(no subject)
Alena Muravska, мой любимый парфюмерный дневник. На самом деле и человек - мой любимый: )
Последние два года мы затихарились. Устали развлекать публику. Рисовать картинки из жизни садовых цветов. Уперто справлялись с бедами. Плакали и смеялись втихую, на кухнях, вдвоем. А потом пришло время успокоиться, затем -решить жить дальше и не стесняться жизни садовых цветов. И диких трав. И подводного разноцветья. И пустынных эфиров. Потому что мы можем отдавать энергию наружу, нам есть что отдавать.
Оригинал взят у la_myrrhe в Что я носил: октябрь
1 Октября. Doblis Hermes. В поисках Внутренего Доблиса. Хочу быть во всех местах сразу и нигде, как частица с корпускулярно-волновой природой. Но время в кредит я уже брала, пришел час платить по счетам.
2 октября. Angelique Encens Creed. Заземлиться или отрешиться? Ладанная Ангелика и о том, и о другом. И еще о соленом ветре. Спасибо Мун Фишу и парфюмерным богам, хранящих нас лучше тех, в чьих руках козыри. Как-то юный наследник-Крид воробушком перепрыгнул на другую тему, когда на свой вопрос о моем любимом Криде услышал мой неудобный ответ. Скок! И вечерним поездом - в Париж! Такая у наследников жизнь.
3 октября. Doblis Hermes. Не раздумывая поменяла бы его на Доблис внутренний.
4 октября. Vol de Nuit Guerlain и неожиданно теплый, хрустально-тихий осенний день: встретились два совершенства. Bolshoi Guerlain взятый с собой по случаю гала-концерта не пригодился. Любимый амстердамский Плантаже, место для жизни и мыслей, пахнет сухими листьями платанов. Вечером попадаю в театр абсурда: пол часа пропаганды по цене театрального билета; пачка, по краю расшитая ленточкой в цветах российского флага в лучших традициях самодеятельности; голова голланского министра науки и образования, заслоняющая мне самые интересные места (ноги, господа, ноги!). Но шрамы Полунина того стоили.
5 октября. L’air de Temps Nina Ricci. Cлишком чопорно и старомодно для сегодня, когда домашних дел невпроворот, а ни горничной, ни кухарки в нашем доме не обнаружено. Un Gardenia La Nuit Malle пахнет летним садом и свежевымытым паркетом, даже если на помывку полов не осталось ни времени, ни сил.
6 октября. Cologne Bigarade Frederic Malle в виде крема для тела. Bigarade - мой зимний одеколон. Бодрящий, но теплый, в креме еще более цепкий, чем в колоне. Дом пропах тестом для вафель на темном осеннем пиве, поставленным с ночи. В холодильнике шампанское, есть даже повод, а выпить некогда.
7 октября. Lipstik Rose Frederic Malle. Ради нее стоило убить в себе ту, “в жутких розочках”, расщепить цепкие, как притяжение нуклонов, ассоциативные связи. Освобожденная “Роза” стала пахнуть просто вещами: розой, пудрой, помадой и мускусом. В этом настоящая свобода - свобода от своей истории.
8 октября. Nuit de Noel Caron. Сегодня он кажется мне настолько совершенным, что я не понимаю, как я могла носить что-то другое раньше и как смогу надеть что-то другое завтра.
9 октября. Caleche Hermes. Кэжуал день, к нему кэжуал запах: Калеш в молодой туалетке. Рыжые листья под колесами велосипеда, книги про собак одному ребенку, новые этюды другому, третьего отправить за корнишонами к винегрету. Воздух уплотнился так, что его можно нарезать ножом для сашими: с моря надвигается шторм. Будничный день.
10 октября. Rose Etoile d’Hollande Mona di Orio, запах счастья. Обложка нового Vogue больше майская, чем ноябрьская. Воздух пахнет оттепелью. Запах горящих дров напоминает мне первые промозглые дачные дни после долгой зимы, но никак не осень. Природа сегодня шутит, и ей безразлично, что у меня нет чувства юмора.
11 октября. Diaghilev Roja Dove. В глазах от него золотая пелена, будто всю ночь расшивала золотыми нитями и бисером. Туча мягкой грудью налегла на землю. Мой плащ в мелких, как испарина, каплях. Только Diaghilev пляшет без устали.
