Самые красивые люди - это люди «НЕудобные»...
Самые красивые люди, это, конечно, люди "неудобные".
В моей вселенной - так.
Таких не положишь в коробочку "хороший человек", слишком много граней, ненавижу фразу затасканную, но правда все с ними - неоднозначно...
Они - живые и бесконечно сложные. У этого кубик-рубика нет одного цвета. Живут честно, как умеют, не прикрывая "срамные места" маской благочестия или фейковой социальной правильностью.
Они - без кожи, потому внешне кажутся отпетыми циниками и закаленными саркастичными упырями. После первых ранений, примеряют на себя "лорику сигментату" жестокости и пуленепробиваемости. Но за броней видно беззубую улыбку ребенка.
Они делают больно, и часто, пытаясь закрыть от своей боли близких, только усугубляют положение дистанцией, ибо их желание побыть наедине с собой и сделать перезагрузку - первостепенно
С ними не бывает просто, без них - тоска, они не имеют отношения к нарцисам и психопатам, так разрекламированным психологами за последнее время.
Они - слишком сложны для прокрустова ложа социума, от чего страдают они сами в первую голову, ибо тугоумный линейный социум всегда требует определенности и норовит повесить тебе бирку на ногу еще при жизни, а если ты смеешь брыкаться, ехать на красный и устанавливать свои правила игры, то ты получаешь от ригидного большинства красную карту и выговор с занесением в личное дело пламенного революционера и шатателя устоев.
Тут неудобные люди берут подмышку своего дельфина Валеру, черепаху Глафиру Андреевну, вомбата Илюшу, свинку Игната, попугая Евлампия и идут в гордом одиночестве в свой внутренний космос, задраивают люки и ариведерчи.
Как у Орлуши:
А может быть, бросить мне пить - и баста!?
Или уж будь, что будет?
Напротив меня в ресторанах часто
Садятся мёртвые люди.
При этом лично я их не знаю,
Чуть что - говорим на «вы»,
Но я по их лицам вдруг понимаю:
Они, как один мертвы.
Они наливают себе винишко,
Со смаком его цедят,
Простые на первый мой взгляд людишки,
А также - на третий взгляд.
Они не обидят соседа шуткой,
Сидят спокойней овцы,
Но мне почему-то немного жутко,
Ведь все они - мертвецы...
Неудобные - напротив живые... даже слишком для целлюлозного мира.
Они - гораздо тоньше по восприятию, и десантируются сюда, чтоб как огромный мусоросжигательный завод, утилизировать чужую боль, потому быстрее других выходят из строя, выгорают, ломаются, ломаются и уже не подлежат восстановлению, ибо начисто лишены жалости к себе и способности просить о помощи. Это нужно помнить и оберегать их. Их всегда можно узнать по взгляду устало-мудрого Конфуция, этот характерный взгляд у них - с раннего детства, уже тогда они все знали про этот мир и все равно были полны решимости его менять, чем вызывали саркастические кривые ухмылки людей "удобных".
***
Ночь... я сижу у моря, тихо подходит красивая женщина, так же как и я сбежавшая с концерта и говорит:
- А вы тоже пришли на свиней посмотреть?
Не то чтоб я артистов свиньями считала, притихла, жду развития сюжета, незнакомка продолжает:
- Тут дикие кабаны купаются в полночь, я им еду ношу из столовой.
- В Хилтоне? Свиньи купаются в полночь? И вы сюда их ходите кормить, принося персики из столовой?
- Ну... да... они же голодные. А меня Маша зовут.
Маша протягивает руку. Я отряхиваю свою от песка, беру персики и мы идем по лунной дорожке кормить прекрасных свиней в ночи.
А потом Маша рассказывала, как недавно, после всех химиотерапий, восстановилась, как переживала уход и предательство мужа в самый жесткий момент, когда рушилось все, как заново влюбилась в жизнь и говорила вселенной спасибо:
- Мужу всегда за меня было неловко, я - вечный борец за справедливость и вечное лыко не в строку, слишком громкая, слишком яркая, непримиримая, категоричная. Болезнь многое поменяла. И когда он, уже после пятой химии, ушел к подруге, это уже была вишенка на торте для перезагрузки. Я понимаю его, выдержит не каждый. Все честно. Зато... столько времени на переосмысление, лежи себе, смотри в потолок. Прокручивая мизансцены, проси прощения за перегибы на местах. Полезно иногда встряхнуться.
Маша замолчала, к нам вышли хрюкающие бусины. Мы даже не успели вспомнить какие-то невнятные напутствия из детства о том, что дикие кабаны - опасны. Наши трескали у нас из рук принесенные гостинцы, смачно чавкали, радостно портили воздух, а я смотрела на короткую стрижку Маши и думала, ну, круто же, что есть "неудобные"... без них этот мир был бы мертв.
