From ВроцLove
Любой живой организм носит в себе музыку. Кому-то задает ритм деление клеток, кому-то - биение сердца. Ритмы городов сложней; мегаполисы живут сразу в нескольких измерениях.
На первый взгляд, города звучат с нами в унисон. Они проосыпаются и засыпают вместе с нами, полностью делят с нами повседневность, не сопротивляются переводу часов и привычкам студентов и бизнесменов. Биосоциальные ритмы похожи в любой точке планеты. Парадоксально то, что хотя твой город засыпает вместе с тобой, в то же время город никогда не спит.
Но есть у города и свой, врожденный ритм. Его задают чередования улиц и площадей, направления движения по полосам и провалы подземных переходов. Этот ритм уловить сложнее. Недостаточно просто выбежать в "Старбакс" через дорогу от вокзала в три часа ночи, чтобы осознать: ха, так это город - ночная бабочка, лучше всего он чувствует себя вскоре после заката, ведь каждый четвертый здесь - игрок, а каждая третья - свободна сегодня вечером. Для того, чтобы почувствовать врожденный ритм города, нужно провести с ним достаточно долго, дать ему время. Чтобы перестал притворяться, работать на публику, шутить, когда настроение скверное, прикрываться неоновыми рекламами счастливого будущего и уверенности в себе. Нужно исходить все его улицы, излазить подворотни, даже те, в которые он еще не готов тебя впустить; прочитать граффити авторства студентов, которых никто уже и не вспомнит; забраться на самую высокую городскую башню (или просто одолеть возвышенность) и окинуть взглядом россыпь домиков и блоков. И тогда может случиться чудо. Может быть, ваши ритмы сложатся в мелодию.
Я прожила во Вроцлаве неделю.
Это была неделя ранних подъемов, насыщенных треннингов, поздних вылазок в клубы и беспокойных стремительных ночей. ОБычно во Вроцлаве туманно, говорят наши резиденты, туманно и сыро. Но этот город всегда борется за звание лучшего. Самого исторического, самого готического, самого туристического, да культурной столицы Польши, наконец. Перестраивает вокзалы, перекладывает брусчастку в центре, реставрирует фасады и отсраивает по старинным чертежам палаццио на центральной площади. Для нас он тоже постарался - всю неделю над Вроцлавом сияло солнце, пока Познань, Варшаву и прочих поливали дожди. Мне понравилась его амбициозность. Даже ничего не доказывающая дверь посреди площади со счетчиком и надписью "пройди в финал с нами!" понравилась. Конечно, дети балуются, бегают туда-сюда, накручивая счетчик. А Вроцлав предъявляет свидетельство массовой поддержки своей популярности.
Воспринимайте меня как своего, говорит этот город. И подсовывает клуб PRL, чтобы выходцы из СССР могли почувствовать себя как дома среди советских плакатов и официанток в красных галстуках, табачного дыма и "Белых роз". Мы пережидаем розы и морозы, и идем танцевать рок-н-ролл. Мне передают от кого-то пиво и почетное звание звезды танцпола. Кажется, город горазд делать комплименты.
Сначала кажется, что здесь все как в рекламном ролике из 60-х: широкие улицы а-ла Унтер дер Линден, первые "небоскребы" этажей в 30 высотой, трамвайные линии и люди в деловых костюмах. Но это только видимость. На самом деле все происходит спонтанно. Вот вы выходите из университета, и на перекрестке вам вручают листовку с предложением пива по смешной цене совсем недалеко - вот там за углом. Вы игнорируете флайер, гуляете себе, и вдруг встречаете того же зазывалу. "Кубанитос, кубанитос! "- выкрикивает он и подталкивает всю компанию к дверям бара. "Пиво по пять злотых и сальса гратис! Идземы! Почему стоим?" Мы хохочем. Зазывала успел перебежать на противоположную сторону улицы, и загорелся красный. Неудивительно, что кубанитос в убытках, если посетители гибнут при переходе улицы на красный. Мы хохочем, и тут из-за угла появляется Бэтмен. Совершенно настоящий, подтянутый, в костюме и маске, он быстрым уверенным шагом пересекает улицу, проходит мимо нас (я машу - привет, Бэтмен, кажется, он улыбается, поднимает руку). Смех замолкает, мы переглядываемся - скажите, вы тоже его видели? Ага, значит, это не галлюцинация. Ладно, пойдем что ли пива возьмем, может, Женщина - кошка придет.
