(no subject)
Доктор Штраусс говорит что с севодняшниво дня я должен записывать все
что я думаю и что со мною случаица.
Меня зовут Чарли Гордон. Мне 37 лет и две недели
назад был мой день раждения. Сейчас мне больше писать нечево и на севодня
я кончаю.
Немного Очень много хроники. Исключительно для себя. Чтобы детей в старости шантажировать.
Вчера вечером Максим улетел в Новосибирск. На дискотеку в переходе, памяти девяностых." Не беда, - подумала я, - неужели с двумя детьми не справлюсь?" И начала справляться.
Вообще-то у меня был четкий план, не придерешься. Утром просыпаемся, завтракаем, наводим дома порядок, чинно грузимся в машину и едем в гостеприимный дом в д. Малое Сареево. Дети по дороге спят, я слушаю битлов и по-летнему теплый ветер треплет мне волосы. Ну, или какое-нибудь другое приятное клише. В гостях мы запекаем семгу на гриле (да, я все продумала, и за рыбой съездила еще вчера), дети резвятся на свежем воздухе, вечером мы усталые, но довольные, возвращаемся домой. А завтра на работу неурочно выходит Роза
Но вот как-то с самого начала не заладилось.
Пока я готовила завтрак, разнылся Макарка, пришлось взять его на руки, и готовить вместе с ним. Поэтому посуду, которая со вчера, помыть не удалось, а наоборот, ее стало еще больше. И тут Макар совсем расплакался, а пока я его укладывала спать, Матвей сам управлялся с завтраком и пролил на пол пять литров воды и говно из замоченной на ночь сковородки. А пока я ликвидировала последствия Матвейкиного завтрака, он в соседней комнате, оказывается, подстриг себе челку, и оч. расстроился, потому что мелкие волоски стали колоть ему шею. Пришлось засовывать его в ванну. Пока Матвей плескался, проснулся Макар, я посадила его в стульчик на кухне, потому что все еще надеялась там навести порядок. Но Матвей развопился, потому что боится купаться один, и пока я вынимала его из ванны, Макар обосрался на том самом стульчике, потому что сидел без подгузника.
Тут я поняла, что все идет не по плану. Но все еще продолжала на что-то надеяться. Вымыла и утешила Макарку, включила Матвею отвлекающие мультики, и решила отмыть хотя быть четверть, сука, скопившейся посуды. Обнаружила, что раковина на кухне намертво засорилась. Не долго думая, нырнула под мойку и разобрала колено, гофру, и что там еще. "Не думая" - это ключевая фраза. Потому что собрать все это я не смогла, уделала все вонючей водой, и в панике стала звонить в жэк. Потом пошла к соседям. Потом стала звонить друзьям. Но в жэке суббота, соседи на даче, а у друзей Ашан и прочие важные вещи. Поэтому я собрала детей по-быстрому, и дезертировала из дома, стараясь, по-возможности, наступать не во все лужи.
Стоит ли говорить о том, что в машине никто так и не уснул, а наоборот, мы встряли на час на Рублевке, и Макарка, сиротка, весь извылся, а я бы и рада развернутся и домой, да негде. А когда все-таки развернулась, рев стал долби сорраунд, потому что к Макаровому "замучила, мать, возить по жаре по пробкам", добавился Матвеев "а-а-а, ты же обещала в гости к Соне, а сама не выполнила обещание!". Когда мы припарковались у первой удобной детской площадки у меня тряслись руки, ноги и голова. Матвей, тут же отвлекся на детей, Макарка уснул в слинге, и мы до вечера протусили у песочницы. Правда я так и не вышла из кататонии, удачно потряхивая головой в такт болтовне какой-то милой мамаши из Кишинева.
Вечером все почти наладилось. Приехал Тоша (слава Тоше и Юле!), и все ликвидировал. Потом приехал Утконос и привез еды. А Тоша залил мне на телефон Андреева, Воннегута и Апдайка. Живи, да радуйся. Но когда все разошлись, уставший за день Макар устроил нешуточный адский хэлл. Почти на час.
Одна радость: Матвейка, отчаявшись меня дождаться, пошел, лег в свою кровать, укрылся одеялом с головой, и уснул. Сам, без книжек и сказок. Впервые в жизни.
Ох.
А Роза, кстати, завтра не сможет придти.
И вот я сижу и думаю, что мне сейчас делать: продукты разобрать, посуду начать мыть, или напиться?
Пойду, Воннегута почитаю.