О поэтах и поэзии - советской и не только.
Оригинал взят у kosarex в О поэтах и поэзии в смысле денег
У Сталина и до Сталина была четкая установка - создать советскую культуру. На культуру тратили деньги. Сейчас иная установка. Сейчас считается, что лишь тот достоин денег, кто непосредственно, то есть в качестве публициста, агитатора и даже провокатора работает на систему и является членом спецслужб. Разница здесь внешне маленькая, но принципиальная. Есенину платили за то, что он поэт, но всегда были готовы заплатить за статью или устное выступление в пользу совдепии. Прилепину платят за агитацию и спецслужбистский документ в кармане, а за книги приплачивают по принципу - вот такому человеку надо издательству заплатить. То есть, теоретически совдеповская власть была готова заплатить просто хорошему поэту, писателю, художнику, а дань сводилась к созданию весьма ограниченному количеству произведений, славящих вождя и партию. Конечно, славословы жили в тысячу раз лучше, но и Пришвин жил хорошо. Сейчас жестче. Даже вроде невинное условие не хочешь выезжать в провинцию и агитировать, так веди ЖЖ и агитируй, в наше время жестче, чем могло бы быть в прошлом. В прошлом, существуй тогда Интернет, поэт или прозаик раз в год писал бы нечто восхваляющее власть в стиле - ах, как я рад, что построили ДнепроГЭС, партия под руководством мудрого Сталина правильно делают, что развивают индустрию. Сейчас надо четко соблюдать график, пиарить "товарищей", вести какие-то кружки подставной оппозиции и т.д. И это ещё не гарантирует издания книги, а издание книги не гарантирует гонорар. Нет установки на создание некой перестроечной культуры, есть установка на паразитирование на остатках культуры.
Тем не менее, раньше были свои проблемы. Главная проблема совдепии была в отсутствии нормальных художников слова и нормальных мыслей в головах идейных художников слова. Был гений Маяковского, Островский создал в своем роде гениальный роман Как закалялась сталь. Но, если вы попробует мне назвать хоть одного иного поэта или писателя уровня расстрелянного Гумилева, то будут проблемы. Теоретически можно добавить Шолохова и Булгакова, но Шолохова и Булгакова травили как могли. Вдобавок, Булгаков отнюдь не был совдеповским по духу и содержанию лучших его произведений.
Большие надежды возлагались на молодую, местечковую поросль. Но эта местечковая поросль оказалась потрясающе бездарной. Лучшие её представители не выдерживали творческих нагрузок. Эренбург прекратил писать стихи и перешел на публицистику, нечто подобное произошло с Чуковским, написал про беспартийную Муху-цекотуху и перешел на прозу. Получалось, что бодливой корове бог рогов не дал. Пришлось искать рога в среде буржуазных элементов. От политики только расстрелов перешли к политике расстрелов и подманивания. Звали к себе Куприна и Бунина, возвысили Алексея Толстого. С поэтами получилось хуже, расстрел Гумилева и убийство Есенина оттолкнули Игоря Северянинова и многих других. Лучше получилось с поэтессами, вроде общей подстилки Ахматовой и Цветаевой, связавшей себя браком с провокатором-чекистом Эпштейном.
Женская поэзия всегда обречена быть слабее мужской. Слишком велики психические нагрузки. Разница как между мужским и женским боксом. В пресловутом классовом обществе женщины из обеспеченных семей всегда имели массу времени писать стихи, бацать на пианино, пиликать на скрипке. Всё это приветствовалось - пусть лучше стихи пишет или читает, чем с соседом или кучером трахается. Тем не менее, литературу создавали мужчины.
Уж не помню, писал ли я про Ахматову. Известно, что она навела на Есенина двух абсолютно бездарных еврейских поэтов. Они и убили, ради кого убили легко узнать, если посмотреть, кто в 1925 году встал у руля писательской организации Ленинграда. Есенин приехал туда избираться руководителем. История простая, Ахматова сыграла роль наводчицы - Есенин приехал, устроился в гостинице, поехал в гости к Ахматовой, она по ходу разговоров взяла у него адрес и телефон. Есенин отправился обратно в гостиницу, там ему и устроили встречу с избиением и прочими наворотами. Логика была как в случае с убийством Листьева Березовским - русских можно убить, если занимаемое ими место дает достаточно много доходов. По аналогичной причине сперва убили сына Горького, а затем и самого Горькова. Большие деньги в литературе вызвали большой бандитизм в литературе.
