Салтычиха и развитие России
Салтычиха и развитие России
Расшифровка диктофонной записи. Беседа с Алексеем от 3.03.2017г.
И: Я чувствую что вот в этой картине нет какой-то законченности, которая позволила бы продвинутся дальше и выйти на какие-то новые рубежи понимания. Я имею ввиду Салтычиху, помещицу, которая жестоко наказала крестьянина-изобретателя насоса. Ведь на самом-то деле, с точки зрения "русского мира", который мы обсуждаем, она права. "Не при тебе было заведено поливать вёдрами с лейкой, и не тебе это менять".
А: Это правильно, только у неё подход чисто свой, шкурнический. Она держится Традиции, потому что считает, что это залог в том числе её личного существования.
И: Фразу выдумал наш человек, интеллектуал, который обобщил определённый опыт. Что сейчас ты насос изобретаешь, а потом против правительства пойдёшь. А ведь это правда. Тот человек, который творчески, преобразовательно относится к миру, он точно так же потом будет относится и к правительству.
А: Это уже будет взгляд на вещи такой.
И: Да, это взгляд на вещи, который надо пресекать в корне. Что она и сделала. Вот мы с тобой - интеллигенты. Мы помешаны на развитии, всяких таких вещах. Что развитие есть благо. И нам нужно сделать определённые усилия, чтобы влезть в менталитет нормального человека. Русского обывателя. Не горожанина, который высшее образование получил, а простого обывателя. А ещё лучше - мужика, крестьянина. Вот давай попробуем влезть в этот менталитет. Ведь он доминируем начальством. Всё, что может происходить, должно происходить с дозволения начальства. И это очень выгодная позиция. Если начальство дозволило, то всё - с меня никаких взяток, никакого спроса. Начальство отвечает. Вот если б начальство дало указание сделать насос, то Салтычиха бы иначе отнеслась.
Мы всё время недооцениваем это психическое ядро обывателя. А зря недооцениваем, потому что оно - ключ к проблеме, как изменить нашу систему чтобы она развивалась. Что предлагают наши западники? "Давайте уберём Путина, поставим Навального, который разрешит все свободы, давайте_заставим_(я не знаю как но заставим) суды соблюдать закон, давайте_заставим_чиновников не брать взятки (то есть их всех надо пересажать поголовно)", и тогда опа! У нас пошло развитие как на Западе. Но это же чушь!
А: Учитывая что развитие предполагает свободу, а тут нужно заставлять, то это вообще бессмысленно.
И: Я просто хочу сказать что при этих условиях развития не будет происходить, это утопия! Так вот это психическое ядро русского человека, куда начальство входит как важный элемент чтоли, под него отведено психическое помещение. У нас, интеллектуалов, это помещение занято наукой. Если среди нас есть верующие, то оно занято Богом. У атеистов это наука, вообще движение к большему познанию, свет Истины. А у простого человека это начальство. Более того, важно что у русского человека входит одно в другое три психических помещения: Бог, отец, государь. Они переплетаются. Для нас Бог - это тоже начальство, государь тоже своего рода Бог, а отец - и Бог и царь и всё что угодно. Отец же у нас как ведёт себя в семье? "Я отец, поперёк батьки в пекло не лезь!" И это настолько глубоко сидящий архетип, что изменить его мы не можем. Мы должны его использовать. Вот японцы же его использовали! У меня нет полной картины хода логики Салтычихи.
А: Ну мне кажется вот этот пример Салтычихи выдуман однозначно. Потому что она известна другими вещами.
И: Давай рассматривать выдуманный пример и выдуманную фразу. Если человек недоволен реальностью и готов её менять, то он будет менять всё, будет менять и царя. И он потом к власти выставит такие же претензии. "А вы почему не меняетесь, где реформы?" И Салтычиха это понимает. Точнее - идеализированная Салтычиха. Если человек высказывает претензии к реальности, желая сделать её лучше, то он потом будет высказывать претензии и к власти.
А: Как части этой реальности.
И: Владимир Ильич Ленин назвал одну из сонат Шопена "Алгеброй Революции". И вот теперь представь себе нашего садовника, который изобрел насос, который хочет сделать мир лучше, облегчит работу, и он встречает сопротивление одновременно со стороны обывателя и со стороны властей. Что такое власть? Это Салтычиха на новом уровне. Тогда мы получаем интересную вещь - наши власти не заинтересованы в создании нового насоса. "Начинают с насоса, и примутся за нас". И вот у меня нет ясной картины, как изменить систему так, чтобы все были заинтересованы хотя бы в создании нового насоса. Надо какую-то деталь в этой картине поменять и всё заработает. Вот я так чувствую. Какую-то простую деталь на уровне лозунга, которую сказать Салтычихе и всё изменится.
А: Первое что пришло в голову, хоть и глупо но "во славу твою"!
И: Какую ещё славу?
А: Ну вот я насос придумал на твоё благо, и все будут уважать.
И: Нет, все будут бояться что ты сейчас насос сделал, а потом против власти полезешь.
