(no subject)
Дахаб, как это было.
Я в Дахабе, а тут нет связи. Интернет-кабель обещали поменять год назад и взялись буквально перед нашим приездом. Когда, - спрашиваем, - связь будет? Иншалла! - отвечают.
Так что остаюсь здесь и сейчас. Под солнцем, в соленой воде, в пустыне. Как это с большой вероятность происходит в Дахабе, если повезет.
В Петербург вернусь 12 ноября. Иншалла.
* * *
Прошло 5 дней. Тело постепенно "принимает форму Дахаба". Расслабленный мозг рвет фейерверком впечатлений. Чувства при этом спокойны. Я даже не знаю, для чего лететь на Марс, такая у нас разная планета, такие на ней разные мы.
* * *
Мир раскрывается как книга, которую читаешь на берегу - целью приезда сюда была чашка кофе с видом на Саудовскую Аравию - маленькой девочке, которая еще даже не умеет говорить, но тянется обнять все море, слушает тебя и смеется от звуков:
Настоящее странствие, милая амазонка,
начинается раньше, чем скрипнула половица,
потому что губы смягчают линию горизонта,
и путешественнику негде остановиться.
* * *
Пришла зима, и все, кто мог лететь,
покинули пустую рощу -- прежде,
чем быстрый снег их перья смог задеть,
добавить что-то к легкой их одежде.
* * *
Сегодня так:
И. Б.
Кто к минувшему глух
и к грядущему прост,
устремляет свой слух
в преждевременный рост.
Как земля, как вода
под небесною мглой,
в каждом чувстве всегда
сила жизни с иглой.
И невольным объят
страхом, вздрогнет, как мышь,
тот, в кого ты свой взгляд устремишь,
из угла устремишь.
Засвети же свечу
на краю темноты.
Я увидеть хочу
то, что чувствуешь ты.
* * *
Это, конечно, очень новый опыт - пойти по веревке вниз в глубину Блю Холла встретить друга, идущего наверх, бурно с ним побеседовать, поулыбаться, раскланяться, каждому пойти своей дорогой под водой.
* * *
Синайский монастырь Святой Екатерины. Портрет Петра. Екатерина Возрождения. Сон в саду. Любимое место на планете.
* * *
Наташа утром видела на Лайт Хауз рыбок на ножках, которые прыгали по камням, а за ними охотился кот. Немудрено, вчера Наташа нырнула на 47 м. А вот с чего я сегодня видела Льва Толстого на берегу - вопрос. Идет себе беленький веселый полуторагодовалый мальчик, ковыляет в попытке научиться бегать, а за ним бежит старшая девочка и кричит: - Лев Толстой, ты куда пошел?! Понятно куда, в Ясную Поляну!
* * *
Утренний eel garden и манговый сок - это очень хорошо для меня.
* * *
Мы сидим на берегу, а Дахаб отражается в черном Акабском заливе вертикальными цветными полосками - как тканый бедуинский коврик. Запиваем несладким кофе пустынные угощения, сегодня ужин нам готовила жена Мухаммеда Фирузе, а бедуинский чай как всегда был с костра. Правда, девушкам Мухаммед говорит, что готовила его сестра. В пустыне хозяева играли себе и нам на уде и барабанах. Скалы и песок убаюкивают даже не до сна, а до полного растворения.
* * *
На рассвете съеть манго, хирургически аккуратно препарированное Риннатом, сесть в брошенный при отступлении 1978 года джип и уехать в Каньон. Никого, кроме нас, в 7 утра здесь быть было не должно, но Лео метрах 100 от берега умудрился встретить знакомого. Большой розовый мощный мужик рассекал волны и улыбался: - Живу я здесь.
Я очень аккуратная и вообще мне еще дыхания не хватает, поэтому я просто опускалась к краю входа в подводный каньон и заглядывала в пещеру. А соратники мои как барракуды носились под рифом друг за другом, выныривая то из одной, то из другой подводной расщелины. Вероника только свой моно хвост берегла.
Вода ради воды, глубина ради глубины.
Дальше...