Насчет дела Таганцева понятно, что речь шла о типично провокаторской организации. Шла переписка с заграницей как во время знаменитой операции Трест, когда в СССР заманили Савинкова. Но это была не первая организация. Куда любопытнее история пребывания Керенского в Петрограде в 1918 году. Видимо, и он сотрудничал с чекистами. Керенского надо понять - он потерял всё, только за счет дележа с чекистами части имущества расстрелянных его сторонников он мог поправить своё материальное положение. Нормальное поведение для гражданина, состоявшего в террористической партии эсеров и, наверняка, стучавшего на своих соратников по партии. А дело Таганцева просто - Гумилев не донес о наличии у провокатора револьвера. Видимо, многих других замочили по не менее "серьезными" поводами.
Проблема советской литературы до того, как она превратилась в нечто по-брежневски громоздкое и предельно бюрократизированное в том, что она создавалась бандюками. Фурманов подставил Чапаева. Бебель был садистом-чекистом. Аркадий Гайдар был предельно психованным садистом-чекистом. Островский был пострадавшим от чекисткого садизма чекистом. Ахматова - чекистской подстилкой и наводчицей. Цветаева - невротичной чекистской подстилкой. Чуковский и Эренбург как минимум стукачами. Причем Чуковский настолько "любил" русских детей, что строчил в ЦК предложения русских детей сажать в тюрьмы и спецзаведения за воровство с семи лет. Пресловутый конфликт Маяковского с РАППовцами не ограничивался поэзией, а включал в себя элементы доносительства, требующие расстрела обидчиков.
Многое мы не узнаем. Например, отравили ли Алексея Толстого или он умер своей смертью. Но сталинские репрессии здорово поубавили агрессивность. Дело в том, что Сталину пришлось к большой программе геноцида русского народа добавить репрессии против своих. Сталин, Каганович, Молотов и прочие пришли к четкому выводу, что вольницу надо давить, просто ограничиться геноцидом русского народа, как было при коллективизации, нельзя. Для управления страной Сталину и его банде пришлось вводить понятие неприкасаемости - тех или иных граждан нельзя без одобрения сверху убить, если захотелось занять их должности или они чем-то мешают. Например, Шолохов, как и многие писатели, играл роль своеобразного надзора. Это был для Сталина источник независимой информации. Вызовут, распросят о ходе коллективизации и иных делах, отправят домой дописывать Поднятую целину. Поэтому Шолохова не просто хотели опорочить, но и физически уничтожить. Горький не только боялся своих собратьев по перу до ужаса, но он также боялся Сталина и играл роль информатора. Алексея Толстого ненавидели за проницательный ум и контакты со Сталиным. Это понятие неприкасаемости, которое пришлось ввести ради контроля, постоянно нарушалось. Убийства Горькова и Кирова переполнили чашу терпения. Большевички против большевичков применили чисто большевистские методы расправы.
Пострадала ли в итоге советская поэзия и литература? Если честно, то нет. Симонов ничуть не хуже Гладкова и даже лучше. Да, старая, дореволюционная поросль вымерла. Но ведь даже Маяковский начал писать до революции, то есть является продуктом иной атмосферы. Советская культура, являющаяся русской по форме, но антирусской по содержанию, просто пришла в равновесие. Падение доходов писателей и поэтов отражало четкую смену установок - зачем кормить ещё, если нам хватит Рождественского с Евтушенко? Всё равно пишущая братия лучше не напишет. Так было везде - зачем Шаляпины, если есть Кобзон? Зато на первый план вышел страх перед талантами. Лучше всего мы это видим в поэзии в отношении к Рубцову. Ничего, это даже ерунда. Вон, в эстраде можно было официально заявлять - ни одна певица не имеет право петь лучше Пугачевой. Нынешняя ситуация в литературе и искусстве является прямым продолжением брежневизма - зачем напрягаться и вкладываться, хватит того, что есть
________________________________________________________________________________________________
Очень интересно. Но много и возражений.
Кратко
"Женская поэзия" всегда именно как поэзия ( а не иначе) выше "мужской". Вне зависимости от конкретных людей. Просто потому, что поэзия - голоса - не голос, а именно голоса - платоновской "хоры", "небытия-кормилицы". Она не имеет отношения к "мужским ипостасям". Даже у Гумилева, Тютчева, даже у Дениса Давыдова и Твардовского стихи - от "женского в душе" Поэтому поэт всегда - тайно или явно - стыдится поэзии. Поэтому поэзия всегда во вражде с "позитивными религиями". Это - без оценок.