А: Да нет, я имею ввиду что представить это как бонус какой-то, заинтересовать Салтычиху.
И: А власти и так хорошо. Ну подняться повыше так подняться повыше. А власти и так хорошо, у них всё есть. У каждого есть своя полянка и он её стрижёт.
А: Ну тогда только страх или какая-то вынужденность заставить власть.
И: Страх не подходит, мы это с тобой уже обсудили когда обсуждали длину богослужения в церкви. Это сделает атмосферу общества невыносимой. В Белоруссии Лукашенко пошёл по пути страха и создал там невыносимую атмосферу. Здесь надо именно изменить какую-то деталь в этой картине, чтобы оно заработало. Ведь мы получаем что наша вера в начальство не даёт нам развиваться.
А: А не начальство ли основной тормоз? Тут получается двоякая картина: и снизу не хотят и сверху не хотят.
И: Да. Это ведь единая система. Это порочный круг. Но ведь японцы его разомкнули! У них же тоже вера в начальство. Более того - у них слепая, фанатичная вера в начальство. Они её просто перенесли на лейбл фирмы и всё, самураи пошли работать. Хотя вот я сейчас дочитываю Ли Куан Ю, он говорит что эта система, которая в Японии, долго не просуществует. Он говорит что система взаимного покровительства работника и фирмы возможно только тогда, когда Япония существует как замкнутая система. А она не сможет долго существовать как замкнутая система, ей придётся открываться. Тогда эта система будет вынуждена измениться. Вообще Ли Куан Ю пишет, что будущее за англосаксонской системой.
А: На да, она более динамична и может расширять своё влияние включая в себя всё новые сообщества и оставаясь самой собой. В этом смысле у Китая такая же ограниченность как у Японии. Все вот почему-то пророчат Китаю великое будущее, а ведь он за рамки своего миллиарда никогда не выйдет. Я имею ввиду, что культура у них така,я что они ничего не могут предложить.
И: Я вот нутром чую, что наша русская культура самая универсальная и мы-то как раз можем предлагать что-то новое. А мы сидим на печи. А чем больше мы сидим на печи, тем более наше отставание от Запада и тем более примитивные задачи нам потом придётся решать вместо того чтобы решать высоконаучные задачи. Ну японцы же это как-то сделали!
А: Ну а чё японцы-то? У них задача была возродиться, дважды. Что в XIX-м веке, что в XX-м, после войны. Мы великие и хотим оставаться такими, и чтобы не проиграть давайте меняться. И они начали меняться. У них тоже противники были, но это уже отдельный разговор. У них на патриотизме в конце XIX-го века реально много вывезло. Было много противников реформ, но когда стало ясно, что реформы дают победы Японии, то все восприняли их как должное. Там тоже сначала было копирование Запада и это раздражало. Но раз правительство сказало "надо", значит будем делать. Когда стали выигрывать, стало ясно, что всё делают правильно. Там тоже всё силой делали, но было ощущение, что нас ведут, значит так надо. А у нас получается что? Вот я думаю ты прав, надо сверху начинать, а не снизу. Сверху должно быть стремление к мессианству, желание расширяться.
И: Размышляя о том, откуда должно быть движение, сверху или снизу, я представил себе такую картину. Движение идёт снизу, идёт сверху, доходит до определённого метафизического центра и останавливается. Метафизический центр является первоначальным кластером, предприятием, некоей элементарной структурой на которой всё держится. И я здесь опять возвращаюсь к проблеме: как же должно быть организовано предприятие в России, чтобы оно не было ни англосаксонского типа, ни японского? И чтобы одновременно в нём находился волшебный пендель от государства. Вот должны быть какие-то смешанные экономические структуры.
А: Рычаги влияния.
И: Да. А если взять опыт большевиков, что при каждом предприятии находился комиссар от государства, которые проводит его интересы?
А: Ну, это такая стандартная схема. Но у него должен быть очень широкий кругозор, это должна быть творческая личность.
И: Это должен быть специалист по инновациям, скажем так.
А: Да, я и говорю что должен быть с широким кругозором. И таких нужно очень тщательно подбирать. Интересное предложение конечно, но на грани идеализма.
И: Да, на грани идеализма, иначе весь наш вот этот трёп ни что не выливается если мы не предлагаем реальной работающей схемы. Система должна быть такой, чтобы доходы чиновника, и доходы этого комиссара были напрямую связаны с инновациями. Это первый вопрос, это принципиально. А второй вопрос, что надо местничество искоренять. Я думаю на законодательном уровне это решается. Ну когда специалист по инновациям - брат директора. Они там друг другу бумаги понапишут, наверх отдадут и всё. А на самом деле на китайском барахле лейблы переклеили.
Наши либералы, рассуждая о развитии, всегда пытаются вывести за скобки государство. Они хотят его минимализировать. Вот оно получило налоги и всё. А мы, общество, будем сами развиваться. Но ведь это же чушь! Без государства у нас ничего не делается. Но мы сейчас пошли в противоположную сторону. Когда государства слишком много. Всё уже просто забронзовело. Уже ничего не движется. Вот сейчас хорошо, а иначе будет "Майдан". Вот нас вот так пугают.