Так же внезапно университет превращается в костел. То есть, я, как обычно, засмотрелась на что-то и догоняю остальных, заспанная и сердитая, открываю дверь в один из корпусов... И попадаю прямо под расписанный купол иезуитского храма. Кажется, это воинствующее барокко - стиль, который отличался особенно агрессивной роскошью, которая должна была доказать сомневающимся протестантам, кто тут заслуженный раб Господень. Копия мраморной "Пьеты" , извания святых, множество картин, фрески и золото... Ох, аж голова кружится! Не успеваю опомниться, как мне выдают плейер с экскурсией на всех языках и наушники. Сколько времени длится осмотр? Двадцать восемь минут? Я пытаюсь пойти "на скруты", как тут говорят - ан нет. Влево, влево! - подгоняет из темного угла смотритель храма. Вы неправильно идете! Экскурсию сопровождает музыка Баха. Вход в зал университета оказывается в глубине зала, прямо за органом.
Река тоже оказывается под ногами неожиданно. Никто не предупреждал, что это еще одна "Северная Венеция", а потом вдруг оказывается, что во Вроцлаве больше 100 мостов... Многие из них увешаны замками и замочками, и это хорошо - металлические конструкции вряд ли украшают город сами по себе. Зато уж сами острова, куда ведут мосты, справляются с этой задачей на пять. Тумский остров - единственное место, где можно пить пиво на воздухе. И студенты этим пользуются - развалились на ступеньках зданий, на едва-едва проклюнувшейся траве, на скамейках... Чувствуешь себя как на кастинге, столько вокруг красивой молодежи, и все друг друга изучают. А чуть дальше открывается вид на сакральную часть острова. Готические храмы конкурируют между собой в высоте и пропорциях, красоте витражей и количеству горгулий. Но все равно остров ничуть не мрачный - скорей, уютный, здесь себя чувствуешь за пазухой у города.
Кстати, в Польше Тумский остров есть не только во Вроцлаве - есть он и в Познани, и в Кракове, и в других городах. Как нам объяснили, понятие тумский означало, что на острове находится главный храм.
Религия здесь всепроникающа. Даже ирония религиозна: на площади висит панно, на котором крест, гвозди, фигурка Иисуса и подпись - "сделай сам". Неподалеку монумент в честь Дитриха Бонхоффера, биолога, философа трансцендентого и двойного агента, который был повешен за 23 дня до падения нацистского режима за подготовку покушения на Гитлера. Памятник представляет собой безрукую и безногую антропоморфную фигуру с расправленными плечами, грудь которой исцарапана и покорежена, визуализирует сопротивление стихии, которая так и не смогла сломить дух человека. Часы на Ратуше - тоже артефакт истории религии. Раньше ритм городу диктовали колокола храмов, и светская власть потратила огромные деньги на конструирование огромных удивительно красивых часов, которые должны были вытеснить колокольный звон из жизни горожан.
Те, кто смотрит под ноги, а не по сторонам, буду вознаграждены. Повсюду - на углах улиц, возле домов, на берегах реки и в подворотнях - сидят гномы. Каждый занят своим делом - гномы современные чуваки, кто-то берет деньги из банкомата, кто-то звонит по мобильнику, некоторые просто стирают гольфы или удят рыбу, иные валяются на солнышке пузом кверху. Говорят, их становится больше и больше каждый месяц. Мол, краснолюдские женщины трудно беременеют, но как уж начнут рожать, то никак не остановятся. Сколько именно гномов расставлено по вроцлавским улочкам, никто не знает. Но охотиться на фигурки с фотоаппаратом - любимая забава туристов. Штука в том, что в первые пару дней гномов не видно. А потом они вдруг вылазят из укрытий. Наверное, это связано со способностью взгляда выхватываеть мелкие детали из общей картины - в первые дни богатство впечатлений притупляет этот навык. Зато потом не скучно гулять по знакомым улицам - всегда есть надежда нарваться на что-то новенькое.
А еще во Вроцлаве очень чувствуется весна. То ли близость реки сказывается, то ли солнечная погода, то ли эти особенные кусты, которые покрываются желтыми яркими цветами еще до того, как выпустят первые листочки, но кажется, что здесь свое время года.
И вот когда все это вольется в вас и настоится, когда ударит в голову хмелем узнавания, тогда вы почувствуете - вот он, ритм. Ритм широких проспектов и узких путанных улиц, особняков под голубыми львом или золотым солнцем на площади, мостов и островов. Чередование большого и малого, их взаимопроникновение. Разноязыкий шум. Мерцание фар приближающегося авто. Два раскрытых крыла - панорама города с балкона общаги, с самого шестандцатого из этажей; краткий росчерк падающей вниз сигареты.
В этом городе не только амбиции. В нем целая река историй, которые не вышептать за неделю, за семь суток переговоров, посиделок, прогулок. Эта река течет так давно, что помнит, какими вы будете, когда укусите собственный хвост.