12 октября. Shalimar Guerlain в дивной смеси туалетки и Чорной парфводы. Дети рисуют смайлики на запотевших за ночь стеклах. Утро пахло свежесваренным кофе и 1er Mai F. Malle, а день блинами и свежими гиацинтами.
13 октября. Musc Koublai Khan Serge Lutens. Покупаем зонт, под которым почти полностью помещается вся наша семья. В городе серо, пусто и очень мокро. Дома пледы, горячее какао и кино; хлеб, масло, икра и шампанское - такое редкое стечение обстоятельств нельзя упускать.
14 октября. Angelique Encens Creed. Город накрыло плотным серым пледом из дождя и тумана, и он подсвечивает себе изнутри электрическими лампочками. И тихо-тихо.
15 октября. Doblis Hermes. Выходишь из дому в фильм нуар: ночь, фонарь, дождь, вокзальная платформа, свет в конце тонеля. Я пытаюсь улыбаться себе тихой, как аптечная ромашка в Доблисе, улыбкой.
16 октября. Bolshoi Guerlain. Что за день! Не день, а праздник! Деревья- подсвечники, гирлянды паутин, золотая дымка в воздухе. А воздух пахнет шиповником.
17 октября. Mitsouko Guerlain EDT. Митцуко - это трехчастное произведение в духах. Это аромат для случаев, когда не знаешь, с чего начать, когда утро темное, а день обещает быть длинным. Под конец дня, когда Мitsouko наконец затихает, нахожу в сумке пробирку с Nuit de Noel и решаю, что к холодной рыбе на ужин у японцев будет идеально. По дороге домой ищу Большую Медведицу в той части неба, где не светит полная луная и думаю, как же уютно под небом, которое населяют большие мохнатые звери. Дома достаю из глубины шкафа Dzing! и доживаю день, уткнувшись носом в пахнущее кошкой запястье.
18 октября. Liu Guerlain. День начался черно-бело. Достала из шкафа костюм Мэри Поппинс. Ношу редко, потому что не люблю доводить идеи до абсурда. Днем выбежала в город, а там много серого (вода и дома) и желтого (деревья и плакаты). Поняла, что до вечера не доживу без доппинга, и ноги сами привели меня в Skins за Violette Fumee Mona di Orio. В поезде проводник вручил мне огромный воздушный шар желтого цвета. “Вы наш миллионный пасажир”, - пошутил он. Ах, если бы! Одним шариком голландскиая железная дорога от меня бы не откупилась. Так и ехала потом на велосипеде с желтым шаром под караваем полной луны, хлопая черными крыльями своей накидки.
19 октября. Eau Absolue Mona di Orio. Второпях собираюсь в дорогу, бросаю в сумку горсть пробирок, вырванных из хаоса, в котором пребывает сейчас мой архив. “Вы балуетесь?” . “Нет, мы делаем глупости”. Люблю детей за честность.
20 октября. Femme Rochas EDT. Горная дорога просачивается в машину запахом свежеспиленного леса. Квартира в Гармише встречает нас тишиной, погребенной в толщине стен. Не то что наш картонный дом, продуваемый всеми ветрами. Вытряхнула кожаную куртку из сумки. Кожей, вот чем должна пахнуть нора хоббита! Femme в парфводе еще более кожаная, чем духи. Кожа натянута, как полотно на подрамнике. И чуть сбрызгнута фруктами.
21 октября. Среди этих гор между мной и миром установилась такая гармония, что необходимость ставить между нами трансформатор в виде духов совсем отпала. В минуту непонятно откуда взявшегося душевного неспокойствия (понятно откуда, но сейчас не об этом), хотелось болгарского розового масла. Нашла цветущий шиповник и утешилась.
22 октября. Femme Rochas в духах. Город замер в межсезонье. На вершине уже лежит снег, а в долине только-только начали падать листья. Между золотом и голубым ходит поезд. Как все просто.
23 октября. Violette Fumee Mona di Orio. Фиалка так и просилась под серый кашемировый свитер. Мне нравится ее ненавязчивая массшабность, крупные мазки, которыми она написана. И здравствуй, Мюнхен!
24 октября. No. 22 Chanel. Нужно было все утро перебирать Илонины пробирки, чтобы надушиться ее Двадцать второй Шанелью. Как же чудно она на ней вчера сидела! Мы даже не сразу узнали друг друга. Я настаиваю, что у Илоны экземляр особо нежного разлива.
