Футбол, Спартак и Амстердам - продолжение
Так, гостиница "Оkura". И к японцам, коих составляло большинство в отеле, подселили 150 мирных, но очень громких и пьяных российских фанатов. Не знаю, как остальные, но мы через пять минут отправились инспектировать уровень освещенности красных фонарей в люксах и баксах. Но не дошли, ибо по дороге оказался кафешоп. А чего бы не зайти? Чисто посмотреть, посмотреть и внимательно посмотреть, "четыре лайтс, плииз". Что это был за лайтс, сколько мы выпили к этому моменту, но цель похода была полностью потеряна, забыта и выкинута на свалку истории.
И всех четверых накрыло. Я стал звездой. Морскою, только чугунной. Нет, сначала меня пробило на подраться с голландцами, но я же звездой стал, двигаться мне очень сложно и медленно. Даже так - мммеееддлллееенннноо. У Кравчика горела земля под ногами. Не фигурально, а реально. Поэтому он высоко подпрыгивал и все время норовил присесть на скамейку, высоко подняв ноги. Самое сложное было оттаскивать его от каналов, где он пытался тушить горящие подошвы (а фигли, конечно от горящей земли и подошвы займутся, логично). Каштан резко обессилел. Останавливался у урны и со словами "Я не могу нести эту тяжесть" бросал туда мобильный телефон. Его доставали и возвращали владельцу. Андрюха витиевато и многословно рассыпался в благодарностях, но около следующей урны все повторялось. Амстердам довольно чистый город, урны на каждом шагу. Я звезда, хотя по позе скорее Иисус, прибитый к невидимому кресту. Один Лева сохранил внешнюю видимость нормальности. Его накрыл вирус ответственности за все происходящее вокруг.
Трагикомичная процессия людей, похожих на сбежавших из лечебницы для душевнобольных, добралась до площади Дамба к Grand Hotel Krasnapolsky. Как раз там заканчивался какой-то жутко светский прием. Это было понятно по красной ковровой дорожки от входа до мостовой. Важный надутый швейцар открывал дверь, из которой чинно выходили пары в вечерних нарядах, смокингах и также чинно с чувством собственно достоинства по дорожке к подкатывающемуся такси. Пока перед носом очередной пары четыре странных человека не влезли в их такси. По лицам читалось как чувство собственного достоинства через чувства недоумения и детской обиды переходит в русофобию.
Пятьдесят долларов водителю и тот резко передумал выкидывать нас из такси, тем более что ехать оказалось минуты три. У нашей гостиницы выяснилось, что чугунную морскую звезду очень тяжело вытащить с заднего сиденья, руки-ноги гнуться перестали окончательно. Но помня о безумной щедрости сумасшедших русских таксист позвал швейцара и вдвоем они как-то выдернули меня из машины и даже поднесли к входу, оснащенному крутящейся дверью. Но закинуть за поворот двери они не успевали. Посовещавшись и пригласив на подмогу пару администраторов, они на глазах изумленной публики вкатили меня в холл колесом. Аккуратно, не роняя, и прямиком к грузовому лифту.
Больше я в кафешопы не заходил. Первый опыт употребления расширяющих сознание субстанций оказался в моей жизни последним.
это футбол, а перед ним еще три дня блужданий по старому Амстердаму. Оставлю на потом еще одну историю из этой поездке о волшебной силе искусства.
И всех четверых накрыло. Я стал звездой. Морскою, только чугунной. Нет, сначала меня пробило на подраться с голландцами, но я же звездой стал, двигаться мне очень сложно и медленно. Даже так - мммеееддлллееенннноо. У Кравчика горела земля под ногами. Не фигурально, а реально. Поэтому он высоко подпрыгивал и все время норовил присесть на скамейку, высоко подняв ноги. Самое сложное было оттаскивать его от каналов, где он пытался тушить горящие подошвы (а фигли, конечно от горящей земли и подошвы займутся, логично). Каштан резко обессилел. Останавливался у урны и со словами "Я не могу нести эту тяжесть" бросал туда мобильный телефон. Его доставали и возвращали владельцу. Андрюха витиевато и многословно рассыпался в благодарностях, но около следующей урны все повторялось. Амстердам довольно чистый город, урны на каждом шагу. Я звезда, хотя по позе скорее Иисус, прибитый к невидимому кресту. Один Лева сохранил внешнюю видимость нормальности. Его накрыл вирус ответственности за все происходящее вокруг.
Трагикомичная процессия людей, похожих на сбежавших из лечебницы для душевнобольных, добралась до площади Дамба к Grand Hotel Krasnapolsky. Как раз там заканчивался какой-то жутко светский прием. Это было понятно по красной ковровой дорожки от входа до мостовой. Важный надутый швейцар открывал дверь, из которой чинно выходили пары в вечерних нарядах, смокингах и также чинно с чувством собственно достоинства по дорожке к подкатывающемуся такси. Пока перед носом очередной пары четыре странных человека не влезли в их такси. По лицам читалось как чувство собственного достоинства через чувства недоумения и детской обиды переходит в русофобию.
Пятьдесят долларов водителю и тот резко передумал выкидывать нас из такси, тем более что ехать оказалось минуты три. У нашей гостиницы выяснилось, что чугунную морскую звезду очень тяжело вытащить с заднего сиденья, руки-ноги гнуться перестали окончательно. Но помня о безумной щедрости сумасшедших русских таксист позвал швейцара и вдвоем они как-то выдернули меня из машины и даже поднесли к входу, оснащенному крутящейся дверью. Но закинуть за поворот двери они не успевали. Посовещавшись и пригласив на подмогу пару администраторов, они на глазах изумленной публики вкатили меня в холл колесом. Аккуратно, не роняя, и прямиком к грузовому лифту.
Больше я в кафешопы не заходил. Первый опыт употребления расширяющих сознание субстанций оказался в моей жизни последним.
это футбол, а перед ним еще три дня блужданий по старому Амстердаму. Оставлю на потом еще одну историю из этой поездке о волшебной силе искусства.