Кровиночка
Что-то я всё о детях. А как живётся родителям наших воспитанников? Попробуем описать некий усреднённый случай. Семья из мамы и сына, папы нет.
Итак, приступаем. Представьте, что постепенно ваш милый сыночек, кровиночка, птенчик превращается в чудовище, живущее с вами под одной крышей. Нет, конечно, иногда он ещё напоминает того, прежнего Вовчика, Женечку или Ванюшу поворотом головы, просительными интонациями, родинкой на шее. Однако эти рудиментарные меточки детства лишь усиливают ваш ужас и вашу растерянность.
Он врёт про себя всё и всё время - непрерывно, страшно, даже зачастую (что, пожалуй, самое пугающее) без всякого практического смысла. Он ворует у вас деньги из кошелька, из шкатулки, из выдвижного ящика письменного стола. Вы постоянно перепрятываете у себя дома ценные вещи, а когда приходят гости, вы стараетесь присматривать за дамскими сумочками в прихожей. Он возвращается ночью и зараз сжирает из холодильника почти всё, приготовленное вами на неделю. Вам звонят в телефон пьяные незнакомые люди, требуют его позвать и, при отказе, посылают вас к такой-то матери, немедленно отключаясь. В его комнату заходить нельзя ни при каких обстоятельствах; разговаривая с вами, он не смотрит в глаза и, почти не скрывая, презирает любые ваши мнения. Его порножурналы, фотографии блюющих друзей "вконтактике", матерщина из комнаты преследуют вас ежедневно, без пауз. Он почти открыто употребляет наркотики, пьёт в комнате пиво, оставляет у себя ночевать девочек, которым по виду нет даже двенадцати. Вы его по-настоящему боитесь - несколько раз он, пьяный и безумный, визжал на вас матом и замахивался настольною лампой. Однажды он вскрыл вены в ванной комнате, а потом шёл мимо вас через всю квартиру за бинтом, поливая паркет кровью.
Он быстро становится раскалённым центром вашего ада;вы прислушиваетесь ночью в кровати к его шагам на лестнице и повороту ключа в замке, стараясь затем по его маршруту в квартире и сопровождающим звукам угадать, под чем он сегодня. Вы никогда не засыпаете, пока его нет. Иногда он не приходит ночевать вовсе, и тогда вы обзваниваете его товарищей-подонков, лгущих вам столь небрежно, что хочется выть от ярости и бессилия.
К вам домой еженедельно приходят полицейские и социальные работники, вас вызывают в инспекцию по делам несовершеннолетних, вам приказывают быть на лекциях о вреде наркотиков и месячниках сексуального просвещения - мероприятия игнорировать невозможно, вас и так штрафуют за его дела ежемесячно на небольшие, но регулярные суммы. Вас дёргают на работе звонками из его школы, из каких-то волонтёрских организаций и районных диспансеров. Скрывать от сослуживцев ситуацию всё сложнее, поскольку регулярно приходится срываться домой или объяснять посторонние телефонные звонки на рабочие номера. Уволиться нельзя, потому что он требует от вас скутер, айфон и новые кроссовки, а в случае задержки угрожает взломать магазин или убить инкассатора.
Вы ловите себя на мыслях о смерти, вы не хотите возвращаться домой с работы и часами, до боли в ногах, гуляете по району, выключив мобильный телефон. Вы втайне научились молиться, хотя раньше никогда этого не делали. Но если поначалу вы просите Бога угомонить и спасти вашего ребёнка, то вскоре ваши молитвы уже исключительно об избавлении себя от непосильной ноши. Вы никому никогда не расскажете, что однажды в отчаянье пожелали своему сыну.
И тут вдруг...
И тут вдруг вам говорят, что есть возможность на девять месяцев... Нет, напишу крупно: НА ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ устроить сына в какой-то реабилитационный центр какого-то Василия Великого! Думаю, дальше можно не объяснять. Я видел счастье в глазах матерей, оставляющих своих юношей нам в первый день курса. И видел неподдельный ужас, когда, случалось, мы отчисляли подростка по разным причинам раньше установленного времени. Впрочем, бывало, что и по окончанию забирать его никто не хотел.