Мюнхенская пинакотека настолько минималистична в подаче искусства, что мне даже не понадобилась шоковая терапия в виде Кабошара в старых духах. Я всегда вожу его с собой на случай передоза прекрасным.
В парфюмерном наткнулась на Rojа Dove. Подскочившей девушке-консультанту на вопрос, знакома, ли я с маркой, я чесно ответила - да, чем ее очень разочаровала. Она недоверчиво спросила “откуда?”, и чтобы закончить на этом наше с ней общение, я впервые сказала пошлое: я - “парфюмерный блоггер”. Чего не сделаешь ради покоя. Но видимо сие понятие ей было не знакомо, и она осыпала меня откровениями на тему стойкости и исключительной натуральности ингридиентов. Про диплом химика я стыдливо молчала, но в банку с кофе дышать отказалась. Во взгляде девушки смешалось удивление, жалость, недоверчивость и снисходительность. Таким же взглядом одаривают меня продавцы тканей в провинциальных магазинах, когда я спрашиваю у них шерстяной креп. Зато я вынесла Lilac и Fetish на рукавах и забытое желание изучать и обладать.
25 октября. Jicky Guerlain, винтажный колонь утром, бальзам Звездочка днем. В интерьерах Нойшванштайна разболелась голова. Находиться внутри чужой мечты о совершенном царствовании оказалась мне не под силу. Зато чуть не получила по голове камнем. Люди, не сворачивайте, пожалуйста, с троп. Под вашими ногами может быть чья-то жизнь. Зато как дышал лес!
26 октября. Doblis Hermes. Домой.
27 октября. Jicky Guerlain в колоне. День пах грибами и мокрой шерстью, звучал песнями Лу Рида. Странно, что в моей жизни он появился только, когда умер.
28 октября. Le Parfum de Therese Frederic Malle в виде крема. Солнце в холодной воде, улыбка жизни. Самолеты заходят на посадку прямо над городом: над морем опасно. На каналах ветер с корнем вырывает деревья, пожарные разводят руками и уезжают. Зато голова кристально ясная, как никогда. Я вижу в ней каждый угол. Вечером на улице меня обдает молочно-цветочно-мускусной волной. Пытаюсь найти ее источник во влажном воздухе, среди прохожих, а им оказыватся остатки Lilac на рукаве моей куртки. Вечер в Guet-Apens Guerlain, растяжка дня от дыни к персику. А тыква в духовке пахнет сливовым пирогом.
29 октября. Vetiver Extraordinaire Frederic Malle. Самый юный из всех моих ветиверов. Моих - громко сказано, в пробирке остатки. Легкие, тонкие корни, солнце, запутавшееся в прозрачных стеблях. Держаться корней и Быстрый Светлый в одном флаконе. Утром видела радугу и думала, что день будет хорошим. И что там день, дайте два! Радуга выросла из дома, под крышей которого большими белыми буквами выложено “de regenboog”. На фоне удлинняющейся ночи я уже не кажусь себе такой темной, и чем ближе к Самайну, тем радостней на душе. Я даже улыбаюсь людям, бросающимся мне под колеса велосипеда. Вечер в Lipstick Rose Frederic Malle. Цветы и мускус, мускус и цветы.
30 октября. Jicky Guerlain. Целый день держала ее в уме, но комода с пробирками так не дошла. До конца года всего два прыжка, а шкафы остались неразобраны. Зато парой плохих текстов в этом мире стало меньше. У соседей-французов как всегда лучшее вино и невообразимые паштеты. “От шефов, настолько признанных, что им разрешено носить на шее триколорную ленточку”. “Как собакам” - подумала я, “как собакам!” - глазом не моргув заметила немецкая гостья.
31 октября. Jicky Guerlain для холодной головы. В небе, где пару дней назад была радуга, одинокая летучая мышь совершает свой беспокойный полет за невидимой целью. К концу дня мне хотелось, чтобы меня пристрелити, как загнанную лошадь. Или напоили вином. Я жива и немного пьяна.
Этот октябрь - подарок. Сначала я думала, что от меня. А сейчас поняла, что мне. Мне всегда было стыдно за свои буквы. Мне всегда казалось, что так я увеличиваю энтропию мироздания. Но почему-то мне никогда не приходило в голову, что буквами можно ее уменьшить. Хотя бы в массштабах одной души.
