Мешают жить трудно
Мы теперь волонтёры. Логическим следствием безумия http://karaul-family.livejournal.com/52263.html, в реальности которого приговор федерального суда несовершеннолетним гражданам другие - вполне невиновные - граждане должны выполнять за свой личный счёт, является формальный перевод сотрудников реабилитационного Центра в качество волонтёров.
Мы, слава Богу, нашли замечательных людей, готовых взять на себя питание детей и зарплату воспитателей Центра (только воспитателей!) за декабрь-январь, но выплачивать государству ещё и налоги на зарплату они, разумеется, не готовы. Потому что схема выходит следующая: государство приговаривает к нам детей, средств на их содержание не выделяет, но ещё желает получить процент за полученный нами доход. Не государство - праздник какой-то…
воспитатели Центра
Скажу откровенно, для меня работа воспитателем в Центре - тяжёлая и неприятная штука. Представьте, что детей нужно любить, но нельзя эмоционально привязываться; с ними необходимо быть искренним, но любая твоя откровенность может быть использована ими же против тебя; требуется максимальная самоотдача, но результат работы ты никогда не увидишь, а если вдруг покажется, что «вот же оно, получилось!», то непременно тот, за кого ты так рад, в ближайшее время «вернётся на собственную блевотину».
Добавим сюда заискивание, лицемерие, подлость, интриганство, жадность, зависть, злобу, похоть, цинизм и агрессивность, внутри которых ты непрерывно находишься каждое дежурство - сутки или двое. При этом ты обязан не тушить или игнорировать любые проявления поименованных гадостей, но останавливать в этой точке жизнь группы, усаживать всех в кружок и разбирать, разворачивать, гипертрофировать происшедшее, потому что иначе вообще всё бессмысленно. И только потом - «всё ясно? Отлично, тогда продолжаем…» Таких вводных может быть даже по пяти на час, если, например, какое-либо мероприятие, занятие, зрелище становится источником грязных шуток или соперничества. Подобные остановки виновным воспитанникам всегда ненавистны, у прочих же вызывают злорадное оживление. Даже если табуированный фразеологизм донёсся из детской спальни едва слышно и после отбоя, а ты за эту суточную смену устал как фермер-одиночка, нужно встать, зайти в тёмную, мгновенно как бы уснувшую комнату, зажечь свет и приступить к разбору полётов.
Белое море
«Выгорание», о котором знают многие люди, профессионально занимающиеся социальной работой, в моём случае является волнообразно, то отпуская, то возвращаясь с новою силой. Один из бывших наших воспитателей, ушедший года четыре назад, до сих пор не переносит компанию подростков. У меня подобное состояние наступает периодически, и бороться с ним невозможно.
Самое же трудное здесь - это наблюдать самого себя. Ведь едва ли не каждое движение души, вызванное этими детьми, настолько обличает собственную грязь, что опускаются руки. При этом необходимо требовать от воспитанников то, в чём сам слаб; являться примером тех качеств, о которых только мечтаешь; наказывать их за проступки, подобные твоим собственным.
Мы, слава Богу, нашли замечательных людей, готовых взять на себя питание детей и зарплату воспитателей Центра (только воспитателей!) за декабрь-январь, но выплачивать государству ещё и налоги на зарплату они, разумеется, не готовы. Потому что схема выходит следующая: государство приговаривает к нам детей, средств на их содержание не выделяет, но ещё желает получить процент за полученный нами доход. Не государство - праздник какой-то…
воспитатели Центра
Скажу откровенно, для меня работа воспитателем в Центре - тяжёлая и неприятная штука. Представьте, что детей нужно любить, но нельзя эмоционально привязываться; с ними необходимо быть искренним, но любая твоя откровенность может быть использована ими же против тебя; требуется максимальная самоотдача, но результат работы ты никогда не увидишь, а если вдруг покажется, что «вот же оно, получилось!», то непременно тот, за кого ты так рад, в ближайшее время «вернётся на собственную блевотину».
Добавим сюда заискивание, лицемерие, подлость, интриганство, жадность, зависть, злобу, похоть, цинизм и агрессивность, внутри которых ты непрерывно находишься каждое дежурство - сутки или двое. При этом ты обязан не тушить или игнорировать любые проявления поименованных гадостей, но останавливать в этой точке жизнь группы, усаживать всех в кружок и разбирать, разворачивать, гипертрофировать происшедшее, потому что иначе вообще всё бессмысленно. И только потом - «всё ясно? Отлично, тогда продолжаем…» Таких вводных может быть даже по пяти на час, если, например, какое-либо мероприятие, занятие, зрелище становится источником грязных шуток или соперничества. Подобные остановки виновным воспитанникам всегда ненавистны, у прочих же вызывают злорадное оживление. Даже если табуированный фразеологизм донёсся из детской спальни едва слышно и после отбоя, а ты за эту суточную смену устал как фермер-одиночка, нужно встать, зайти в тёмную, мгновенно как бы уснувшую комнату, зажечь свет и приступить к разбору полётов.
Белое море
«Выгорание», о котором знают многие люди, профессионально занимающиеся социальной работой, в моём случае является волнообразно, то отпуская, то возвращаясь с новою силой. Один из бывших наших воспитателей, ушедший года четыре назад, до сих пор не переносит компанию подростков. У меня подобное состояние наступает периодически, и бороться с ним невозможно.
Самое же трудное здесь - это наблюдать самого себя. Ведь едва ли не каждое движение души, вызванное этими детьми, настолько обличает собственную грязь, что опускаются руки. При этом необходимо требовать от воспитанников то, в чём сам слаб; являться примером тех качеств, о которых только мечтаешь; наказывать их за проступки, подобные твоим собственным.