/ Сергеева И.
В моей вселенной - так.
Таких не положишь в коробочку "хороший человек", слишком много граней, ненавижу фразу затасканную, но правда все с ними - неоднозначно...
Они - живые и бесконечно сложные. У этого кубик-рубика нет одного цвета. Живут честно, как умеют, не прикрывая "срамные места" маской благочестия или фейковой социальной правильностью.
Они - без кожи, потому внешне кажутся отпетыми циниками и закаленными саркастичными упырями. После первых ранений, примеряют на себя "лорику сигментату" жестокости и пуленепробиваемости. Но за броней видно беззубую улыбку ребенка.
Они делают больно, и часто, пытаясь закрыть от своей боли близких, только усугубляют положение дистанцией, ибо их желание побыть наедине с собой и сделать перезагрузку - первостепенно
С ними не бывает просто, без них - тоска, они не имеют отношения к нарцисам и психопатам, так разрекламированным психологами за последнее время.
Они - слишком сложны для прокрустова ложа социума, от чего страдают они сами в первую голову, ибо тугоумный линейный социум всегда требует определенности и норовит повесить тебе бирку на ногу еще при жизни, а если ты смеешь брыкаться, ехать на красный и устанавливать свои правила игры, то ты получаешь от ригидного большинства красную карту и выговор с занесением в личное дело пламенного революционера и шатателя устоев.
Тут неудобные люди берут подмышку своего дельфина Валеру, черепаху Глафиру Андреевну, вомбата Илюшу, свинку Игната, попугая Евлампия и идут в гордом одиночестве в свой внутренний космос, задраивают люки и ариведерчи.
Как у Орлуши:
А может быть, бросить мне пить - и баста!?
Или уж будь, что будет?
Напротив меня в ресторанах часто
Садятся мёртвые люди.
При этом лично я их не знаю,
Чуть что - говорим на «вы»,
Но я по их лицам вдруг понимаю:
Они, как один мертвы.
Они наливают себе винишко,
Со смаком его цедят,
Простые на первый мой взгляд людишки,
А также - на третий взгляд.
Они не обидят соседа шуткой,
Сидят спокойней овцы,
Но мне почему-то немного жутко,
Ведь все они - мертвецы...
Неудобные - напротив живые... даже слишком для целлюлозного мира.
Они - гораздо тоньше по восприятию, и десантируются сюда, чтоб как огромный мусоросжигательный завод, утилизировать чужую боль, потому быстрее других выходят из строя, выгорают, ломаются, ломаются и уже не подлежат восстановлению, ибо начисто лишены жалости к себе и способности просить о помощи. Это нужно помнить и оберегать их. Их всегда можно узнать по взгляду устало-мудрого Конфуция, этот характерный взгляд у них - с раннего детства, уже тогда они все знали про этот мир и все равно были полны решимости его менять, чем вызывали саркастические кривые ухмылки людей "удобных".
***
Ночь... я сижу у моря, тихо подходит красивая женщина, так же как и я сбежавшая с концерта и говорит:
- А вы тоже пришли на свиней посмотреть?
Не то чтоб я артистов свиньями считала, притихла, жду развития сюжета, незнакомка продолжает:
- Тут дикие кабаны купаются в полночь, я им еду ношу из столовой.
- В Хилтоне? Свиньи купаются в полночь? И вы сюда их ходите кормить, принося персики из столовой?
- Ну... да... они же голодные. А меня Маша зовут.
Маша протягивает руку. Я отряхиваю свою от песка, беру персики и мы идем по лунной дорожке кормить прекрасных свиней в ночи.
А потом Маша рассказывала, как недавно, после всех химиотерапий, восстановилась, как переживала уход и предательство мужа в самый жесткий момент, когда рушилось все, как заново влюбилась в жизнь и говорила вселенной спасибо:
- Мужу всегда за меня было неловко, я - вечный борец за справедливость и вечное лыко не в строку, слишком громкая, слишком яркая, непримиримая, категоричная. Болезнь многое поменяла. И когда он, уже после пятой химии, ушел к подруге, это уже была вишенка на торте для перезагрузки. Я понимаю его, выдержит не каждый. Все честно. Зато... столько времени на переосмысление, лежи себе, смотри в потолок. Прокручивая мизансцены, проси прощения за перегибы на местах. Полезно иногда встряхнуться.
Маша замолчала, к нам вышли хрюкающие бусины. Мы даже не успели вспомнить какие-то невнятные напутствия из детства о том, что дикие кабаны - опасны. Наши трескали у нас из рук принесенные гостинцы, смачно чавкали, радостно портили воздух, а я смотрела на короткую стрижку Маши и думала, ну, круто же, что есть "неудобные"... без них этот мир был бы мертв.
/ Сергеева И.