Непреодолимое лечение-2. Часть 2
Непреодолимое лечение-2
Начало см. здесь.
Фото: Ляля Гимадеева / «Русская планета»
В это же время к адвокату Ирине Хруновой, которая занималась делом Гульнары Ибрагимовой, обратились некие «люди от замглавного врача КПБСТИН». Хруновой рассказали, что в больнице есть «такой пациент Неверов, у которого мама жалуется везде и пишет в Европейский суд», и что из-за ее жалоб начались проверки, которыми в больнице очень обеспокоены. Представители КПБСТИН просили у адвоката юридической консультации.
«Я ответила, что консультировать их не буду, потому что это дело знаю с другой стороны и представляю, что там у них происходит, - рассказывает Хрунова. - Но, я говорю, вы отпускайте Неверова, и у вас будут очень многие вопросы решены. Вообще, если сейчас ЕСПЧ коммуницировал жалобу, то на 95% решение будет принято не в пользу больницы».
По словам Неверовой, еще 19 октября очередная комиссия, посетив КПБСТИН, постановила, что Андрей все еще нуждается в продолжении принудительного лечения, «причем в лечебном отделении, не в реабилитационном».
«И вдруг, когда телега страсбургская докатилась до них, - он выздоровел вдруг!», - разводит руками Неверова. К декабрю Неверову сменили тип принудительного лечения со стационара с интенсивным наблюдением сразу на амбулаторное наблюдение, и он оказался на свободе.
«Я непременно хочу наказать тех людей»
«Если бы меня не было, я думаю, что они бы его залечили вконец. И я уверена, что залечивают они очень многих», - говорит Ирина Неверова. Она вспоминает, как на одно из судебных заседаний по продлению срока принудительного лечения привели Андрея, совершенно «скованного» от нейролептиков.
«Андрей сидел в присутствии двух охранников - он был до такой степени накачанный, что у него глаза даже не смотрели прямо, он смотрел только вбок. Он мог смотреть вверх или вбок, прямо он смотреть не мог - это спазм глазных мышц. Речь у него была страшно замедленная, - рассказывает Неверова. - И когда я стала на заседании говорить, что же вы сделали с моим ребенком, то мне Марина Четаева, его лечащий врач, так сказала: “Да он же актерствует! Он такой актер у вас. Ну, что ты там на потолке увидел?” Все подобные речи занесены в протоколы суда, и я на основании этого буду задавать ей вопросы. То, что она несла, - это абсолютная глупость».
«В другой раз я у лечащего врача спросила: а что вы лечите-то? Она говорит: «Характер лечим». Я говорю, а что за характер-то такой и как он проявляется? «Лживые письма матери пишет». И это все в протоколе записано», - рассказывает Неверова. Эти протоколы были среди материалов, которые Неверова направила в ЕСПЧ: «А в Страсбурге они выложили часть материалов в интернет. Их увидели в одной датской правозащитной ассоциации, возмутились до предела и выступили с предложением выступать в качестве третьих лиц по нашему делу. Сказали, чтобы мы смело к ним обращались».
Ирина Неверова уверена, что ЕСПЧ встанет на ее сторону. Но и после решения Страсбургского суда она не намерена останавливаться: «Психиатрию необходимо поставить под бдительный контроль общественности. Страсбург будет прецедентом. И у меня появится очень большая дубина. Будут объективные доказательства того, что происходит сегодня в больницах, и нужно будет поставить вопрос перед властями - пусть они приводят психиатрию хотя бы в соответствие с законом».
После того, как жалоба Неверовой была коммуницирована, правительство России представило в Страсбурский суд меморандум, в котором было вынуждено признать некоторые из нарушений в казанской психлечебнице. Уполномоченный РФ при Европейском суде по правам человека Георгий Матюшкин констатировал, что в случае Андрея Неверова была нарушена Европейская конвенция защиты прав человека и основных свобод - а именно пункт 1 статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство), статья 8 (право на уважение частной и семейной жизни) и статья 3 (никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию).
«Даже если у Андрея есть это шизотипическое расстройство, то все равно нет никаких оснований помещать его в стационар, тем более КПБСТИН. То есть его там держали, лечили и коверкали его судьбу и здоровье абсолютно зря, - говорит Неверова. - И я непременно хочу наказать тех людей, которые фактически совершали уголовные преступления. Потому что как только они сядут на скамью подсудимых, профессиональное сообщество психиатров разнесет эту весть на всю Россию, и после этого они уже не будут чувствовать себя так безнаказанно».
«Творится полный кошмар и беспредел»
Пока дело Неверовых ждет решения Страсбургского суда, в КПБСТИН начался косметический ремонт, а из палат, по слухам, убрали ведра. Других изменений, видимо, нет. Андрей Неверов вышел на свободу 3 декабря 2012 года, а 10 декабря в сети появилось открытое письмо Натальи Токуновой. Связаться с ней «Русской планете» не удалось; к сожалению, оснований предполагать, что за прошедшие полгода ситуация с ее сыном изменилась в лучшую сторону, нет.
