(no subject)
Копирую вопрос одного друга и свой ответ на него - вдруг кто еще интересовался:
Я совершенно не понимаю следующие строки:
Если кто увидит брата своего согрешающего грехом не к смерти, пусть молится и даст ему жизнь: говорю о согрешающих не к смерти. Есть грех к смерти: не о том грехе говорю, чтобы он молился.
(1 Ин. 5.16)
Учитывая то, что ссылка на этот текст в Катехизисе дается там, где речь идет о различении смертных и "простительных" (прошу обратить внимание на этот тезис) грехов и учитывая контекст Писания из всех толкований наиболее разумным мне представляется следующее.
1) Есть грехи смертные и грехи повседневные (они же называются "простительными"). Если помните, простительными последняя разновидность называется не потому, что они неважнецкие, а потому, что они не отрывают душу окончательно от Бога и могут быть прощены вне Таинства покаяния.
2) В Ветхом Завете также существовало деление на тяжкие и менее тяжкие грехи. Вторые могли быть очищены жертвоприношением в храме, но не первые. За первые полагалась смертная казнь.
3) В контексте этого текст послания ап. Иоанна следует понимать таким образом: молитва о грешнике в НЗ есть некий аналог храмового жертвоприношения (словесная жертва). Если человек совершил "грех не к смерти", то Бог, по молитве другого христианина может просить этот грех в силу общения святых, т.е. вернуть человеку жизнь (полноту благодати). Если же человек совершил смертный грех, то он не может быть прощен просто по молитве, но нуждается в особом примирении с Богом (которое подается только в Таинстве). Это не значит, что о грешнике нельзя молиться вовсе, но нельзя молиться о том, чтобы его грех был прощен просто вот таким образом, что и имеет в виду ап. Иоанн.
Св. Григорий Великий и следом за ним св. Фома Аквинский (STh, Suppl, q.2.4) именно так понимают этот текст с одной поправкой, которая также кажется разумной. Речь идет о том, что этот текст прежде всего относится к умершим. Те, кто имеет на совести только простительные грехи могут быть спасены по молитвам Церкви, т.е. обрести жизнь. Тот же, кто согрешил смертным грехом и действительно уже вступил в царство смерти - прощены быть не могут, если не примирились с Богом в земной жизни. Молиться о таких - бессмысленно.
В общем, оба эти толкования - с поправкой и без - вполне совместимы и кажутся разумным пониманием этого текста Писания, вполне укладывающимся в рамки христианской традиции. Традиция этот текст постоянно относила именно к различению "смертный грех - простительный грех".
Следующее толкование, скажем так, "из исторического контекста", указывает, что из контекста этого послания можно сделать вывод, что под грехом к смерти ап. Иоанн имеет в виду отвержение Иисуса Христа, как Мессии, т.е. вероотступничество - и/или идолопоклонство. Это толкование, однако, не исключает предыдущие, поскольку эти грехи действительно наиболее явно показывают пример того, что является квинтэссенцией смертного греха - отвержение милости и любви Бога.
В своем Апостольском Послании Reconciliatio et Paenitentia, посвященном греху и покаянию, Папа Иоанн Павел II суммирует понимание Церкви, делая синтез этих толкований - традиционных и исторического:
"Уже в Ветхом Завете, людей, виновных в совершении некоторых видов грехов - в грехах, совершенных сознательно, в различных формах нечистоты, идолослужения и поклонения ложным богам - предписывается «изъять из народа», что могло также значить и осуждение на смерть. В противоположность этому были другие грехи, особенно совершенные по неведению, которые прощались после принесения жертвоприношения.
Ссылаясь в том числе и на эти тексты, Церковь на протяжении столетий говорила о смертном грехе и о простительном грехе. Но наибольший свет на это различие и на эти наименования проливает Новый Завет. В нем имеется множество текстов, перечисляющих и весьма порицающих грехи, особенно заслуживающие осуждения. В нем имеется и подтверждение Десяти Заповедей со стороны Самого Иисуса. Здесь я желал бы уделить особое внимание двум особенно значительным и производящим глубокое впечатление текстам.
В своем Первом Послании Св. Иоанн говорит о грехе к смерти (pros thanaton), в противоположность греху не к смерти (me pros thanaton). Очевидно, под смертью здесь имеется в виду духовная смерть. Это означает утрату истинной жизни или «жизни вечной», которой для Иоанна является знание Отца и Сына, а также общение и близость с ними. В этом тексте под грехом к смерти, кажется, имеется в виду отвержение Сына или служение ложным богам. В любом случае, проводя это различие понятий, Иоанн, как представляется, желает подчеркнуть неизмеримую серьезность того, что является самой сущностью греха, а именно - отвержение Бога. Оно проявляется прежде всего в отступничестве и идолослужении: в отречении от веры в богооткровенные истины и в уравнивании с Богом чего-то из того, что сотворено, возведение твари в положение идолов или ложных богов. Но в этом тексте апостол был намерен также подчеркнуть ту уверенность, которую христианин обретает благодаря тому, что он «рожден в Боге», благодаря пришествию Сына: христианин наделен силой, хранящей его от впадения в грех; Бог защищает его и «не приблизится к нему лукавый». Если он по слабости или неведению впал в грех, он имеет уверенность в прощении, в том числе и потому, что он поддерживаем совместной молитвой общины" (Reconciliatio et Paenitentia, п. 17).
