(no subject)
Только что испытала редкое по нынешним временам чувство обиды и возмущения от того, что закончилась книга. Дочитала "Понедельник начинается в субботу".
В юности я труды братьев Стругацких не читала, они прошли мимо меня, поскольку на мой тогдашний американизированный взгляд нормального подроста 90-х они никак не могли встать в один ряд с Муркоком, Желязны и Маккефри. Их вообще не было в знаменитой фэнтазийной серии издательства Северо-Запад, той, что в желтых суперах. Муркок же сотоварищи органично вливался во вселенную, центром которой была жвачка со вкладышами, а вокруг нее плавали на недосягаемой высоте плакаты с Ван Даммом и Шверцнеггером и видеокассеты с "гнусавым" переводом.
Из всех отечественных фантастов милым моему сердцу оказался только Беляев, отрезавший голову профессору Доуэлю и пришвиший жабры ни в чем не повинному юноше Ихтиандру. В его книгах меня привлекала их демонстративная заграничность и неадекватность. Остальные же были мной осуждены за излишнюю отечественность. Под эту гребенку попали и Стругацкие - ну не привлекли меня будни советских ученых, пусть даже и волшебников.
Вернулась я к ним, хотите смейтесь, хотите нет, благодаря Федор Сергеичу нашему Бондарчуку. Если бы он не извел меня рекламой "Обитаемого острова", кто знает, когда бы еще я добралась до этих книг. И вот, пожалуйте, испытала то самое чувство обиды и неудовлетворенности. Почувствовала себя оскорбленым читателем: где, мол, продолжение?! Почему книгу закончили?! Я не давала такого распоряжения! Хорошо еще, ворчливо замечаю я-читатель, что есть "Сказка о тройке", а то бы я бы уж... и не сомневайтесь!..
В юности я труды братьев Стругацких не читала, они прошли мимо меня, поскольку на мой тогдашний американизированный взгляд нормального подроста 90-х они никак не могли встать в один ряд с Муркоком, Желязны и Маккефри. Их вообще не было в знаменитой фэнтазийной серии издательства Северо-Запад, той, что в желтых суперах. Муркок же сотоварищи органично вливался во вселенную, центром которой была жвачка со вкладышами, а вокруг нее плавали на недосягаемой высоте плакаты с Ван Даммом и Шверцнеггером и видеокассеты с "гнусавым" переводом.
Из всех отечественных фантастов милым моему сердцу оказался только Беляев, отрезавший голову профессору Доуэлю и пришвиший жабры ни в чем не повинному юноше Ихтиандру. В его книгах меня привлекала их демонстративная заграничность и неадекватность. Остальные же были мной осуждены за излишнюю отечественность. Под эту гребенку попали и Стругацкие - ну не привлекли меня будни советских ученых, пусть даже и волшебников.
Вернулась я к ним, хотите смейтесь, хотите нет, благодаря Федор Сергеичу нашему Бондарчуку. Если бы он не извел меня рекламой "Обитаемого острова", кто знает, когда бы еще я добралась до этих книг. И вот, пожалуйте, испытала то самое чувство обиды и неудовлетворенности. Почувствовала себя оскорбленым читателем: где, мол, продолжение?! Почему книгу закончили?! Я не давала такого распоряжения! Хорошо еще, ворчливо замечаю я-читатель, что есть "Сказка о тройке", а то бы я бы уж... и не сомневайтесь!..