Вот полный текст ее обращения:
«Я, Токунова Наталья Николаевна, прошу Вас обратить внимание на мою жалобу в КПБСТИН в г. Казани. Писала неоднократно жалобу главврачу КПБСТИН на медработников 7 отделения и никакого ответа не получила. Дело в том, что мой несовершеннолетний сын Токунов Айрат Ниязович находится по решению Приволжского районного суда г. Казани в КПБСТИН, в 7 отделении, и от него поступают жалобы при каждом свидании с ним. Свидание проходит 1 раз в месяц, 1 час, и во время свидания он жалуется на нечеловеческое отношение со стороны тех же самых медсестер, соцработников и простых санитаров. Колют сильными препаратами, от которых сковывает все тело. Больной не может элементарно сходить в туалет, потому что его просто-напросто не выпускают, на каждом шагу нарушаются права человека, это просто там не врачи, у которых высшее медобразование, а монстры в белых халатах.
Врачи наотрез отказываются разговаривать с родственниками, не говорят, какое настроение, поведение у больного, не говорят название препаратов, какими их лечат, а если лечат, то всему отделению одну пилюлю от всего, делают из них зомби, овощей. Их там не лечат, а калечат, и я не знаю даже, в каком состоянии находится мой сын, не могу узнать, как у него дела. Письма половину не отправляют родственникам. Творится полный кошмар и беспредел. Выпишется ли мой сын оттуда вообще или нет, я даже не знаю.
Никаких прогнозов врачи вообще не дают. Стало быть, если к ним он попал, то можно творить все что захочешь, заколоть до такой степени, что он вообще выживет или нет, а ему всего 17 лет. Я не говорю, что если он там находится, то не нужно ему назначать лечение, нужно действительно подбирать лечение к каждому больному. А не так, чтобы больным давать сильно действующие препараты, и они будут лежать как овощи неделю, конечно, с такими и возиться не надо, лежат себе без сознания и ладно. Я очень Вас прошу принять хоть какие-нибудь меры по отношению КПБСТИН г. Казани и откликнуться на мою просьбу».
Имена и фамилии бывших пациентов психиатрических стационаров и их родственников изменены. В работе над текстом использованы материалы адвоката правозащитной ассоциации «Агора» Ирины Хруновой. Первую часть репортажа Егора Сковороды можно прочитать здесь.
Начало см. здесь.
Фото: Ляля Гимадеева / «Русская планета»
В это же время к адвокату Ирине Хруновой, которая занималась делом Гульнары Ибрагимовой, обратились некие «люди от замглавного врача КПБСТИН». Хруновой рассказали, что в больнице есть «такой пациент Неверов, у которого мама жалуется везде и пишет в Европейский суд», и что из-за ее жалоб начались проверки, которыми в больнице очень обеспокоены. Представители КПБСТИН просили у адвоката юридической консультации.
«Я ответила, что консультировать их не буду, потому что это дело знаю с другой стороны и представляю, что там у них происходит, - рассказывает Хрунова. - Но, я говорю, вы отпускайте Неверова, и у вас будут очень многие вопросы решены. Вообще, если сейчас ЕСПЧ коммуницировал жалобу, то на 95% решение будет принято не в пользу больницы».
По словам Неверовой, еще 19 октября очередная комиссия, посетив КПБСТИН, постановила, что Андрей все еще нуждается в продолжении принудительного лечения, «причем в лечебном отделении, не в реабилитационном».
«И вдруг, когда телега страсбургская докатилась до них, - он выздоровел вдруг!», - разводит руками Неверова. К декабрю Неверову сменили тип принудительного лечения со стационара с интенсивным наблюдением сразу на амбулаторное наблюдение, и он оказался на свободе.
«Я непременно хочу наказать тех людей»
«Если бы меня не было, я думаю, что они бы его залечили вконец. И я уверена, что залечивают они очень многих», - говорит Ирина Неверова. Она вспоминает, как на одно из судебных заседаний по продлению срока принудительного лечения привели Андрея, совершенно «скованного» от нейролептиков.
«Андрей сидел в присутствии двух охранников - он был до такой степени накачанный, что у него глаза даже не смотрели прямо, он смотрел только вбок. Он мог смотреть вверх или вбок, прямо он смотреть не мог - это спазм глазных мышц. Речь у него была страшно замедленная, - рассказывает Неверова. - И когда я стала на заседании говорить, что же вы сделали с моим ребенком, то мне Марина Четаева, его лечащий врач, так сказала: “Да он же актерствует! Он такой актер у вас. Ну, что ты там на потолке увидел?” Все подобные речи занесены в протоколы суда, и я на основании этого буду задавать ей вопросы. То, что она несла, - это абсолютная глупость».