Вот мы разобрали Салтычиху. Когда Салтычиха говорит что он потом пойдёт против власти, она защищает святое. Власть для неё является сакральным объектом. Теперь представим себе Салтычиху, которая попадает во власть. Допустим она - министр тяжёлой промышленности. Министр тяжёлой промышленности - такая же Салтычиха. Она могла получить образование, но менталитет-то тот же остался. Святое-то осталось тем же самым.
И вот здесь как раз интересно копнуть. А чего боится министр тяжёлой промышленности? Прежде всего, он боится потерять своё место. Как сделать так, чтобы он был заинтересован в развитии? Развитие в этом случае должно занять место рядом со святым объектом. Оно должно войти в то же самое психическое помещение где царь, Бог и отец. Как теоретик, это единственное что я могу сказать. Не слепое развитие, а усовершенствование мира.
И здесь мне кажется можно пойти вот по какому пути. Тебе никогда не приходило в голову, что западное развитие идёт в ущерб нравственности? Нравственность они могут поставить как переменную величину. Вот сейчас мы это используем, а потом можем не использовать. То есть они относятся к этому легко. Они не ставят это как высшую ценность, которую надо беречь.
И вот тут я подумал, что можно каким-то образом соединить вместе понимание "прогресс - нравственность" и "прогресс в целом". Если мы соединим "прогресс - нравственность" и "прогресс в целом", то мы прогресс и развитие вводим именно туда, в сакральную область. И тогда, если мы говорим об этом, то к развитию другое отношение. Развитие это не то, что ломает реальность, а то, что помогает нам стать лучше.
Вот что такое Япония? У них развитие само по себе как фетиш. Если у нас это соединить с развитием нравственности как единое целое, то это уже интересная мысль. Мы не просто должны развиваться, а должны становиться лучше. А вот здесь уже русское сердце начинает интересоваться. Потому что развитие в целом - это насос, изобретённый садовником. А вот если сказать Салтычихе, что ты от этого станешь менее греховным, что мир станет добрее, то она бы по другому отреагировала. Более того, мы выводим из под удара начальство. Выносим за скобки.
А: Образ изменения - да. Образ что с каждым днём всё лучше будет. Сама идея должна быть в чём-то проявляться. Тут видишь в чём дело, изменение предполагает что мир либо несовершенен, либо, скажем так, в конечном итоге несовершенен и его надо доделать. Его надо доделать, достроить. А у нас-то на чём всё основано? "Всё есть и этого не изменить. И это вообще менять не надо".
И: Мир божий. Но атеисты его так не называют, но они подразумевают что мир уже есть данность. И менять его русский человек в глубине души не хочет. А вот если мы соединим прогресс нравственности с изменением мира, то вот это уже интересно. Нужна какая-то формула. Это не просто формула чтобы людей завлечь, это не партийный лозунг, это именно формула работающего прогресса. Помнишь, Гоголь говорит: "кто скажет: Россия вперёд?" Это то самое. Это надо как-то связать. Но эта схема, к сожалению, очень многого требует от властей. Она требует от них невозможное: честности и справедливости. Схема утопическая, потому что её прежде всего должны поддержать власти, движение должно начаться с головы. Есть такая легенда о Земле Игната, там предполагается что он такой святой, убил своего сына, он там что-то украл, за это он его сжёг живьём, то есть предполагается что народный лидер отличается повышенной нравственностью. Если исходить из этой легенды. Но у нас этого нет. Я бы даже с горечью сказал, что у нас беспредел власти - это архетип. И он основывается именно на нашей вере во власть. Это наш порочный круг. И власть должна начать первой. Вот если вспомнить Петра I, то он вообще говоря занимался проблемой нравственности, в какой-то мере.
А: Ну тут как-то всё попахивает подвигом.
И: Да, всё попахивает подвигом. Сейчас объясню почему. Потому что мы с тобой ушли вперёд, а Россия ещё "там" живёт. А вот теперь представь, что в середине XIX века два японских теоретика рассуждают как развиваться Японии. Если бы они сказали тогда: "а вот давайте самурайский архетип используем на преданность фирме". Это тоже бы выглядело как подвиг. А потом, когда все эти теории стали обрастать жизнью, то где-то что-то изменилось, и оно же заработало! Это всё выглядит подвигом до тех пор, пока находится в виде теоретических выкладок. А если начать это реализовывать, то оно не будет настолько идеалистично, я не знаю.
А: Я так понимаю, что у японцев нашлась группа тех, кто чётко понимал чем чревато отсутствие реформ. И эта группа была не снизу, а сверху. И я удивился что у них в эту группу вошёл мастер дзюдо. Он был работником МИДа и у него была задача ездить по всему миру и показывать дзюдо. Вся школа с ним ездила и выступала. У них была цель создать имидж. Показать, какие японцы интересные. Вообще у них это очень широкая группа была. А потом у них от поколения к поколению появилась привычка, что чтобы быть первыми надо, развиваться. Важно чтобы у них это первое поколение сдвинуло с точки, а потом они сами начнут развиваться. И привычки и отбор постепенно будут формироваться. Встряска у нас нужна. Не получается без встряски и волшебного пенделя.
