Сэлинджер умер
Около часа назад узнал, что Джером Дэвид Сэлинджер умер.
Помню, год назад 1 января я смотрел вечерние новости, рассчитывая, что девяностолетний юбилей писателя не пройдет незамеченным, однако в тот день о Сэлинджере не сказали ни слова - должно быть, на этот раз все будет иначе.
С Сэлинджером я "познакомился" в старших классах школы, и сегодня я благодарен ему за то, что, во-первых, он научил меня ненавидеть пошлость в себе и в других людях ("Над пропастью во ржи" - косноязычная, угловатая и чистая книга, "настольная книга шахида", прочитав которую, хочется либо застрелиться самому, либо взять пистолет и пойти растреливать все то, что вызывает отвращение), во-вторых, привил любовь к художественному тексту ("A Perfect Day for Bananfish", "For Esme - with Love and Squalor" и др.), которой во многом сейчас я и "спасаюсь", и, наконец, изменил мое отношение к Америке и американцам - gregarious ненависть, воспитанная Югославской войной, массовой культурой и официальной пропагандой, со временем сменилась уважением и даже любовью.
Подростком я очень боялся прослыть "неудачником" и предпочитал во всем трусливо подражать сверстникам, понимая при этом, что мне никогда не стать таким же, как они. Сэлинджер был первым, кто рассказал мне о том, что быть фриком и лузером - это по-своему круто.
Я никогда не считал "The Catcher in the Rye" своей "любимой книгой", однако я всегда буду носить эту повесть в себе, поскольку в свое время она изменила меня.
Помню, год назад 1 января я смотрел вечерние новости, рассчитывая, что девяностолетний юбилей писателя не пройдет незамеченным, однако в тот день о Сэлинджере не сказали ни слова - должно быть, на этот раз все будет иначе.
С Сэлинджером я "познакомился" в старших классах школы, и сегодня я благодарен ему за то, что, во-первых, он научил меня ненавидеть пошлость в себе и в других людях ("Над пропастью во ржи" - косноязычная, угловатая и чистая книга, "настольная книга шахида", прочитав которую, хочется либо застрелиться самому, либо взять пистолет и пойти растреливать все то, что вызывает отвращение), во-вторых, привил любовь к художественному тексту ("A Perfect Day for Bananfish", "For Esme - with Love and Squalor" и др.), которой во многом сейчас я и "спасаюсь", и, наконец, изменил мое отношение к Америке и американцам - gregarious ненависть, воспитанная Югославской войной, массовой культурой и официальной пропагандой, со временем сменилась уважением и даже любовью.
Подростком я очень боялся прослыть "неудачником" и предпочитал во всем трусливо подражать сверстникам, понимая при этом, что мне никогда не стать таким же, как они. Сэлинджер был первым, кто рассказал мне о том, что быть фриком и лузером - это по-своему круто.
Я никогда не считал "The Catcher in the Rye" своей "любимой книгой", однако я всегда буду носить эту повесть в себе, поскольку в свое время она изменила меня.