Я совершенно не понимаю следующие строки:
Если кто увидит брата своего согрешающего грехом не к смерти, пусть молится и даст ему жизнь: говорю о согрешающих не к смерти. Есть грех к смерти: не о том грехе говорю, чтобы он молился.
(1 Ин. 5.16)
Учитывая то, что ссылка на этот текст в Катехизисе дается там, где речь идет о различении смертных и "простительных" (прошу обратить внимание на этот тезис) грехов и учитывая контекст Писания из всех толкований наиболее разумным мне представляется следующее.
1) Есть грехи смертные и грехи повседневные (они же называются "простительными"). Если помните, простительными последняя разновидность называется не потому, что они неважнецкие, а потому, что они не отрывают душу окончательно от Бога и могут быть прощены вне Таинства покаяния.
2) В Ветхом Завете также существовало деление на тяжкие и менее тяжкие грехи. Вторые могли быть очищены жертвоприношением в храме, но не первые. За первые полагалась смертная казнь.
3) В контексте этого текст послания ап. Иоанна следует понимать таким образом: молитва о грешнике в НЗ есть некий аналог храмового жертвоприношения (словесная жертва). Если человек совершил "грех не к смерти", то Бог, по молитве другого христианина может просить этот грех в силу общения святых, т.е. вернуть человеку жизнь (полноту благодати). Если же человек совершил смертный грех, то он не может быть прощен просто по молитве, но нуждается в особом примирении с Богом (которое подается только в Таинстве). Это не значит, что о грешнике нельзя молиться вовсе, но нельзя молиться о том, чтобы его грех был прощен просто вот таким образом, что и имеет в виду ап. Иоанн.
Св. Григорий Великий и следом за ним св. Фома Аквинский (STh, Suppl, q.2.4) именно так понимают этот текст с одной поправкой, которая также кажется разумной. Речь идет о том, что этот текст прежде всего относится к умершим. Те, кто имеет на совести только простительные грехи могут быть спасены по молитвам Церкви, т.е. обрести жизнь. Тот же, кто согрешил смертным грехом и действительно уже вступил в царство смерти - прощены быть не могут, если не примирились с Богом в земной жизни. Молиться о таких - бессмысленно.
В общем, оба эти толкования - с поправкой и без - вполне совместимы и кажутся разумным пониманием этого текста Писания, вполне укладывающимся в рамки христианской традиции. Традиция этот текст постоянно относила именно к различению "смертный грех - простительный грех".
Следующее толкование, скажем так, "из исторического контекста", указывает, что из контекста этого послания можно сделать вывод, что под грехом к смерти ап. Иоанн имеет в виду отвержение Иисуса Христа, как Мессии, т.е. вероотступничество - и/или идолопоклонство. Это толкование, однако, не исключает предыдущие, поскольку эти грехи действительно наиболее явно показывают пример того, что является квинтэссенцией смертного греха - отвержение милости и любви Бога.
В своем Апостольском Послании Reconciliatio et Paenitentia, посвященном греху и покаянию, Папа Иоанн Павел II суммирует понимание Церкви, делая синтез этих толкований - традиционных и исторического:
"Уже в Ветхом Завете, людей, виновных в совершении некоторых видов грехов - в грехах, совершенных сознательно, в различных формах нечистоты, идолослужения и поклонения ложным богам - предписывается «изъять из народа», что могло также значить и осуждение на смерть. В противоположность этому были другие грехи, особенно совершенные по неведению, которые прощались после принесения жертвоприношения.
Ссылаясь в том числе и на эти тексты, Церковь на протяжении столетий говорила о смертном грехе и о простительном грехе. Но наибольший свет на это различие и на эти наименования проливает Новый Завет. В нем имеется множество текстов, перечисляющих и весьма порицающих грехи, особенно заслуживающие осуждения. В нем имеется и подтверждение Десяти Заповедей со стороны Самого Иисуса. Здесь я желал бы уделить особое внимание двум особенно значительным и производящим глубокое впечатление текстам.
В своем Первом Послании Св. Иоанн говорит о грехе к смерти (pros thanaton), в противоположность греху не к смерти (me pros thanaton). Очевидно, под смертью здесь имеется в виду духовная смерть. Это означает утрату истинной жизни или «жизни вечной», которой для Иоанна является знание Отца и Сына, а также общение и близость с ними. В этом тексте под грехом к смерти, кажется, имеется в виду отвержение Сына или служение ложным богам. В любом случае, проводя это различие понятий, Иоанн, как представляется, желает подчеркнуть неизмеримую серьезность того, что является самой сущностью греха, а именно - отвержение Бога. Оно проявляется прежде всего в отступничестве и идолослужении: в отречении от веры в богооткровенные истины и в уравнивании с Богом чего-то из того, что сотворено, возведение твари в положение идолов или ложных богов. Но в этом тексте апостол был намерен также подчеркнуть ту уверенность, которую христианин обретает благодаря тому, что он «рожден в Боге», благодаря пришествию Сына: христианин наделен силой, хранящей его от впадения в грех; Бог защищает его и «не приблизится к нему лукавый». Если он по слабости или неведению впал в грех, он имеет уверенность в прощении, в том числе и потому, что он поддерживаем совместной молитвой общины" (Reconciliatio et Paenitentia, п. 17).