Последние два года мы затихарились. Устали развлекать публику. Рисовать картинки из жизни садовых цветов. Уперто справлялись с бедами. Плакали и смеялись втихую, на кухнях, вдвоем. А потом пришло время успокоиться, затем -решить жить дальше и не стесняться жизни садовых цветов. И диких трав. И подводного разноцветья. И пустынных эфиров. Потому что мы можем отдавать энергию наружу, нам есть что отдавать.
Оригинал взят у la_myrrhe в Что я носил: октябрь
1 Октября. Doblis Hermes. В поисках Внутренего Доблиса. Хочу быть во всех местах сразу и нигде, как частица с корпускулярно-волновой природой. Но время в кредит я уже брала, пришел час платить по счетам.
2 октября. Angelique Encens Creed. Заземлиться или отрешиться? Ладанная Ангелика и о том, и о другом. И еще о соленом ветре. Спасибо Мун Фишу и парфюмерным богам, хранящих нас лучше тех, в чьих руках козыри. Как-то юный наследник-Крид воробушком перепрыгнул на другую тему, когда на свой вопрос о моем любимом Криде услышал мой неудобный ответ. Скок! И вечерним поездом - в Париж! Такая у наследников жизнь.
3 октября. Doblis Hermes. Не раздумывая поменяла бы его на Доблис внутренний.
4 октября. Vol de Nuit Guerlain и неожиданно теплый, хрустально-тихий осенний день: встретились два совершенства. Bolshoi Guerlain взятый с собой по случаю гала-концерта не пригодился. Любимый амстердамский Плантаже, место для жизни и мыслей, пахнет сухими листьями платанов. Вечером попадаю в театр абсурда: пол часа пропаганды по цене театрального билета; пачка, по краю расшитая ленточкой в цветах российского флага в лучших традициях самодеятельности; голова голланского министра науки и образования, заслоняющая мне самые интересные места (ноги, господа, ноги!). Но шрамы Полунина того стоили.
5 октября. L’air de Temps Nina Ricci. Cлишком чопорно и старомодно для сегодня, когда домашних дел невпроворот, а ни горничной, ни кухарки в нашем доме не обнаружено. Un Gardenia La Nuit Malle пахнет летним садом и свежевымытым паркетом, даже если на помывку полов не осталось ни времени, ни сил.
6 октября. Cologne Bigarade Frederic Malle в виде крема для тела. Bigarade - мой зимний одеколон. Бодрящий, но теплый, в креме еще более цепкий, чем в колоне. Дом пропах тестом для вафель на темном осеннем пиве, поставленным с ночи. В холодильнике шампанское, есть даже повод, а выпить некогда.
7 октября. Lipstik Rose Frederic Malle. Ради нее стоило убить в себе ту, “в жутких розочках”, расщепить цепкие, как притяжение нуклонов, ассоциативные связи. Освобожденная “Роза” стала пахнуть просто вещами: розой, пудрой, помадой и мускусом. В этом настоящая свобода - свобода от своей истории.
8 октября. Nuit de Noel Caron. Сегодня он кажется мне настолько совершенным, что я не понимаю, как я могла носить что-то другое раньше и как смогу надеть что-то другое завтра.
9 октября. Caleche Hermes. Кэжуал день, к нему кэжуал запах: Калеш в молодой туалетке. Рыжые листья под колесами велосипеда, книги про собак одному ребенку, новые этюды другому, третьего отправить за корнишонами к винегрету. Воздух уплотнился так, что его можно нарезать ножом для сашими: с моря надвигается шторм. Будничный день.
10 октября. Rose Etoile d’Hollande Mona di Orio, запах счастья. Обложка нового Vogue больше майская, чем ноябрьская. Воздух пахнет оттепелью. Запах горящих дров напоминает мне первые промозглые дачные дни после долгой зимы, но никак не осень. Природа сегодня шутит, и ей безразлично, что у меня нет чувства юмора.
11 октября. Diaghilev Roja Dove. В глазах от него золотая пелена, будто всю ночь расшивала золотыми нитями и бисером. Туча мягкой грудью налегла на землю. Мой плащ в мелких, как испарина, каплях. Только Diaghilev пляшет без устали.