И: Размышляя о том, что если мы хотим понять что делать с Россией, я пришёл к выводу что нам нужно копать на самом глубоком уровне. На уровне базовых архетипов. Вот сначала там всё расставить, один к одному чтобы пазл сложился и уже потом идти дальше. А у нас так не хотят. У нас хотят: "а вот давайте вот это заимствуем, десяток заводов построим и у нас оно пойдёт". А вот хрен оно пойдёт. Базовые архетипы должны быть правильно расставлены и мы должны их правильно понять.
Потому что никто не занимается пониманием русского человека. Все хотят из него что-то сделать. Большевики хотели сделать строителя коммунизма, отсечь у него чувство собственника. Демократы хотят отсечь русские архетипы. Отсечь веру в начальство. "А вот давай становись бизнесменом и двигай бизнес ради кошелька". И никто не воспринимает русского человека так как он есть, и никто его не познал. Помнишь, я недавно Розанова цитировал, он говорит, что существует две России - одна на уровне академических размышлений, а вторая - настоящая. И вот настоящую Россию никто не познал. Хотят её на уровне каких-то красивых теорий сделать Западом. Здесь задача не такая простая, как мы можем подумать.
У нас очень много препятствий к познанию России. Самое первое препятствие - величие. Нам очень хочется считать себя великими. Вот мы великие, а то, что не великое выносится за скобки. А ведь там самое главное-то и выносится. Вера в начальство делает нас великими? Нет. Я на днях думал и понял, что мои "29 скреп" - это и есть то, что препятствует развитию. Хотя бы коллективизм. Предполагается же, что развиваться надо индивидуализмом англосаксонского типа, что каждый сам за себя. Но у нас же русский коллективизм всё равно остался. И вера в начальство. Вот существуют некие понятия когда мы хотим считать себя хорошими. Помнишь я цитировали не так давно Тютчева, про Бисмарка?
«Единство, - возвестил оракул наших дней, -
Быть может спаяно железом лишь и кровью...»
Но мы попробуем спаять его любовью, -
А там увидим, что прочней...
И я бы хотел Тютчева спросить: "а нельзя ли привести примеры из внешней политики России, когда она действовала любовью?" Вот ты историк, скажи мне.
А: Да я что-то не припомню.
И: Не исключено, что если бы немцы присоединили к себе Финляндию, они бы её онемечили. Я этого не знаю. Может быть. Пруссов они же онемечили, хотя это было славянское племя.
А: Точнее от них ничего не осталось кроме названия.
И: Но они же физически их не уничтожали?
А: Насколько я помню, там как раз речь идёт о том, что уничтожили.
И: А в каком веке?
А: Ой, да не помню. Там смысл был в том, что ничего не осталось от этого племени кроме названия.
И: Но не суть, я просто хочу получить примеры того, как Россия действовала любовью. Ну да, в отличие от англичан, у нас к присоединённым землям было другое отношение. Потому что всегда, когда мы присоединяли новые земли, местные князьки входили в общероссийский истеблишмент. Они всегда могли жить в Петербурге и так далее. У англичан в империи такого никогда не было. Вот Ли Куан Ю пишет, что англичане всегда вели себя дистанционно от местных, никогда не вводили их в английский истеблишмент и даже за одним столом с ними не сидели. В этом смысле да, определённая любовь была. В смысле "ворон ворону глаз не выклюет".
И у нас у русских, очень много препятствий мифологического типа, таких сказочек о себе. Мы не хотим себя познать. И нам проще закрыть глаза, заимствовать на Западе какой-нибудь завод, перетащить его к себе и сказать: "теперь у нас тоже есть нанотехнологии, значит мы не хуже Запада". А на самом деле мы хуже Запада, потому что мы у них утащили, а не они у нас. Парадоксальным образом все наши достоинства оборачиваются недостатками когда нам нужно разобраться в себе чтобы двигаться дальше, чтобы выстроить вот этот пазл. Этому мешает патриотизм дебильного типа, величие дебильного типа, даже русскость мешает, всё мешает блин. Все мои скрепы мешают развитию, пониманию себя. А что такое культура? Мы с тобой говорили об этом, культура - это то, что позволяет народу познать самого себя. Познать и двигаться дальше, культура должна участвовать в общем движении. А мы закостенели в чувстве собственного величия. Где оно, это величие? Вот ты историк, деятель культуры, что, тебе так платят хорошо? Вот расскажи, какое там величие. Я-то андерграунд, знаю своё место, а вот ты преподаватель, вот и расскажи как государство способствует передаче твоего бесценного опыта молодому поколению. И так любого возьми. Где же величие?
А: И я не вижу.
И: Вот. А все считают что мы великие.