Любая поэзия никогда не "благодаря", но всегда "вопреки". И тому, и этому. Кроме того, она всегда "случайна" ("Зачем крутится ветр в овраге. " и проч...)
"Оппозиция" - и не только сегодня - всегда "проплачивается" куда лучше, чем "агитация в пользу режима". И не только сейчас. Лев Тихомиров, будучи даже главным редактором "Московского вестника", жил в полунищете. Константин Леонтьев - только за счет имения. Сегодня - по существу - то же самое. О Соловьеве говорить нечего - это тот же Гордон. Не знаю, есть ли "корочки" в кармане у Прилепина, ( мне, честно говоря,все равно) , но писатель он неплохой..
Суть дела здесь в том, что "реальное бабло" на самом деле "не у России, а у Революции" ( если по Тютчеву)..
Глубинного, метафизического обоснования бытия "режима" не хочет сам "режим". В этом его глубинная же суть. Тем не менее делать это надо - безкорыстно, на свой страх и риск - исходя из пионимания политического авторитаризма как "удерживающего" (да, конречно, в православно-апостольском смысле, но не только - как удерживвающего от всегда худшего последующего, и в конечном смысле от "смерти второй").
"Трест" - история более сложная, чем это обычно представляют с подачи Юлиана Семенова и прочих. Генерал Потапов - а руководил реально он - действительно ставил и на большевиков, и на монархистов. Реальна была и ставка на криптомонархичекие настроения внутри русского меньшинства в советском руководстве ( прежде всего в армии) В любом случае должны были выиграть организаторы операции. В конечном счете "Трест" был проигран, хотя сам Николай Михайлович Потапов остался в живых..
"Не важно, что роман "Мастер и Маргамрита". не был напечатан, важно, что он был написан" ( П.В.Палиевский, на дискуссии "Классика и мы" 21 декабря 1977 г. в ЦДЛ).
Лично я терпеть не могу эту конкретную вещь Булгакова ( правда, совсем не потому, почему Кураев), но по существу дела Петр Васильевич был строго прав
Маяковский, конречно,не гений. Достаточно сравнить его с действительным "объективным гением" - Александром Введенским ( беру именно т.н. "авангард")
..
.
У Сталина и до Сталина была четкая установка - создать советскую культуру. На культуру тратили деньги. Сейчас иная установка. Сейчас считается, что лишь тот достоин денег, кто непосредственно, то есть в качестве публициста, агитатора и даже провокатора работает на систему и является членом спецслужб. Разница здесь внешне маленькая, но принципиальная. Есенину платили за то, что он поэт, но всегда были готовы заплатить за статью или устное выступление в пользу совдепии. Прилепину платят за агитацию и спецслужбистский документ в кармане, а за книги приплачивают по принципу - вот такому человеку надо издательству заплатить. То есть, теоретически совдеповская власть была готова заплатить просто хорошему поэту, писателю, художнику, а дань сводилась к созданию весьма ограниченному количеству произведений, славящих вождя и партию. Конечно, славословы жили в тысячу раз лучше, но и Пришвин жил хорошо. Сейчас жестче. Даже вроде невинное условие не хочешь выезжать в провинцию и агитировать, так веди ЖЖ и агитируй, в наше время жестче, чем могло бы быть в прошлом. В прошлом, существуй тогда Интернет, поэт или прозаик раз в год писал бы нечто восхваляющее власть в стиле - ах, как я рад, что построили ДнепроГЭС, партия под руководством мудрого Сталина правильно делают, что развивают индустрию. Сейчас надо четко соблюдать график, пиарить "товарищей", вести какие-то кружки подставной оппозиции и т.д. И это ещё не гарантирует издания книги, а издание книги не гарантирует гонорар. Нет установки на создание некой перестроечной культуры, есть установка на паразитирование на остатках культуры.
Тем не менее, раньше были свои проблемы. Главная проблема совдепии была в отсутствии нормальных художников слова и нормальных мыслей в головах идейных художников слова. Был гений Маяковского, Островский создал в своем роде гениальный роман Как закалялась сталь. Но, если вы попробует мне назвать хоть одного иного поэта или писателя уровня расстрелянного Гумилева, то будут проблемы. Теоретически можно добавить Шолохова и Булгакова, но Шолохова и Булгакова травили как могли. Вдобавок, Булгаков отнюдь не был совдеповским по духу и содержанию лучших его произведений.