«В другой раз я у лечащего врача спросила: а что вы лечите-то? Она говорит: «Характер лечим». Я говорю, а что за характер-то такой и как он проявляется? «Лживые письма матери пишет». И это все в протоколе записано», - рассказывает Неверова. Эти протоколы были среди материалов, которые Неверова направила в ЕСПЧ: «А в Страсбурге они выложили часть материалов в интернет. Их увидели в одной датской правозащитной ассоциации, возмутились до предела и выступили с предложением выступать в качестве третьих лиц по нашему делу. Сказали, чтобы мы смело к ним обращались».
Ирина Неверова уверена, что ЕСПЧ встанет на ее сторону. Но и после решения Страсбургского суда она не намерена останавливаться: «Психиатрию необходимо поставить под бдительный контроль общественности. Страсбург будет прецедентом. И у меня появится очень большая дубина. Будут объективные доказательства того, что происходит сегодня в больницах, и нужно будет поставить вопрос перед властями - пусть они приводят психиатрию хотя бы в соответствие с законом».
После того, как жалоба Неверовой была коммуницирована, правительство России представило в Страсбурский суд меморандум, в котором было вынуждено признать некоторые из нарушений в казанской психлечебнице. Уполномоченный РФ при Европейском суде по правам человека Георгий Матюшкин констатировал, что в случае Андрея Неверова была нарушена Европейская конвенция защиты прав человека и основных свобод - а именно пункт 1 статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство), статья 8 (право на уважение частной и семейной жизни) и статья 3 (никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию).
«Даже если у Андрея есть это шизотипическое расстройство, то все равно нет никаких оснований помещать его в стационар, тем более КПБСТИН. То есть его там держали, лечили и коверкали его судьбу и здоровье абсолютно зря, - говорит Неверова. - И я непременно хочу наказать тех людей, которые фактически совершали уголовные преступления. Потому что как только они сядут на скамью подсудимых, профессиональное сообщество психиатров разнесет эту весть на всю Россию, и после этого они уже не будут чувствовать себя так безнаказанно».
«Творится полный кошмар и беспредел»
Пока дело Неверовых ждет решения Страсбургского суда, в КПБСТИН начался косметический ремонт, а из палат, по слухам, убрали ведра. Других изменений, видимо, нет. Андрей Неверов вышел на свободу 3 декабря 2012 года, а 10 декабря в сети появилось открытое письмо Натальи Токуновой. Связаться с ней «Русской планете» не удалось; к сожалению, оснований предполагать, что за прошедшие полгода ситуация с ее сыном изменилась в лучшую сторону, нет.
Вот полный текст ее обращения:
«Я, Токунова Наталья Николаевна, прошу Вас обратить внимание на мою жалобу в КПБСТИН в г. Казани. Писала неоднократно жалобу главврачу КПБСТИН на медработников 7 отделения и никакого ответа не получила. Дело в том, что мой несовершеннолетний сын Токунов Айрат Ниязович находится по решению Приволжского районного суда г. Казани в КПБСТИН, в 7 отделении, и от него поступают жалобы при каждом свидании с ним. Свидание проходит 1 раз в месяц, 1 час, и во время свидания он жалуется на нечеловеческое отношение со стороны тех же самых медсестер, соцработников и простых санитаров. Колют сильными препаратами, от которых сковывает все тело. Больной не может элементарно сходить в туалет, потому что его просто-напросто не выпускают, на каждом шагу нарушаются права человека, это просто там не врачи, у которых высшее медобразование, а монстры в белых халатах.
Врачи наотрез отказываются разговаривать с родственниками, не говорят, какое настроение, поведение у больного, не говорят название препаратов, какими их лечат, а если лечат, то всему отделению одну пилюлю от всего, делают из них зомби, овощей. Их там не лечат, а калечат, и я не знаю даже, в каком состоянии находится мой сын, не могу узнать, как у него дела. Письма половину не отправляют родственникам. Творится полный кошмар и беспредел. Выпишется ли мой сын оттуда вообще или нет, я даже не знаю.
Никаких прогнозов врачи вообще не дают. Стало быть, если к ним он попал, то можно творить все что захочешь, заколоть до такой степени, что он вообще выживет или нет, а ему всего 17 лет. Я не говорю, что если он там находится, то не нужно ему назначать лечение, нужно действительно подбирать лечение к каждому больному. А не так, чтобы больным давать сильно действующие препараты, и они будут лежать как овощи неделю, конечно, с такими и возиться не надо, лежат себе без сознания и ладно. Я очень Вас прошу принять хоть какие-нибудь меры по отношению КПБСТИН г. Казани и откликнуться на мою просьбу».
Имена и фамилии бывших пациентов психиатрических стационаров и их родственников изменены. В работе над текстом использованы материалы адвоката правозащитной ассоциации «Агора» Ирины Хруновой. Первую часть репортажа Егора Сковороды можно прочитать здесь.