Празднично-ноябрьское, компрометирующее
Весь седьмой класс я занимал должность знаменосца пионерской дружины, а мой сосед, одноклассник и лучший друг - председателя совета ея же. Как главные партаппаратчики мы были освобождены от учебного процесса и проводили каждый школьный день в пионерской комнате, плюясь жёваной бумагой в белоснежный бюст вождя или обсуждая достоинства семнадцатилетней пионервожатой. Отцы наши служили полковниками Советской Армии (ВИКИ им. Можайского и Академия Тыла и Транспорта), а потому иногда мы отливали из их заначек некоторое количество спирта, утаскивали в школу и употребляли там же, в святилище юных ленинцев.
Ленинград, ул. Сердобольская, д. 1, дом-музей Ленина, 1983г.. Отсюда, по преданию, Ильич уходил штурмовать Зимний. Я (ещё шестиклассник) в центре.
Естественно, что мы саботировали все мероприятия, от участия в которых была возможность увернуться. Насколько я помню, за весь год я участвовал в трёх пионерских инициациях, одном параде и двух междружинных слётах. В мае, по итогам, у нашей школы отняли почётное звание "правофланговой", директор выгнал пионервожатую, а порванные нами барабаны и изломанные горны восстанавливал за родительский счёт пионер Шапиро, поскольку желал первым из параллели вступить в комсомол, а мы якобы могли ему в этом посодействовать.
Кончилось всё драматически. В мае мы, вступив в коррупционную связь с такими же, но районного масштаба балбесами, умудрились выкружить себе две путёвки в "Артек", однако легкомыслие нас всё-таки подвело. На итоговое и крайне торжественное собрание всех руководителей школьных дружин района в Доме пионеров мы явились выпимши. Во время чьего-то выступления я уснул и захрапел, а будучи грубо разбужен, послал всех в неприличествующее пионерам место. Путёвки у нас отняли, но, поскольку учебный год завершился, скандал раздувать не стали. А следующий, восьмой класс, - уже комсомольский.
Мой друг пошёл по партийной линии дальше - он решил стать секретарём всей школьной комсы, а я связался с маргинальными дворовыми персонажами и принялся испытывать всю мерзость на износ. Однажды он, немного стесняясь, попросил меня не обижаться, когда на школьном собрании он станет клеймить меня позором. "Ты же понимаешь, - сказал он мне, - если я проявлю принципиальность к лучшему другу, то легко стану секретарём". Я не возражал.
1986 год, девятый класс, я снова по центру, но уже без пиджака.
Это последняя относительно мирная фотография моего юношества.
Слева от меня Илья, умерший на Страстной в этом, 2012, году от заражения крови, находясь последние четыре года в почти полностью парализованном состоянии, которое получил, выпав пьяный из окна второго этажа. Очень добрый и честный человек, одновременно с этим пьяница и наркоман. Отец - подполковник мед. службы из ВМА.
За мной - стоит на поребрике - Игорь , сидящий в тюрьме с небольшими перерывами последние двадцать лет. Отец - инженер на одном из военных заводов.
Крайний справа - Сашка, проснувшийся однажды в двадцать пять лет после домашней пьянки рядом с трупом собственной матери, которой кто-то проломил голову. Он очень тяжело отсидел за её убийство и спустя четыре года после освобождения, спившийся на круг, умер от цирроза. Отец - прапорщик-танкист, пропахавший в танке Африку, Ближний Восток и Южную Азию.
Только Ирка вполне социально-благополучная - она очень быстро, году в 89-м, вышла замуж за военного венгра и уехала в Европу, откуда с тех пор улыбается всем нам, своим одноклассникам, очень дружелюбно. Отец - полковник в штабе ЛенВО.
Я тем же летом, когда фотографировались, сел на "малолетку" за разбой. А вынырнул из дерьма спустя двадцать лет. Хотя, если честно, по ощущениям, не весь.
Ненавижу своё детство, отрочество, юность. Извините.
Ленинград, ул. Сердобольская, д. 1, дом-музей Ленина, 1983г.. Отсюда, по преданию, Ильич уходил штурмовать Зимний. Я (ещё шестиклассник) в центре.
Естественно, что мы саботировали все мероприятия, от участия в которых была возможность увернуться. Насколько я помню, за весь год я участвовал в трёх пионерских инициациях, одном параде и двух междружинных слётах. В мае, по итогам, у нашей школы отняли почётное звание "правофланговой", директор выгнал пионервожатую, а порванные нами барабаны и изломанные горны восстанавливал за родительский счёт пионер Шапиро, поскольку желал первым из параллели вступить в комсомол, а мы якобы могли ему в этом посодействовать.
Кончилось всё драматически. В мае мы, вступив в коррупционную связь с такими же, но районного масштаба балбесами, умудрились выкружить себе две путёвки в "Артек", однако легкомыслие нас всё-таки подвело. На итоговое и крайне торжественное собрание всех руководителей школьных дружин района в Доме пионеров мы явились выпимши. Во время чьего-то выступления я уснул и захрапел, а будучи грубо разбужен, послал всех в неприличествующее пионерам место. Путёвки у нас отняли, но, поскольку учебный год завершился, скандал раздувать не стали. А следующий, восьмой класс, - уже комсомольский.
Мой друг пошёл по партийной линии дальше - он решил стать секретарём всей школьной комсы, а я связался с маргинальными дворовыми персонажами и принялся испытывать всю мерзость на износ. Однажды он, немного стесняясь, попросил меня не обижаться, когда на школьном собрании он станет клеймить меня позором. "Ты же понимаешь, - сказал он мне, - если я проявлю принципиальность к лучшему другу, то легко стану секретарём". Я не возражал.
1986 год, девятый класс, я снова по центру, но уже без пиджака.
Это последняя относительно мирная фотография моего юношества.
Слева от меня Илья, умерший на Страстной в этом, 2012, году от заражения крови, находясь последние четыре года в почти полностью парализованном состоянии, которое получил, выпав пьяный из окна второго этажа. Очень добрый и честный человек, одновременно с этим пьяница и наркоман. Отец - подполковник мед. службы из ВМА.
За мной - стоит на поребрике - Игорь , сидящий в тюрьме с небольшими перерывами последние двадцать лет. Отец - инженер на одном из военных заводов.
Крайний справа - Сашка, проснувшийся однажды в двадцать пять лет после домашней пьянки рядом с трупом собственной матери, которой кто-то проломил голову. Он очень тяжело отсидел за её убийство и спустя четыре года после освобождения, спившийся на круг, умер от цирроза. Отец - прапорщик-танкист, пропахавший в танке Африку, Ближний Восток и Южную Азию.
Только Ирка вполне социально-благополучная - она очень быстро, году в 89-м, вышла замуж за военного венгра и уехала в Европу, откуда с тех пор улыбается всем нам, своим одноклассникам, очень дружелюбно. Отец - полковник в штабе ЛенВО.
Я тем же летом, когда фотографировались, сел на "малолетку" за разбой. А вынырнул из дерьма спустя двадцать лет. Хотя, если честно, по ощущениям, не весь.
Ненавижу своё детство, отрочество, юность. Извините.