Большие надежды возлагались на молодую, местечковую поросль. Но эта местечковая поросль оказалась потрясающе бездарной. Лучшие её представители не выдерживали творческих нагрузок. Эренбург прекратил писать стихи и перешел на публицистику, нечто подобное произошло с Чуковским, написал про беспартийную Муху-цекотуху и перешел на прозу. Получалось, что бодливой корове бог рогов не дал. Пришлось искать рога в среде буржуазных элементов. От политики только расстрелов перешли к политике расстрелов и подманивания. Звали к себе Куприна и Бунина, возвысили Алексея Толстого. С поэтами получилось хуже, расстрел Гумилева и убийство Есенина оттолкнули Игоря Северянинова и многих других. Лучше получилось с поэтессами, вроде общей подстилки Ахматовой и Цветаевой, связавшей себя браком с провокатором-чекистом Эпштейном.
Женская поэзия всегда обречена быть слабее мужской. Слишком велики психические нагрузки. Разница как между мужским и женским боксом. В пресловутом классовом обществе женщины из обеспеченных семей всегда имели массу времени писать стихи, бацать на пианино, пиликать на скрипке. Всё это приветствовалось - пусть лучше стихи пишет или читает, чем с соседом или кучером трахается. Тем не менее, литературу создавали мужчины.
Уж не помню, писал ли я про Ахматову. Известно, что она навела на Есенина двух абсолютно бездарных еврейских поэтов. Они и убили, ради кого убили легко узнать, если посмотреть, кто в 1925 году встал у руля писательской организации Ленинграда. Есенин приехал туда избираться руководителем. История простая, Ахматова сыграла роль наводчицы - Есенин приехал, устроился в гостинице, поехал в гости к Ахматовой, она по ходу разговоров взяла у него адрес и телефон. Есенин отправился обратно в гостиницу, там ему и устроили встречу с избиением и прочими наворотами. Логика была как в случае с убийством Листьева Березовским - русских можно убить, если занимаемое ими место дает достаточно много доходов. По аналогичной причине сперва убили сына Горького, а затем и самого Горькова. Большие деньги в литературе вызвали большой бандитизм в литературе.
Насчет дела Таганцева понятно, что речь шла о типично провокаторской организации. Шла переписка с заграницей как во время знаменитой операции Трест, когда в СССР заманили Савинкова. Но это была не первая организация. Куда любопытнее история пребывания Керенского в Петрограде в 1918 году. Видимо, и он сотрудничал с чекистами. Керенского надо понять - он потерял всё, только за счет дележа с чекистами части имущества расстрелянных его сторонников он мог поправить своё материальное положение. Нормальное поведение для гражданина, состоявшего в террористической партии эсеров и, наверняка, стучавшего на своих соратников по партии. А дело Таганцева просто - Гумилев не донес о наличии у провокатора револьвера. Видимо, многих других замочили по не менее "серьезными" поводами.
Проблема советской литературы до того, как она превратилась в нечто по-брежневски громоздкое и предельно бюрократизированное в том, что она создавалась бандюками. Фурманов подставил Чапаева. Бебель был садистом-чекистом. Аркадий Гайдар был предельно психованным садистом-чекистом. Островский был пострадавшим от чекисткого садизма чекистом. Ахматова - чекистской подстилкой и наводчицей. Цветаева - невротичной чекистской подстилкой. Чуковский и Эренбург как минимум стукачами. Причем Чуковский настолько "любил" русских детей, что строчил в ЦК предложения русских детей сажать в тюрьмы и спецзаведения за воровство с семи лет. Пресловутый конфликт Маяковского с РАППовцами не ограничивался поэзией, а включал в себя элементы доносительства, требующие расстрела обидчиков.
Многое мы не узнаем. Например, отравили ли Алексея Толстого или он умер своей смертью. Но сталинские репрессии здорово поубавили агрессивность. Дело в том, что Сталину пришлось к большой программе геноцида русского народа добавить репрессии против своих. Сталин, Каганович, Молотов и прочие пришли к четкому выводу, что вольницу надо давить, просто ограничиться геноцидом русского народа, как было при коллективизации, нельзя. Для управления страной Сталину и его банде пришлось вводить понятие неприкасаемости - тех или иных граждан нельзя без одобрения сверху убить, если захотелось занять их должности или они чем-то мешают. Например, Шолохов, как и многие писатели, играл роль своеобразного надзора. Это был для Сталина источник независимой информации. Вызовут, распросят о ходе коллективизации и иных делах, отправят домой дописывать Поднятую целину. Поэтому Шолохова не просто хотели опорочить, но и физически уничтожить. Горький не только боялся своих собратьев по перу до ужаса, но он также боялся Сталина и играл роль информатора. Алексея Толстого ненавидели за проницательный ум и контакты со Сталиным. Это понятие неприкасаемости, которое пришлось ввести ради контроля, постоянно нарушалось. Убийства Горькова и Кирова переполнили чашу терпения. Большевички против большевичков применили чисто большевистские методы расправы.
