писатель
Гайто Газданов понравится мизантропам и тем, кто вообще ценит умение человека писать емко, вглубь, выстрадано. Одно короткое предложение - и образ человека во всей полноте воображаемых его качеств. Мало издают, но есть в «зеленой» серии издательства «Азбука», ну и в Сети.
Проходили зимние, парижские месяцы, наступала весна, ночи были
прохладные, но днем и вечером иногда было тепло. В один из таких вечеров я
снова встретил Ральди. Она сидела на террасе своего кафе и, казалось, еще
состарилась и одряхлела. По она была не одна. Рядом с ней, положив одна на
другую безукоризненной формы ноги - юбка не покрывала колен, - сидела
молодая женщина лет двадцати - двадцати двух. Она была настолько хороша
собой, что когда я ее увидел, мне на секунду стало трудно дышать; особенно
замечательны были ее красные, казавшиеся необыкновенно сочными губы, длинные
синие глаза и прекрасные зубы - она улыбалась, говоря с Ральди, в ту минуту,
когда я ее увидел.
- Вот моя подружка, - сказала Ральди, здороваясь со мной, - скажи мне,
как ты ее находишь?
И только тогда, посмотрев внимательно на эту красавицу, я заметил в ее
глазах ту же полупрозрачную пленку, тот же налет животной глупости, который
я так хорошо знал и который был характерен почти для всех женщин ее ремесла.
Но она была настолько прекрасна, буквально прекрасна собой, что нужен был
весь мой долгий опыт и весь запас моей заранее готовой к любому
разочарованию печали, чтобы заметить эту единственную, почти невидимую
подробность ее выражения, этот единственный ее полуфизический, полудушевный
недостаток.
- Очень хороша, - сказал я Ральди. Она посмотрела на меня пристально и
сказала:
- Ты никогда не хотел пойти со мной, в конце концов это понятно. Но я
надеюсь, что ты не откажешься провести время с моей подругой? Ты знаешь, что
это тебе ничего не будет стоить.
Я отрицательно покачал головой. "Чем больше я тебя узнаю, тем больше
убеждаюсь, что ты просто ненормален, - со вздохом сказала Ральди. - Расскажи
мне, как ты живешь, я давно тебя не видела".
Но я смотрел не отрываясь на Алису - ее звали Алисой. Я ее увидел через
четверть часа в комнате Ральди совершенно голой - она переодевалась при мне.
Я никогда не мог представить себе такого изумительного совершенства. У нее
были твердые, далеко отстоящие друг от друга груди, чуть суживающийся и с
волшебной незаметностью расширяющийся живот, сверкающая кожа и длинные ноги
идеальной формы; через несколько секунд мне стало казаться, что это
прекрасное тело начинает струиться и плыть перед моими глазами.
- Постой так, - сказала Ральди, - я хочу, чтоб он как следует видел
тебя совсем голую.
Когда я ушел, прошло много минут, пока я вернулся к своему обычному
состоянию; я стоял у своей машины, собираясь сесть за руль, и все не
садился: я видел перед собой это тело и лицо, эту сверкающую, непостижимую
красоту. И долго потом, когда я вспоминал об этом, у меня каждый раз на
секунду захватывало дыхание.