12 октября. Shalimar Guerlain в дивной смеси туалетки и Чорной парфводы. Дети рисуют смайлики на запотевших за ночь стеклах. Утро пахло свежесваренным кофе и 1er Mai F. Malle, а день блинами и свежими гиацинтами.
13 октября. Musc Koublai Khan Serge Lutens. Покупаем зонт, под которым почти полностью помещается вся наша семья. В городе серо, пусто и очень мокро. Дома пледы, горячее какао и кино; хлеб, масло, икра и шампанское - такое редкое стечение обстоятельств нельзя упускать.
14 октября. Angelique Encens Creed. Город накрыло плотным серым пледом из дождя и тумана, и он подсвечивает себе изнутри электрическими лампочками. И тихо-тихо.
15 октября. Doblis Hermes. Выходишь из дому в фильм нуар: ночь, фонарь, дождь, вокзальная платформа, свет в конце тонеля. Я пытаюсь улыбаться себе тихой, как аптечная ромашка в Доблисе, улыбкой.
16 октября. Bolshoi Guerlain. Что за день! Не день, а праздник! Деревья- подсвечники, гирлянды паутин, золотая дымка в воздухе. А воздух пахнет шиповником.
17 октября. Mitsouko Guerlain EDT. Митцуко - это трехчастное произведение в духах. Это аромат для случаев, когда не знаешь, с чего начать, когда утро темное, а день обещает быть длинным. Под конец дня, когда Мitsouko наконец затихает, нахожу в сумке пробирку с Nuit de Noel и решаю, что к холодной рыбе на ужин у японцев будет идеально. По дороге домой ищу Большую Медведицу в той части неба, где не светит полная луная и думаю, как же уютно под небом, которое населяют большие мохнатые звери. Дома достаю из глубины шкафа Dzing! и доживаю день, уткнувшись носом в пахнущее кошкой запястье.
18 октября. Liu Guerlain. День начался черно-бело. Достала из шкафа костюм Мэри Поппинс. Ношу редко, потому что не люблю доводить идеи до абсурда. Днем выбежала в город, а там много серого (вода и дома) и желтого (деревья и плакаты). Поняла, что до вечера не доживу без доппинга, и ноги сами привели меня в Skins за Violette Fumee Mona di Orio. В поезде проводник вручил мне огромный воздушный шар желтого цвета. “Вы наш миллионный пасажир”, - пошутил он. Ах, если бы! Одним шариком голландскиая железная дорога от меня бы не откупилась. Так и ехала потом на велосипеде с желтым шаром под караваем полной луны, хлопая черными крыльями своей накидки.
19 октября. Eau Absolue Mona di Orio. Второпях собираюсь в дорогу, бросаю в сумку горсть пробирок, вырванных из хаоса, в котором пребывает сейчас мой архив. “Вы балуетесь?” . “Нет, мы делаем глупости”. Люблю детей за честность.
20 октября. Femme Rochas EDT. Горная дорога просачивается в машину запахом свежеспиленного леса. Квартира в Гармише встречает нас тишиной, погребенной в толщине стен. Не то что наш картонный дом, продуваемый всеми ветрами. Вытряхнула кожаную куртку из сумки. Кожей, вот чем должна пахнуть нора хоббита! Femme в парфводе еще более кожаная, чем духи. Кожа натянута, как полотно на подрамнике. И чуть сбрызгнута фруктами.
21 октября. Среди этих гор между мной и миром установилась такая гармония, что необходимость ставить между нами трансформатор в виде духов совсем отпала. В минуту непонятно откуда взявшегося душевного неспокойствия (понятно откуда, но сейчас не об этом), хотелось болгарского розового масла. Нашла цветущий шиповник и утешилась.
22 октября. Femme Rochas в духах. Город замер в межсезонье. На вершине уже лежит снег, а в долине только-только начали падать листья. Между золотом и голубым ходит поезд. Как все просто.
23 октября. Violette Fumee Mona di Orio. Фиалка так и просилась под серый кашемировый свитер. Мне нравится ее ненавязчивая массшабность, крупные мазки, которыми она написана. И здравствуй, Мюнхен!
24 октября. No. 22 Chanel. Нужно было все утро перебирать Илонины пробирки, чтобы надушиться ее Двадцать второй Шанелью. Как же чудно она на ней вчера сидела! Мы даже не сразу узнали друг друга. Я настаиваю, что у Илоны экземляр особо нежного разлива.