Благодарность Алексею К. за набор текста
Расшифровка диктофонной записи. Беседа с Алексеем от 3.03.2017г.
И: Я чувствую что вот в этой картине нет какой-то законченности, которая позволила бы продвинутся дальше и выйти на какие-то новые рубежи понимания. Я имею ввиду Салтычиху, помещицу, которая жестоко наказала крестьянина-изобретателя насоса. Ведь на самом-то деле, с точки зрения "русского мира", который мы обсуждаем, она права. "Не при тебе было заведено поливать вёдрами с лейкой, и не тебе это менять".
А: Это правильно, только у неё подход чисто свой, шкурнический. Она держится Традиции, потому что считает, что это залог в том числе её личного существования.
И: Фразу выдумал наш человек, интеллектуал, который обобщил определённый опыт. Что сейчас ты насос изобретаешь, а потом против правительства пойдёшь. А ведь это правда. Тот человек, который творчески, преобразовательно относится к миру, он точно так же потом будет относится и к правительству.
А: Это уже будет взгляд на вещи такой.
И: Да, это взгляд на вещи, который надо пресекать в корне. Что она и сделала. Вот мы с тобой - интеллигенты. Мы помешаны на развитии, всяких таких вещах. Что развитие есть благо. И нам нужно сделать определённые усилия, чтобы влезть в менталитет нормального человека. Русского обывателя. Не горожанина, который высшее образование получил, а простого обывателя. А ещё лучше - мужика, крестьянина. Вот давай попробуем влезть в этот менталитет. Ведь он доминируем начальством. Всё, что может происходить, должно происходить с дозволения начальства. И это очень выгодная позиция. Если начальство дозволило, то всё - с меня никаких взяток, никакого спроса. Начальство отвечает. Вот если б начальство дало указание сделать насос, то Салтычиха бы иначе отнеслась.
Мы всё время недооцениваем это психическое ядро обывателя. А зря недооцениваем, потому что оно - ключ к проблеме, как изменить нашу систему чтобы она развивалась. Что предлагают наши западники? "Давайте уберём Путина, поставим Навального, который разрешит все свободы, давайте_заставим_(я не знаю как но заставим) суды соблюдать закон, давайте_заставим_чиновников не брать взятки (то есть их всех надо пересажать поголовно)", и тогда опа! У нас пошло развитие как на Западе. Но это же чушь!
А: Учитывая что развитие предполагает свободу, а тут нужно заставлять, то это вообще бессмысленно.
И: Я просто хочу сказать что при этих условиях развития не будет происходить, это утопия! Так вот это психическое ядро русского человека, куда начальство входит как важный элемент чтоли, под него отведено психическое помещение. У нас, интеллектуалов, это помещение занято наукой. Если среди нас есть верующие, то оно занято Богом. У атеистов это наука, вообще движение к большему познанию, свет Истины. А у простого человека это начальство. Более того, важно что у русского человека входит одно в другое три психических помещения: Бог, отец, государь. Они переплетаются. Для нас Бог - это тоже начальство, государь тоже своего рода Бог, а отец - и Бог и царь и всё что угодно. Отец же у нас как ведёт себя в семье? "Я отец, поперёк батьки в пекло не лезь!" И это настолько глубоко сидящий архетип, что изменить его мы не можем. Мы должны его использовать. Вот японцы же его использовали! У меня нет полной картины хода логики Салтычихи.
А: Ну мне кажется вот этот пример Салтычихи выдуман однозначно. Потому что она известна другими вещами.
И: Давай рассматривать выдуманный пример и выдуманную фразу. Если человек недоволен реальностью и готов её менять, то он будет менять всё, будет менять и царя. И он потом к власти выставит такие же претензии. "А вы почему не меняетесь, где реформы?" И Салтычиха это понимает. Точнее - идеализированная Салтычиха. Если человек высказывает претензии к реальности, желая сделать её лучше, то он потом будет высказывать претензии и к власти.
А: Как части этой реальности.
И: Владимир Ильич Ленин назвал одну из сонат Шопена "Алгеброй Революции". И вот теперь представь себе нашего садовника, который изобрел насос, который хочет сделать мир лучше, облегчит работу, и он встречает сопротивление одновременно со стороны обывателя и со стороны властей. Что такое власть? Это Салтычиха на новом уровне. Тогда мы получаем интересную вещь - наши власти не заинтересованы в создании нового насоса. "Начинают с насоса, и примутся за нас". И вот у меня нет ясной картины, как изменить систему так, чтобы все были заинтересованы хотя бы в создании нового насоса. Надо какую-то деталь в этой картине поменять и всё заработает. Вот я так чувствую. Какую-то простую деталь на уровне лозунга, которую сказать Салтычихе и всё изменится.
А: Первое что пришло в голову, хоть и глупо но "во славу твою"!
И: Какую ещё славу?
А: Ну вот я насос придумал на твоё благо, и все будут уважать.
И: Нет, все будут бояться что ты сейчас насос сделал, а потом против власти полезешь.