Пострадала ли в итоге советская поэзия и литература? Если честно, то нет. Симонов ничуть не хуже Гладкова и даже лучше. Да, старая, дореволюционная поросль вымерла. Но ведь даже Маяковский начал писать до революции, то есть является продуктом иной атмосферы. Советская культура, являющаяся русской по форме, но антирусской по содержанию, просто пришла в равновесие. Падение доходов писателей и поэтов отражало четкую смену установок - зачем кормить ещё, если нам хватит Рождественского с Евтушенко? Всё равно пишущая братия лучше не напишет. Так было везде - зачем Шаляпины, если есть Кобзон? Зато на первый план вышел страх перед талантами. Лучше всего мы это видим в поэзии в отношении к Рубцову. Ничего, это даже ерунда. Вон, в эстраде можно было официально заявлять - ни одна певица не имеет право петь лучше Пугачевой. Нынешняя ситуация в литературе и искусстве является прямым продолжением брежневизма - зачем напрягаться и вкладываться, хватит того, что есть
________________________________________________________________________________________________
Очень интересно. Но много и возражений.
Кратко
"Женская поэзия" всегда именно как поэзия ( а не иначе) выше "мужской". Вне зависимости от конкретных людей. Просто потому, что поэзия - голоса - не голос, а именно голоса - платоновской "хоры", "небытия-кормилицы". Она не имеет отношения к "мужским ипостасям". Даже у Гумилева, Тютчева, даже у Дениса Давыдова и Твардовского стихи - от "женского в душе" Поэтому поэт всегда - тайно или явно - стыдится поэзии. Поэтому поэзия всегда во вражде с "позитивными религиями". Это - без оценок.
Любая поэзия никогда не "благодаря", но всегда "вопреки". И тому, и этому. Кроме того, она всегда "случайна" ("Зачем крутится ветр в овраге. " и проч...)
"Оппозиция" - и не только сегодня - всегда "проплачивается" куда лучше, чем "агитация в пользу режима". И не только сейчас. Лев Тихомиров, будучи даже главным редактором "Московского вестника", жил в полунищете. Константин Леонтьев - только за счет имения. Сегодня - по существу - то же самое. О Соловьеве говорить нечего - это тот же Гордон. Не знаю, есть ли "корочки" в кармане у Прилепина, ( мне, честно говоря,все равно) , но писатель он неплохой..
Суть дела здесь в том, что "реальное бабло" на самом деле "не у России, а у Революции" ( если по Тютчеву)..
Глубинного, метафизического обоснования бытия "режима" не хочет сам "режим". В этом его глубинная же суть. Тем не менее делать это надо - безкорыстно, на свой страх и риск - исходя из пионимания политического авторитаризма как "удерживающего" (да, конречно, в православно-апостольском смысле, но не только - как удерживвающего от всегда худшего последующего, и в конечном смысле от "смерти второй").
"Трест" - история более сложная, чем это обычно представляют с подачи Юлиана Семенова и прочих. Генерал Потапов - а руководил реально он - действительно ставил и на большевиков, и на монархистов. Реальна была и ставка на криптомонархичекие настроения внутри русского меньшинства в советском руководстве ( прежде всего в армии) В любом случае должны были выиграть организаторы операции. В конечном счете "Трест" был проигран, хотя сам Николай Михайлович Потапов остался в живых..
"Не важно, что роман "Мастер и Маргамрита". не был напечатан, важно, что он был написан" ( П.В.Палиевский, на дискуссии "Классика и мы" 21 декабря 1977 г. в ЦДЛ).
Лично я терпеть не могу эту конкретную вещь Булгакова ( правда, совсем не потому, почему Кураев), но по существу дела Петр Васильевич был строго прав
Маяковский, конречно,не гений. Достаточно сравнить его с действительным "объективным гением" - Александром Введенским ( беру именно т.н. "авангард")
..
.