недоброе утро
Мечтаю сдвинуть график на пораньше, сделать над собой такое усилие, чтобы вставать к восьми, но чтобы ляля спала уже стабильно в два, а вечером - в десять. Вот раньше было как: ляля пискнет, я вскакиваю и всё, типа, я бодра и весела, в крайнем случае тащу в детскую подушку, чтобы на кресле чуток подремать. Теперь начало дня знаменуется топотом босых ног из коридора, набирающим темп и твёрдость по мере приближения к родительской койке. Куда подевались мои принципы? Я беру Лёку к себе и разрешаю себе ещё поваляться, но теперь уже не с семи утра каких то лишних десять минут, а с половины девятого до девяти.
В выходные с Ваней делили утреннее дежурство: день я встаю, день - ты. Ваня отмазывался, мол, трусов на нём нет, а дочь уже вот она, одеяло на пол тянет. А мы ей скажем, что у тебя там пупок, у Алёны у самой грыжа торчит, она, например, думает, что у меня на теле три пупка, включая груди. Аргумент не подействовал.
Сегодня дала себе слово встать в восемь железно. Не знаю, чем бы всё кончилось, если бы в семь не позвонили из Омска. "Привет! Не помнишь, как Маша Вишнякова по отчеству?" Папа, это ты? (Маша мне была однокурсница, и кто-то из её родни кому-то из моей родни был роднёй). Речь у отца всегда энергичная, бодрящая, как будто перед ним не дочь, а взвод танкистов, я поневоле стала память напрягать, не сразу опомнившись, что отчество Машино не знала никогда, и вообще мы с ней лет десять не виделись. А что? - спрашиваю. "Мне её мама срочно нужна. А ты спишь, что ли? Ну ладно спи". Повесил трубку. Нормально, да? Спи. Я вот до сих пор думаю, как Машино отчество может помочь найти её маму. Спать охота - жуть.