А: Да нет, я имею ввиду что представить это как бонус какой-то, заинтересовать Салтычиху.
И: А власти и так хорошо. Ну подняться повыше так подняться повыше. А власти и так хорошо, у них всё есть. У каждого есть своя полянка и он её стрижёт.
А: Ну тогда только страх или какая-то вынужденность заставить власть.
И: Страх не подходит, мы это с тобой уже обсудили когда обсуждали длину богослужения в церкви. Это сделает атмосферу общества невыносимой. В Белоруссии Лукашенко пошёл по пути страха и создал там невыносимую атмосферу. Здесь надо именно изменить какую-то деталь в этой картине, чтобы оно заработало. Ведь мы получаем что наша вера в начальство не даёт нам развиваться.
А: А не начальство ли основной тормоз? Тут получается двоякая картина: и снизу не хотят и сверху не хотят.
И: Да. Это ведь единая система. Это порочный круг. Но ведь японцы его разомкнули! У них же тоже вера в начальство. Более того - у них слепая, фанатичная вера в начальство. Они её просто перенесли на лейбл фирмы и всё, самураи пошли работать. Хотя вот я сейчас дочитываю Ли Куан Ю, он говорит что эта система, которая в Японии, долго не просуществует. Он говорит что система взаимного покровительства работника и фирмы возможно только тогда, когда Япония существует как замкнутая система. А она не сможет долго существовать как замкнутая система, ей придётся открываться. Тогда эта система будет вынуждена измениться. Вообще Ли Куан Ю пишет, что будущее за англосаксонской системой.
А: На да, она более динамична и может расширять своё влияние включая в себя всё новые сообщества и оставаясь самой собой. В этом смысле у Китая такая же ограниченность как у Японии. Все вот почему-то пророчат Китаю великое будущее, а ведь он за рамки своего миллиарда никогда не выйдет. Я имею ввиду, что культура у них така,я что они ничего не могут предложить.
И: Я вот нутром чую, что наша русская культура самая универсальная и мы-то как раз можем предлагать что-то новое. А мы сидим на печи. А чем больше мы сидим на печи, тем более наше отставание от Запада и тем более примитивные задачи нам потом придётся решать вместо того чтобы решать высоконаучные задачи. Ну японцы же это как-то сделали!
А: Ну а чё японцы-то? У них задача была возродиться, дважды. Что в XIX-м веке, что в XX-м, после войны. Мы великие и хотим оставаться такими, и чтобы не проиграть давайте меняться. И они начали меняться. У них тоже противники были, но это уже отдельный разговор. У них на патриотизме в конце XIX-го века реально много вывезло. Было много противников реформ, но когда стало ясно, что реформы дают победы Японии, то все восприняли их как должное. Там тоже сначала было копирование Запада и это раздражало. Но раз правительство сказало "надо", значит будем делать. Когда стали выигрывать, стало ясно, что всё делают правильно. Там тоже всё силой делали, но было ощущение, что нас ведут, значит так надо. А у нас получается что? Вот я думаю ты прав, надо сверху начинать, а не снизу. Сверху должно быть стремление к мессианству, желание расширяться.
И: Размышляя о том, откуда должно быть движение, сверху или снизу, я представил себе такую картину. Движение идёт снизу, идёт сверху, доходит до определённого метафизического центра и останавливается. Метафизический центр является первоначальным кластером, предприятием, некоей элементарной структурой на которой всё держится. И я здесь опять возвращаюсь к проблеме: как же должно быть организовано предприятие в России, чтобы оно не было ни англосаксонского типа, ни японского? И чтобы одновременно в нём находился волшебный пендель от государства. Вот должны быть какие-то смешанные экономические структуры.
А: Рычаги влияния.
И: Да. А если взять опыт большевиков, что при каждом предприятии находился комиссар от государства, которые проводит его интересы?
А: Ну, это такая стандартная схема. Но у него должен быть очень широкий кругозор, это должна быть творческая личность.
И: Это должен быть специалист по инновациям, скажем так.
А: Да, я и говорю что должен быть с широким кругозором. И таких нужно очень тщательно подбирать. Интересное предложение конечно, но на грани идеализма.
И: Да, на грани идеализма, иначе весь наш вот этот трёп ни что не выливается если мы не предлагаем реальной работающей схемы. Система должна быть такой, чтобы доходы чиновника, и доходы этого комиссара были напрямую связаны с инновациями. Это первый вопрос, это принципиально. А второй вопрос, что надо местничество искоренять. Я думаю на законодательном уровне это решается. Ну когда специалист по инновациям - брат директора. Они там друг другу бумаги понапишут, наверх отдадут и всё. А на самом деле на китайском барахле лейблы переклеили.
Наши либералы, рассуждая о развитии, всегда пытаются вывести за скобки государство. Они хотят его минимализировать. Вот оно получило налоги и всё. А мы, общество, будем сами развиваться. Но ведь это же чушь! Без государства у нас ничего не делается. Но мы сейчас пошли в противоположную сторону. Когда государства слишком много. Всё уже просто забронзовело. Уже ничего не движется. Вот сейчас хорошо, а иначе будет "Майдан". Вот нас вот так пугают.