Мюнхенская пинакотека настолько минималистична в подаче искусства, что мне даже не понадобилась шоковая терапия в виде Кабошара в старых духах. Я всегда вожу его с собой на случай передоза прекрасным.
В парфюмерном наткнулась на Rojа Dove. Подскочившей девушке-консультанту на вопрос, знакома, ли я с маркой, я чесно ответила - да, чем ее очень разочаровала. Она недоверчиво спросила “откуда?”, и чтобы закончить на этом наше с ней общение, я впервые сказала пошлое: я - “парфюмерный блоггер”. Чего не сделаешь ради покоя. Но видимо сие понятие ей было не знакомо, и она осыпала меня откровениями на тему стойкости и исключительной натуральности ингридиентов. Про диплом химика я стыдливо молчала, но в банку с кофе дышать отказалась. Во взгляде девушки смешалось удивление, жалость, недоверчивость и снисходительность. Таким же взглядом одаривают меня продавцы тканей в провинциальных магазинах, когда я спрашиваю у них шерстяной креп. Зато я вынесла Lilac и Fetish на рукавах и забытое желание изучать и обладать.
25 октября. Jicky Guerlain, винтажный колонь утром, бальзам Звездочка днем. В интерьерах Нойшванштайна разболелась голова. Находиться внутри чужой мечты о совершенном царствовании оказалась мне не под силу. Зато чуть не получила по голове камнем. Люди, не сворачивайте, пожалуйста, с троп. Под вашими ногами может быть чья-то жизнь. Зато как дышал лес!
26 октября. Doblis Hermes. Домой.
27 октября. Jicky Guerlain в колоне. День пах грибами и мокрой шерстью, звучал песнями Лу Рида. Странно, что в моей жизни он появился только, когда умер.
28 октября. Le Parfum de Therese Frederic Malle в виде крема. Солнце в холодной воде, улыбка жизни. Самолеты заходят на посадку прямо над городом: над морем опасно. На каналах ветер с корнем вырывает деревья, пожарные разводят руками и уезжают. Зато голова кристально ясная, как никогда. Я вижу в ней каждый угол. Вечером на улице меня обдает молочно-цветочно-мускусной волной. Пытаюсь найти ее источник во влажном воздухе, среди прохожих, а им оказыватся остатки Lilac на рукаве моей куртки. Вечер в Guet-Apens Guerlain, растяжка дня от дыни к персику. А тыква в духовке пахнет сливовым пирогом.
29 октября. Vetiver Extraordinaire Frederic Malle. Самый юный из всех моих ветиверов. Моих - громко сказано, в пробирке остатки. Легкие, тонкие корни, солнце, запутавшееся в прозрачных стеблях. Держаться корней и Быстрый Светлый в одном флаконе. Утром видела радугу и думала, что день будет хорошим. И что там день, дайте два! Радуга выросла из дома, под крышей которого большими белыми буквами выложено “de regenboog”. На фоне удлинняющейся ночи я уже не кажусь себе такой темной, и чем ближе к Самайну, тем радостней на душе. Я даже улыбаюсь людям, бросающимся мне под колеса велосипеда. Вечер в Lipstick Rose Frederic Malle. Цветы и мускус, мускус и цветы.
30 октября. Jicky Guerlain. Целый день держала ее в уме, но комода с пробирками так не дошла. До конца года всего два прыжка, а шкафы остались неразобраны. Зато парой плохих текстов в этом мире стало меньше. У соседей-французов как всегда лучшее вино и невообразимые паштеты. “От шефов, настолько признанных, что им разрешено носить на шее триколорную ленточку”. “Как собакам” - подумала я, “как собакам!” - глазом не моргув заметила немецкая гостья.
31 октября. Jicky Guerlain для холодной головы. В небе, где пару дней назад была радуга, одинокая летучая мышь совершает свой беспокойный полет за невидимой целью. К концу дня мне хотелось, чтобы меня пристрелити, как загнанную лошадь. Или напоили вином. Я жива и немного пьяна.
Этот октябрь - подарок. Сначала я думала, что от меня. А сейчас поняла, что мне. Мне всегда было стыдно за свои буквы. Мне всегда казалось, что так я увеличиваю энтропию мироздания. Но почему-то мне никогда не приходило в голову, что буквами можно ее уменьшить. Хотя бы в массштабах одной души.