Петруша гулит и улыбается
Кто сказал, что за вторыми не записывают?!... Ах, да. Кажется, это были мои родители.
В общем, завела я Петину тетрадь. Ура!!!
Ну как не вспомнить первый наш сеанс массажа. В тот день я буквально разрывалась надвое. Надо было бежать за Лёкой в садик и встречать Ларису Петровну. Отменять встречу не хотелось. С Ларисой-то Петровной попробуй только отмени. Я одну встречу отменю, она - ещё пять. Массаж без системы - не массаж, а только напрасные расходы. Недолго думая, я решила обнаглеть и предложила Ларисе Петровне совместить полезное с полезным - отработать и массажистом, и нянькой. Пока она забавляет Петю, я мчусь за дочкой. Лариса Петровна, наш человек, не отказала. Я сбегала за Лёкой, возвращаюсь - тишина. У Ларисы Петровны от восторга даже что-то с дыханием случилось: «А он у тебя вообще плачет?». И ведь это был первый сеанс, что вообще для лялек пытка неимоверная.
Потом за чаем Лариса Петровна вспомнила, что собиралась написать книгу и первую страницу уже написала, но с ней случилась мигрень, и с тех пор уже два года мысли не вяжутся, работа не идёт. Клятвенно обещала упомянуть в книге нашего Петра. Алёну, впрочем, тоже, но Алёна она как бы просто хвостом крутит, а Пётр будет…Тут она остановилась в напряжённом молчании и стала водить глазами, как бы подыскивая слова - момент действительно серьёзный, потому что, зараза, редкий - что б Лариса да Петровна да задумалась бы?! «А в Пете, я вижу, что-то будет великое!»
Итак, наш Петя - спокойный и великий. Кстати, второе справедливо и в ином, более приземлённом, смысле слова. Петя ну очень быстро растёт. Наш педиатр наблюдает за ростом детей по четырём показателям - объёму головы и груди, весу и росту. Каждый из показателей оценивается по таблице, столбцы которой называются «коридорами». Пятый коридор - норма, всё, что выше пяти, свойственно крупным детям, всё, что ниже, - маленьким. Алёна к году спустилась с пятого-шестого коридора до третьего и второго, а с объёмом груди побывала даже в первом. Петя в три месяца получил значок «>», который означал выход за пределы таблицы. Этот значок нам дали за великий рост - 66 см. Вес попал в шестой коридор, что тоже немало.
Прибавка за первый месяц у Пети была 1 400, и это было примерно столько же, сколько Алёна набрала за первых три месяца (ну или чуть меньше). Для меня всегда волнительной была минута, когда на плановом осмотре наступал черёд класть ребёнка на весы. В случае с Лёкой я могла бы сравнить себя с тренером, который на финальных выступлениях своих воспитанников, замерев, не сводит глаз с секундомера. После полугода счёт наш шёл на десятки граммов. Я подгадывала, чтоб осмотр был как можно скорее после кормления, и молилась, чтобы в очереди подгузник не слишком отяжелел. Я не задумывалась о нормах - боялась, что мне захочется плакать. В случае с Петей я испытываю только блаженство и эйфорию. Я как финалист, который уже пробежал и победил, и которому осталось только взойти на пьедестал за кубком
Петя хорошо развивается, он сильный. Мне кажется, что он учится многому с опережением. 17 апреля Петя повернулся на бок: лежал на спине, задрал ножки и - шлёп - на бок. 13 мая я записала в черновой тетради, что уже несколько дней, беря игрушку в руки, Петя тут же тянет её в рот, а также на пару мгновений приподнимается на четвереньки. Алёнке «четвереньки» я засчитала почти в полгода, и я тогда была строже. Я ждала, чтоб не только живот был приподнят, но чтоб также предплечья и бёдра были, как ножки стола, под прямым углом. У Пети ноги ещё враскоряку, но не отметить успех я не могу, потому как вместе с попытками оторвать живот от пола наблюдаются явные попытки поползти. У мальчика потрясающе сильные ноги. Он подбирает их под себя, группируется, скругляет спину, поднимает живот, раскачивается и падает вперёд. Руки не участвуют, но и в них сила есть. 18 мая я заметила, как Петя, лёжа на животе, ненадолго приподнялся на выпрямленных руках.
К началу апреля Петя уже складывал ручки и гулил. Наблюдать за игрушкой и провожать её взглядом, кажется, начал ещё раньше. Но вот, что поразительно, что невозможно объяснить никакими справочниками, оба моих ребёнка - и Петя, и Алёна - с самого рождения могли улыбаться и держать голову. Секрет второго, то есть умения держать голову в позе лёжа на животе, как меня успокоил ортопед, был в мышечном гипертонусе, мол, радоваться нечему. Но об улыбке я до сих пор не вполне решаюсь похвастаться. Может, это была ненастоящая улыбка?
Как-то с Ларисой Петровной мы обсуждали байки о новорожденных, которые ползли и переворачивались, и я, находясь под её влиянием (с аргументами Ларисы Петровны не поспоришь, к тому же я в принципе спорщик плохой), признала в этом очевидную закономерность, которую мы обе спонтанно нарекли «остаточными рефлексами». Спустя время, я почитала об остаточных рефлексах в сети. Действительно о них есть теория, но она единственно касается способности новорожденных разжимать пальцы ног и выпрямлять руки. Мы же, как видно, узрели в этом термине куда более широкий смысл. Согласно нашему общему с Ларисой Петровной взгляду, новорожденному под силу всё, чуть ли не прыжки, потому что - ну это же просто логично! - все эти способности заложены природой изначально, и о них дремлющему детскому мозгу известно. Потом способности «забываются» и возникают снова, но уже по-настоящему.
Улыбки новорожденных Алёны и Пети я с облегчением отнесла к злополучным «остаточным рефлексам». Уф! - теперь никто не заподозрит меня в пустом хвастовстве, мои дети нормальные. В конце концов, может это судороги такие в мимических мышцах случаются. И вот он, момент истины - Лариса Петровна пришла на чай обсудить планы на массаж. Февраль месяц, Пете недели три от роду. Чуть Лариса за порог: «Ой! Да он улыбается!!» - «Ну что Вы, Лариса Петровна, это так, всё ”остаточное” пройти не может». - «Да ну на фиг! Он улыбается! Он мне улыбается!» - «Бог с Вами, мальчику три недели. Это щёки, поди, свело - холодно в доме». - «Нет, мать, он улыбается! Ты смотри - улыбается ведь!»