Вот мы разобрали Салтычиху. Когда Салтычиха говорит что он потом пойдёт против власти, она защищает святое. Власть для неё является сакральным объектом. Теперь представим себе Салтычиху, которая попадает во власть. Допустим она - министр тяжёлой промышленности. Министр тяжёлой промышленности - такая же Салтычиха. Она могла получить образование, но менталитет-то тот же остался. Святое-то осталось тем же самым.
И вот здесь как раз интересно копнуть. А чего боится министр тяжёлой промышленности? Прежде всего, он боится потерять своё место. Как сделать так, чтобы он был заинтересован в развитии? Развитие в этом случае должно занять место рядом со святым объектом. Оно должно войти в то же самое психическое помещение где царь, Бог и отец. Как теоретик, это единственное что я могу сказать. Не слепое развитие, а усовершенствование мира.
И здесь мне кажется можно пойти вот по какому пути. Тебе никогда не приходило в голову, что западное развитие идёт в ущерб нравственности? Нравственность они могут поставить как переменную величину. Вот сейчас мы это используем, а потом можем не использовать. То есть они относятся к этому легко. Они не ставят это как высшую ценность, которую надо беречь.
И вот тут я подумал, что можно каким-то образом соединить вместе понимание "прогресс - нравственность" и "прогресс в целом". Если мы соединим "прогресс - нравственность" и "прогресс в целом", то мы прогресс и развитие вводим именно туда, в сакральную область. И тогда, если мы говорим об этом, то к развитию другое отношение. Развитие это не то, что ломает реальность, а то, что помогает нам стать лучше.
Вот что такое Япония? У них развитие само по себе как фетиш. Если у нас это соединить с развитием нравственности как единое целое, то это уже интересная мысль. Мы не просто должны развиваться, а должны становиться лучше. А вот здесь уже русское сердце начинает интересоваться. Потому что развитие в целом - это насос, изобретённый садовником. А вот если сказать Салтычихе, что ты от этого станешь менее греховным, что мир станет добрее, то она бы по другому отреагировала. Более того, мы выводим из под удара начальство. Выносим за скобки.
А: Образ изменения - да. Образ что с каждым днём всё лучше будет. Сама идея должна быть в чём-то проявляться. Тут видишь в чём дело, изменение предполагает что мир либо несовершенен, либо, скажем так, в конечном итоге несовершенен и его надо доделать. Его надо доделать, достроить. А у нас-то на чём всё основано? "Всё есть и этого не изменить. И это вообще менять не надо".
И: Мир божий. Но атеисты его так не называют, но они подразумевают что мир уже есть данность. И менять его русский человек в глубине души не хочет. А вот если мы соединим прогресс нравственности с изменением мира, то вот это уже интересно. Нужна какая-то формула. Это не просто формула чтобы людей завлечь, это не партийный лозунг, это именно формула работающего прогресса. Помнишь, Гоголь говорит: "кто скажет: Россия вперёд?" Это то самое. Это надо как-то связать. Но эта схема, к сожалению, очень многого требует от властей. Она требует от них невозможное: честности и справедливости. Схема утопическая, потому что её прежде всего должны поддержать власти, движение должно начаться с головы. Есть такая легенда о Земле Игната, там предполагается что он такой святой, убил своего сына, он там что-то украл, за это он его сжёг живьём, то есть предполагается что народный лидер отличается повышенной нравственностью. Если исходить из этой легенды. Но у нас этого нет. Я бы даже с горечью сказал, что у нас беспредел власти - это архетип. И он основывается именно на нашей вере во власть. Это наш порочный круг. И власть должна начать первой. Вот если вспомнить Петра I, то он вообще говоря занимался проблемой нравственности, в какой-то мере.
А: Ну тут как-то всё попахивает подвигом.
И: Да, всё попахивает подвигом. Сейчас объясню почему. Потому что мы с тобой ушли вперёд, а Россия ещё "там" живёт. А вот теперь представь, что в середине XIX века два японских теоретика рассуждают как развиваться Японии. Если бы они сказали тогда: "а вот давайте самурайский архетип используем на преданность фирме". Это тоже бы выглядело как подвиг. А потом, когда все эти теории стали обрастать жизнью, то где-то что-то изменилось, и оно же заработало! Это всё выглядит подвигом до тех пор, пока находится в виде теоретических выкладок. А если начать это реализовывать, то оно не будет настолько идеалистично, я не знаю.
А: Я так понимаю, что у японцев нашлась группа тех, кто чётко понимал чем чревато отсутствие реформ. И эта группа была не снизу, а сверху. И я удивился что у них в эту группу вошёл мастер дзюдо. Он был работником МИДа и у него была задача ездить по всему миру и показывать дзюдо. Вся школа с ним ездила и выступала. У них была цель создать имидж. Показать, какие японцы интересные. Вообще у них это очень широкая группа была. А потом у них от поколения к поколению появилась привычка, что чтобы быть первыми надо, развиваться. Важно чтобы у них это первое поколение сдвинуло с точки, а потом они сами начнут развиваться. И привычки и отбор постепенно будут формироваться. Встряска у нас нужна. Не получается без встряски и волшебного пенделя.
