаны в течение всего одного десятилетия.
Этот творческий взлет писателя был связан с маленькой девочкой, которая была счастьем и болью Корнея Чуковского.
-
В 1903 году журналист и начинающий писатель женился на Марии Арон-Беровне Гольдфельд, которую впоследствии будут называть Марией Борисовной Чуковской. К 1910 году в семье было уже трое детей - Коля, Лида и Борис.
Потом началась эпоха потрясений. Первая Мировая война, революция, Гражданская война. Чуковский трудился изо всех сил, чтобы прокормить близких. Он читал лекции, где только было возможно - для моряков Балтийского флота, в Красноармейском университете, в Доме искусств и т.д.
В разгар этой борьбы за существование супруга рожает писателю еще одну дочь.
Девочку назвали Марией, но все домашние именовали ее исключительно Мурочкой. Она появилась на свет 24 февраля 1920 года, и Чуковский записал в своем дневнике: «Долгожданное чадо, которое - чёрт его знает - зачем, захотело родиться в 1920 году, в эпоху гороха и тифа».
-
Сказки, которые Корней Иванович выпускает в этот период, рождаются из игр с дочерью.
Он с присказками уговаривает ее покушать, поспать, а затем идет к письменному столу, и записывает то, что придумал. И не только сказки. Работа Чуковского «От двух до пяти», посвященная формированию детской речи, началась с наблюдений за собственной дочерью.
В 1925 году вышла в свет «Муркина книга», в которой Чуковский собрал написанные к тому времени детские произведения.
Он посвятил ее дочке, без которой этих сказок и стихов просто не было бы. Она не просто вдохновительница, но и героиня: «Мура туфельку снимала, В огороде закопала: - Расти, туфелька моя, Расти, маленькая! Уж как туфельку мою Я водичкою полью, И вырастет дерево, Чудесное дерево!»
Для Чуковского общение с Мурой становится отдушиной в жизни, и он торопит время, стараясь как можно раньше научить ее читать и писать.
-
В беседах папы и дочери как-то слишком часто начинает мелькать слово «смерть». Чуковский не отличается крепким здоровьем, и Мура тоже начинает болеть. «1927 год. 4 июня. Мура больна уже 10 дней. Аппендицит. 8 дней продолжался первый припадок, и вот два дня назад начался новый - почему, не известно. Вчера были доктора: Бичунский и Буш. Приказали ничего не давать есть - и лед. Она лежит худая, как щепочка, красная от жара (38.5) и печальная. Но голова работает неустанно… То, что она говорит, - результат долгого одинокого думанья. Болезнь переносит героически.
17 июня. Утро. 5 часов. Почему-то у меня нет надежды. Я уже не гоню от себя мыслей об ее смерти. Эти мысли наполняют всего меня день и ночь. Она еще борется, но ее глаза изо дня в день потухают. Сейчас мне страшно войти в спальню. Сердце человеческое не создано для такой жалости, какую испытываю я, когда гляжу на эту бывшую Муру, превращенную в полутрупик…
18 июня. 3 часа ночи. Пошел к Муре. М. Б. плачет: «Нет нашей Муры». Она проснулась: «Что вы так тихо говорите?». М. Б. впервые уверилась, что Мура умрет. «У нее уже носик как у мертвой. Она уже от еды отказывается». Это верно. Я не гляжу в это лицо, чтобы не плакать».
-
Отчаяние родителей окажется преждевременным - через девять дней после этой записи Мура будет играть, как ни в чем не бывало, как и положено семилетнему ребенку. Но Корней Иванович, для которого дочка стала самым близким человеком, словно предчувствовал, что их счастью отмерен очень короткий срок.
Та беда, которую Чуковский пророчил, пришла. «1930 год. 7 мая. Про Муру. Мне даже дико писать эти строки: у Муры уже пропал левый глаз, а правый - едва ли спасется. Ножка ее, кажется, тоже погибла». У дочери Чуковского врачи обнаружили костный туберкулез - тяжелейшее заболевание, средств от которого в тот период почти не было. Несмотря на то, что писатель оказался в опале, он не лишен возможности обеспечить ребенку лучшее лечение, какое только возможно. Осенью 1930 года Мурочку отвезли в Крым, в детский костно-туберкулезный санаторий,
-
Борьба с болезнью шла с переменным успехом. Зимой показалось, что недуг отступил, но весной 1931 года у Муры заболела вторая нога. С каждым месяцем надежд оставалось все меньше. «1931 год. 2 сентября. Мура вчера вдруг затвердила Козьму Пруткова: Если мать иль дочь какая У начальника умрет… Старается быть веселой - но надежды на выздоровление уже нет никакой. Туберкулез легких растет. Личико стало крошечное, его цвет ужасен - серая земля. И при этом великолепная память, тонкое понимание поэзии».
В последние недели родители забрали Мурочку на крымскую дачу, которую снимали. Там они могли находиться рядом с ней, чтобы хоть немного облегчить ее страдания. Дочь держала отца за руку, и как в самом юном возрасте просила его читать стихи, рассказывать о поэзии, и только не останавливаться.
-
«Ночь на 11 ноября. 2½ часа тому назад ровно в 11 часов умерла Мурочка. Вчера ночью я дежурил у ее постели, и она сказала: - Лег бы… ведь ты устал… ездил в Ялту… Сегодня она улыбнулась - странно было видеть ее улыбку на таком измученном лице. Так и не докончила Мура рассказывать мне свой сон. Лежит ровненькая, серьезная и очень чужая. Но руки изящные, благородные, одухотворенные. Никогда ни у кого я не видел таких. "
-
Мурочке Чуковской было 11 лет. Ее похоронили на старом кладбище Алупки.
Оправиться от смерти Мурочки он так никогда и не сможет.
Пройдет опала, придут признание, почитание, уважение, но все это не сможет заглушить вечную боль.
-
Жизнь этой девочки была короткой, но благодаря ей были написаны сказки, согревшие миллионы детских сердец. И миллионы детей, воспитанные на творчестве Чуковского, могут сказать: «Спасибо тебе, Мурочка ! ».