"Ро, какое же я старье!" (с)
я сегодня искала весь день стих, который я не помню. только одну строчку и то не точно: "... а море оно бездонно, море оно существует, я верил и видел... " но нихрена не нашла.
вместо него я нашла колоссальные сантименты и флэшбэки, которыми мне выковыривает нутро, упорно и упорото. До такой ручки я дошла, что я написала несколько писем людям, которых я потеряла за последние пять лет. (Здесь "потеряла", вовсе не значит, что стоит пытаться найти.) К счастью моего дурацкого порыва хватило только на "написать". а на отправить не хватило.
Забавно, что удалять страничные тексты "по частям" - вначале в попытке сделать их суше, лаконичней, менее чувственными (благо есть пиздотвиттер, который учит этому, лучше чем преподаватели журналистики в университет) ощущается почти так же жертвенно, как разрывать руками негнущиеся уже от содержимого бумажные конверты.
На отправить хватило только в самом безопасном случае. Она живет за тридевять земель. Она не прискачет сегодня же к моему дому. Ну и бонусом, не такой она (когда то была) человек, чтобы возникала необходимость выяснять где и при каких обстоятельствах была утеряна та любовь, которая связывала нас долгие годы. И в её ответе не было ни надменности, ни попытки доказать, что Она, дескать, подросла и возмужала и нихуя я Её новую не знаю. А ведь остальные четыре письма увенчались бы как минимум этим. Если не высокопарной попыткой указать мне, как же я ошибалась, решив не пытаться отыскать утерянную любовь, прямо там в упоротой горячке скандала, или зыбкой мрачной трясине персональной "холодной войны".
Понедельничные откровения постигли меня нынче. и любопытно мне вот что: Если бы мы вчера меньше радовались жизни, меньше вкусно жрали, меньше красивых платьев купили бы мне, заебистой донельзя, и меньше с легкостью мотыльков однодневок трепались о мироздании - случился бы этот истовый рывок в сторону давно и безнадежно утраченной духовно богатой и залитой дешевым винищем, юности, или нет? Ведь от сытости потребительской особенно остро ощущаешь жажду души, если конечно то что нынче ноет во мне, можно назвать душой). Можно ли сказать, что толкающая на заведомо небезопасные для психологического равновесия поступки нас, безумных и бесноватых, толкает именно особенно плотное и непроницаемое ощущение сухости и комфорта?
вместо него я нашла колоссальные сантименты и флэшбэки, которыми мне выковыривает нутро, упорно и упорото. До такой ручки я дошла, что я написала несколько писем людям, которых я потеряла за последние пять лет. (Здесь "потеряла", вовсе не значит, что стоит пытаться найти.) К счастью моего дурацкого порыва хватило только на "написать". а на отправить не хватило.
Забавно, что удалять страничные тексты "по частям" - вначале в попытке сделать их суше, лаконичней, менее чувственными (благо есть пиздотвиттер, который учит этому, лучше чем преподаватели журналистики в университет) ощущается почти так же жертвенно, как разрывать руками негнущиеся уже от содержимого бумажные конверты.
На отправить хватило только в самом безопасном случае. Она живет за тридевять земель. Она не прискачет сегодня же к моему дому. Ну и бонусом, не такой она (когда то была) человек, чтобы возникала необходимость выяснять где и при каких обстоятельствах была утеряна та любовь, которая связывала нас долгие годы. И в её ответе не было ни надменности, ни попытки доказать, что Она, дескать, подросла и возмужала и нихуя я Её новую не знаю. А ведь остальные четыре письма увенчались бы как минимум этим. Если не высокопарной попыткой указать мне, как же я ошибалась, решив не пытаться отыскать утерянную любовь, прямо там в упоротой горячке скандала, или зыбкой мрачной трясине персональной "холодной войны".
Понедельничные откровения постигли меня нынче. и любопытно мне вот что: Если бы мы вчера меньше радовались жизни, меньше вкусно жрали, меньше красивых платьев купили бы мне, заебистой донельзя, и меньше с легкостью мотыльков однодневок трепались о мироздании - случился бы этот истовый рывок в сторону давно и безнадежно утраченной духовно богатой и залитой дешевым винищем, юности, или нет? Ведь от сытости потребительской особенно остро ощущаешь жажду души, если конечно то что нынче ноет во мне, можно назвать душой). Можно ли сказать, что толкающая на заведомо небезопасные для психологического равновесия поступки нас, безумных и бесноватых, толкает именно особенно плотное и непроницаемое ощущение сухости и комфорта?