И: Размышляя о том, что если мы хотим понять что делать с Россией, я пришёл к выводу что нам нужно копать на самом глубоком уровне. На уровне базовых архетипов. Вот сначала там всё расставить, один к одному чтобы пазл сложился и уже потом идти дальше. А у нас так не хотят. У нас хотят: "а вот давайте вот это заимствуем, десяток заводов построим и у нас оно пойдёт". А вот хрен оно пойдёт. Базовые архетипы должны быть правильно расставлены и мы должны их правильно понять.
Потому что никто не занимается пониманием русского человека. Все хотят из него что-то сделать. Большевики хотели сделать строителя коммунизма, отсечь у него чувство собственника. Демократы хотят отсечь русские архетипы. Отсечь веру в начальство. "А вот давай становись бизнесменом и двигай бизнес ради кошелька". И никто не воспринимает русского человека так как он есть, и никто его не познал. Помнишь, я недавно Розанова цитировал, он говорит, что существует две России - одна на уровне академических размышлений, а вторая - настоящая. И вот настоящую Россию никто не познал. Хотят её на уровне каких-то красивых теорий сделать Западом. Здесь задача не такая простая, как мы можем подумать.
У нас очень много препятствий к познанию России. Самое первое препятствие - величие. Нам очень хочется считать себя великими. Вот мы великие, а то, что не великое выносится за скобки. А ведь там самое главное-то и выносится. Вера в начальство делает нас великими? Нет. Я на днях думал и понял, что мои "29 скреп" - это и есть то, что препятствует развитию. Хотя бы коллективизм. Предполагается же, что развиваться надо индивидуализмом англосаксонского типа, что каждый сам за себя. Но у нас же русский коллективизм всё равно остался. И вера в начальство. Вот существуют некие понятия когда мы хотим считать себя хорошими. Помнишь я цитировали не так давно Тютчева, про Бисмарка?
«Единство, - возвестил оракул наших дней, -
Быть может спаяно железом лишь и кровью...»
Но мы попробуем спаять его любовью, -
А там увидим, что прочней...
И я бы хотел Тютчева спросить: "а нельзя ли привести примеры из внешней политики России, когда она действовала любовью?" Вот ты историк, скажи мне.
А: Да я что-то не припомню.
И: Не исключено, что если бы немцы присоединили к себе Финляндию, они бы её онемечили. Я этого не знаю. Может быть. Пруссов они же онемечили, хотя это было славянское племя.
А: Точнее от них ничего не осталось кроме названия.
И: Но они же физически их не уничтожали?
А: Насколько я помню, там как раз речь идёт о том, что уничтожили.
И: А в каком веке?
А: Ой, да не помню. Там смысл был в том, что ничего не осталось от этого племени кроме названия.
И: Но не суть, я просто хочу получить примеры того, как Россия действовала любовью. Ну да, в отличие от англичан, у нас к присоединённым землям было другое отношение. Потому что всегда, когда мы присоединяли новые земли, местные князьки входили в общероссийский истеблишмент. Они всегда могли жить в Петербурге и так далее. У англичан в империи такого никогда не было. Вот Ли Куан Ю пишет, что англичане всегда вели себя дистанционно от местных, никогда не вводили их в английский истеблишмент и даже за одним столом с ними не сидели. В этом смысле да, определённая любовь была. В смысле "ворон ворону глаз не выклюет".
И у нас у русских, очень много препятствий мифологического типа, таких сказочек о себе. Мы не хотим себя познать. И нам проще закрыть глаза, заимствовать на Западе какой-нибудь завод, перетащить его к себе и сказать: "теперь у нас тоже есть нанотехнологии, значит мы не хуже Запада". А на самом деле мы хуже Запада, потому что мы у них утащили, а не они у нас. Парадоксальным образом все наши достоинства оборачиваются недостатками когда нам нужно разобраться в себе чтобы двигаться дальше, чтобы выстроить вот этот пазл. Этому мешает патриотизм дебильного типа, величие дебильного типа, даже русскость мешает, всё мешает блин. Все мои скрепы мешают развитию, пониманию себя. А что такое культура? Мы с тобой говорили об этом, культура - это то, что позволяет народу познать самого себя. Познать и двигаться дальше, культура должна участвовать в общем движении. А мы закостенели в чувстве собственного величия. Где оно, это величие? Вот ты историк, деятель культуры, что, тебе так платят хорошо? Вот расскажи, какое там величие. Я-то андерграунд, знаю своё место, а вот ты преподаватель, вот и расскажи как государство способствует передаче твоего бесценного опыта молодому поколению. И так любого возьми. Где же величие?
А: И я не вижу.
И: Вот. А все считают что мы великие.
Благодарность Алексею К. за набор текста