Кармалита и память
Рассказ из серии «Истории города N»
- Где мой штатив? - строго спросила я у Рябова.
- Откуда я знаю, где твой штатив, что я Пушкин, что ли?
Рябов махом пошел курить.
- От тебя одни окурки и потерянные черт знает где вещи, я выгоню тебя из дома, запью и брошусь под поезд!
Зачем тянуть с ссорой, если её не избежать? Я топнула сразу обеими ногами, проверила место, где всегда лежит штатив и, убедившись, что его там нет, пригорюнилась.
- Ты его, наверно, по пьяни Михайлову подарила. Как велосипед, - сказал Рябов, чтобы позлить меня и быстренько надел кеды, в которые я не успела сделать никакой пакости, - А если ты мне в кеды нагадишь, я твоими белыми штанами полы на площадке помою, - мы ласково попрощались.
Делать нечего, пришлось звонить Ковалевичу.
- Никакого понятия о твоем дурацком штативе не имею!
Ковалевич сходу бросил трубку и, конечно, я позвонила Никитину.
- Этот Рябов... Этот Ковалевич...
- Пить не буду. У меня лыжи и пересмотр ценностей.
- Пересмотри еще свои вещи на предмет моего штатива.
- Две футболки, одни джинсы, три носка, один фотоаппарат, два объектива - штатива нет!
- Когда-нибудь я ограблю Сузунский монетный двор и сведу тебя в Галерею Новосибирск.
- Кармалита, сводят, обычно, в другое место, в котором я надеюсь оказаться без твоей помощи. А пока ты отвлекаешь меня от созерцания и просветления.
- Бессердечное животное.
Я положила трубку и осталась одна со своим горем. Горе не очень-то развлекало меня и вообще вело себя вызывающе: развалилось на диване, разбросало на полу разные вещи, съело пирожное Рябова, купило бутылку вина и в полчаса оприходовало еë, так что у меня начала кружиться голова от его безобразия и я, конечно, прилегла успокоиться.
Проснувшись, я обнаружила, что уже вечер следующего дня, штатива нет, как и Рябова, который при том злобно не берёт трубку. «Пирожного ему жалко» - возмутилась я и, конечно, набрала Ковалевича.
- Ковалевич, я точно вспомнила.
- Та-ак...
- Стоял дождливый осенний вечер...
- Так-так...
- Ты позвонил мне или я позвонила тебе - неважно. Хотя почему неважно, конечно, я тебе! Когда ты в последний раз мне звонил? Ты же меня совсем забыл, совсем бросил меня и никому я не нужна во всей вселенной!
- Так-так-так...
- Ты шел куда-то кого-то снимать. Ты должен был снять кого-то на видео, хотя ты не умеешь снимать на видео и знать не знаешь, как оно у тебя на фотоаппарате включается, но всё это было так, я точно помню.
- Так-так-так-та-ак....
- Тебя попросили внезапно, поэтому ты не подготовился. То есть не взял штатив.
- ...А у меня есть штатив?
- Конечно, есть, если ты его не взял! Не перебивай, у меня в коем веке вспышка памяти, Челочи бы на твоем месте слушала с замиранием.
- Может, ты позвонишь Челочи?
- Она в Ростове. Или в Москве. Или в Челябинске. Черт его знает, куда занесла ее химическая промышленность - один хрен, дорого разговаривать. Так вот, Ковалевич, ты не взял штатив, а я, как верный друг и хитрая бабища, которой потом надо на кого-то повесить пропавшую вещь, его тебе, конечно, привезла. Прямо взяла и приехала - в дождь, с двадцатикилограммовым штативом на горбу, а ты, контра белорусская, даже слушать меня не хочешь.
- А когда штатив успел так потолстеть?
- В женском воображении и не такое успеешь, поэтому не буди во мне фантазию, Слава, а пойди и переверни весь свой недавно отремонтированный дом, и штатив, есть он там или нет, - найди!
- Кармалита, у меня две кошки и жена, твой штатив вносит дисгармонию в эту картину.
- Вот поэтому убери его оттуда! В моей картине он очень нужен.
- Время мыть посуду!
Ковалевич бросил меня на произвол судьбы и я, конечно, позвонила Никитину.
- Никитин, всё говорит за то, что это был ты.
- Подожди, потрясу носок, может, штатив там, а я не заметил.
- Я точно вспомнила. Ты брал его на ночную съемку!
- Какую ночную съемку?
- Пф! Никитин! Ты же шляешься ночью по городу и пугаешь прохожих длинной выдержкой! Забыл? Ну у тебя и память, а ещё старше меня на два года.
- Шлялся. Вместе с тобой. И носил твой штатив.
- Вот!
- Десять лет назад. Еще вопросы есть в два часа ночи?
Шли месяцы. Рябов вспомнил, что у него есть квартира и решил поискать штатив в ней. Безвыездно. Звонки по заколдованному кругу Никитин - Ковалевич не приносили плодов. Штатив всё так же был где-то у них, о чём они сговорились мне не сообщать. Можно было бы добавить в эту компанию Брыгина, но он благоразумно уехал в Крым три года назад. От нервного истощения у меня разболелась спина. Я поставила два укола артрозана, сходила к гомеопату, выпила кружку пива, но ничего не помогло - спина так же разрывалась и требовала упражнений. Упражнения, в свою очередь, требовали туристического коврика. Где коврик? Я посмотрела в шкафу, за шкафом, на шкафе. Где коврик, елы-палы?
Прежде всего я нашла контакт Ковалевича, но тут меня осенило воспоминание: ясный летний день, голубь какает на машину, я отдаю коврик брату. Я позвонила брату.
- Я точно знаю, где мой коврик! Отдавай немедленно!
- Вот новости. Во-первых, коврик был мой, а во-вторых - да, где он? Хочу съездить на рыбалку и словить там описторхоз, коврик очень нужен.
- Не было у меня никогда твоего коврика, что за дела вообще!
- А у меня никогда не было твоего штатива!
- Какого моего штатива?
- На котором стоит мой телефон и записывает лекции для ютуба, который через четыре года будет удалять каналы русских сми во имя свободы слова.
- Черт знает, что такое! Тащи штатив, будем вместе звонить Ковалевичу и спрашивать за коврик. Он у него - я точно помню, как он пришел ко мне весь больной, забрал коврик, термос и мой покой!
Через две недели выяснилось, что коврик был у Никитиной. Я это точно вспомнила, когда увидела его у неё за диваном, куда полезла искать свои пропавшие месяц назад серьги.