Травма свидетеля
Оригинал взят у anna_paulsen в Травма свидетеля
Травму свидетеля насилия или чьей-то жизненной катастрофы я бы назвала одной из самых сложных просто в силу того, какой культурный контекст ее окружает: у свидетеля как бы нет легитимного права сказать "Я тоже пострадал". Его страдание неочевидно, но оно есть. Это страдание заключается в огромном чувствуе вины, являющимся следствием подавленного страха и неосознаваемой беспомощности. Беспомощности перед тем, чтобы избежать быть свидетелем и перед тем, чтобы как-то повлиять на случившееся. Так чувствуют себя люди, выжившие после катастроф.
Не имея возможности легитимизировать свою травму, человек неосознанно обесценивает ее значение для своей жизни и защищается от нее безразличием. Ну и как мы обращаемся с собой, так мы и обращаемся с другими. Безразличие к себе превращается в безраличие к другим, дабы не сталкиваться со своим травматическим опытом.
Не быть свидетелем того, что происходит в этом мире, и не травмироваться об него можно в монастыре. Мне вот вспомнился фильм "Самсара", для меня долго загадкой были безудержный плач монаха в самом конце фильма. А сейчас я позволю себе его проинтерпретировать: "Я сидел в медитации многие месяцы. Я вынес это испытание, я считал себя героем, но мое животное начало беспокоило меня, и я поддался искушению, я стал жить в миру. В миру я узнал не только любовь женщины и счастье рождение сына, но и ложь, страдание, зависть, ненависть, измену. Но самым страшным оказалось узнать, насколько я был пафосным дураком, сидящим в медитации, и насколько я беспомощен на самом деле. Я прятался от жизни за стенами монастыря. Неужели это то, что я должен сказать своему сыну и должен сказать своему учителю?"
А ля гер ком а ля геро.
Травму свидетеля насилия или чьей-то жизненной катастрофы я бы назвала одной из самых сложных просто в силу того, какой культурный контекст ее окружает: у свидетеля как бы нет легитимного права сказать "Я тоже пострадал". Его страдание неочевидно, но оно есть. Это страдание заключается в огромном чувствуе вины, являющимся следствием подавленного страха и неосознаваемой беспомощности. Беспомощности перед тем, чтобы избежать быть свидетелем и перед тем, чтобы как-то повлиять на случившееся. Так чувствуют себя люди, выжившие после катастроф.
Не имея возможности легитимизировать свою травму, человек неосознанно обесценивает ее значение для своей жизни и защищается от нее безразличием. Ну и как мы обращаемся с собой, так мы и обращаемся с другими. Безразличие к себе превращается в безраличие к другим, дабы не сталкиваться со своим травматическим опытом.
Не быть свидетелем того, что происходит в этом мире, и не травмироваться об него можно в монастыре. Мне вот вспомнился фильм "Самсара", для меня долго загадкой были безудержный плач монаха в самом конце фильма. А сейчас я позволю себе его проинтерпретировать: "Я сидел в медитации многие месяцы. Я вынес это испытание, я считал себя героем, но мое животное начало беспокоило меня, и я поддался искушению, я стал жить в миру. В миру я узнал не только любовь женщины и счастье рождение сына, но и ложь, страдание, зависть, ненависть, измену. Но самым страшным оказалось узнать, насколько я был пафосным дураком, сидящим в медитации, и насколько я беспомощен на самом деле. Я прятался от жизни за стенами монастыря. Неужели это то, что я должен сказать своему сыну и должен сказать своему учителю?"
А ля гер ком а ля геро.