Так далеко не у всех, разумеется. Но так - очень часто, чаще, чем иначе.
Итак, приступаем. Представьте, что постепенно ваш милый сыночек, кровиночка, птенчик превращается в чудовище, живущее с вами под одной крышей. Нет, конечно, иногда он ещё напоминает того, прежнего Вовчика, Женечку или Ванюшу поворотом головы, просительными интонациями, родинкой на шее. Однако эти рудиментарные меточки детства лишь усиливают ваш ужас и вашу растерянность.
Он врёт про себя всё и всё время - непрерывно, страшно, даже зачастую (что, пожалуй, самое пугающее) без всякого практического смысла. Он ворует у вас деньги из кошелька, из шкатулки, из выдвижного ящика письменного стола. Вы постоянно перепрятываете у себя дома ценные вещи, а когда приходят гости, вы стараетесь присматривать за дамскими сумочками в прихожей. Он возвращается ночью и зараз сжирает из холодильника почти всё, приготовленное вами на неделю. Вам звонят в телефон пьяные незнакомые люди, требуют его позвать и, при отказе, посылают вас к такой-то матери, немедленно отключаясь. В его комнату заходить нельзя ни при каких обстоятельствах; разговаривая с вами, он не смотрит в глаза и, почти не скрывая, презирает любые ваши мнения. Его порножурналы, фотографии блюющих друзей "вконтактике", матерщина из комнаты преследуют вас ежедневно, без пауз. Он почти открыто употребляет наркотики, пьёт в комнате пиво, оставляет у себя ночевать девочек, которым по виду нет даже двенадцати. Вы его по-настоящему боитесь - несколько раз он, пьяный и безумный, визжал на вас матом и замахивался настольною лампой. Однажды он вскрыл вены в ванной комнате, а потом шёл мимо вас через всю квартиру за бинтом, поливая паркет кровью.
Он быстро становится раскалённым центром вашего ада;вы прислушиваетесь ночью в кровати к его шагам на лестнице и повороту ключа в замке, стараясь затем по его маршруту в квартире и сопровождающим звукам угадать, под чем он сегодня. Вы никогда не засыпаете, пока его нет. Иногда он не приходит ночевать вовсе, и тогда вы обзваниваете его товарищей-подонков, лгущих вам столь небрежно, что хочется выть от ярости и бессилия.
К вам домой еженедельно приходят полицейские и социальные работники, вас вызывают в инспекцию по делам несовершеннолетних, вам приказывают быть на лекциях о вреде наркотиков и месячниках сексуального просвещения - мероприятия игнорировать невозможно, вас и так штрафуют за его дела ежемесячно на небольшие, но регулярные суммы. Вас дёргают на работе звонками из его школы, из каких-то волонтёрских организаций и районных диспансеров. Скрывать от сослуживцев ситуацию всё сложнее, поскольку регулярно приходится срываться домой или объяснять посторонние телефонные звонки на рабочие номера. Уволиться нельзя, потому что он требует от вас скутер, айфон и новые кроссовки, а в случае задержки угрожает взломать магазин или убить инкассатора.
Вы ловите себя на мыслях о смерти, вы не хотите возвращаться домой с работы и часами, до боли в ногах, гуляете по району, выключив мобильный телефон. Вы втайне научились молиться, хотя раньше никогда этого не делали. Но если поначалу вы просите Бога угомонить и спасти вашего ребёнка, то вскоре ваши молитвы уже исключительно об избавлении себя от непосильной ноши. Вы никому никогда не расскажете, что однажды в отчаянье пожелали своему сыну.
И тут вдруг...
И тут вдруг вам говорят, что есть возможность на девять месяцев... Нет, напишу крупно: НА ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ устроить сына в какой-то реабилитационный центр какого-то Василия Великого! Думаю, дальше можно не объяснять. Я видел счастье в глазах матерей, оставляющих своих юношей нам в первый день курса. И видел неподдельный ужас, когда, случалось, мы отчисляли подростка по разным причинам раньше установленного времени. Впрочем, бывало, что и по окончанию забирать его никто не хотел.
Так далеко не у всех, разумеется. Но так - очень часто, чаще, чем иначе.