(no subject)
В.В.Бибихин. «Пора (время-бытие)». СПб, 2015
Философия Бибихина - философия омонимов. Как и в курсе «Мир», вводя философскую категорию, философ рассматривает всю многозначность русского слова, так и здесь он рассуждает о времени с учетом всех значений омонима «пора», пришивая белыми нитками европейское историко-философское прочтение проблемы времени к русскому языку. Бибихин говорит о времени, черпая из Аристотеля, Гегеля и Хайдеггера, скорее в свете последнего прочитывая проблему понятия «время» из античных и классических источников. Говоря о времени как мере изменения, философ сужает понятие «настоящего времени» до принципа точки, которая сама по себе идеальна и неуловима. Относительно точки время двунаправлено, и человеческое время всегда оказывается «опозданием» относительно этой точки, начала момента времени. Здесь Бибихин в пользу своего понимания приводит известные античные парадоксы, вроде парадокса Ахиллеса и черепахи.
Надо отметить некоторую однобокость, с которой философ подходит к проблеме времени. Так, совершенно вне поля внимания остается кантовское понимание времени как априорной категории познания. Время для Бибихина объективно, оно, в силу своей идеальной природы, влечет за собой бытие, и это время-бытие оформляется в русском слове «пора». «Пора» - это не только настоящее, это еще и некий призыв к действию, которое Бибихин оформляет своей философской категорией «молнии», восходящей к философии Гераклита. Так «пора» петровских реформ в России одновременно стала сменой эпохи и молниеносным свершением, изменившим смысл времени.
Время неотрывно от бытия, отмечает философ в совершенно хайдеггеровском духе, и поэтому оно имеет свое содержание. Это содержание Бибихин называет «цветом» времени, и говоря об изменении «поры», он говорит об изменении «цвета». Проблема чтения Бибихина - это проблема привыкания к совершенно новому для русской философии использованию слов русского языка, который как бы онтологически оформляет философские концепции Бибихина. Но здесь есть опасность для такой философии остаться только чисто национальным явлением, непереводимым и несводимым к другим лингвистически-культурным сферам. Именно это и останавливает перед признанием общезначимости философских построений Бибихина и делает его лекции скорее наглядными картинками русского философского поля. В самом деле, философию нельзя добыть из языка, она должна оперировать не этимологией, а логическими смыслами, и это основная моя претензия к выдающемуся русскому философу.
Философия Бибихина - философия омонимов. Как и в курсе «Мир», вводя философскую категорию, философ рассматривает всю многозначность русского слова, так и здесь он рассуждает о времени с учетом всех значений омонима «пора», пришивая белыми нитками европейское историко-философское прочтение проблемы времени к русскому языку. Бибихин говорит о времени, черпая из Аристотеля, Гегеля и Хайдеггера, скорее в свете последнего прочитывая проблему понятия «время» из античных и классических источников. Говоря о времени как мере изменения, философ сужает понятие «настоящего времени» до принципа точки, которая сама по себе идеальна и неуловима. Относительно точки время двунаправлено, и человеческое время всегда оказывается «опозданием» относительно этой точки, начала момента времени. Здесь Бибихин в пользу своего понимания приводит известные античные парадоксы, вроде парадокса Ахиллеса и черепахи.
Надо отметить некоторую однобокость, с которой философ подходит к проблеме времени. Так, совершенно вне поля внимания остается кантовское понимание времени как априорной категории познания. Время для Бибихина объективно, оно, в силу своей идеальной природы, влечет за собой бытие, и это время-бытие оформляется в русском слове «пора». «Пора» - это не только настоящее, это еще и некий призыв к действию, которое Бибихин оформляет своей философской категорией «молнии», восходящей к философии Гераклита. Так «пора» петровских реформ в России одновременно стала сменой эпохи и молниеносным свершением, изменившим смысл времени.
Время неотрывно от бытия, отмечает философ в совершенно хайдеггеровском духе, и поэтому оно имеет свое содержание. Это содержание Бибихин называет «цветом» времени, и говоря об изменении «поры», он говорит об изменении «цвета». Проблема чтения Бибихина - это проблема привыкания к совершенно новому для русской философии использованию слов русского языка, который как бы онтологически оформляет философские концепции Бибихина. Но здесь есть опасность для такой философии остаться только чисто национальным явлением, непереводимым и несводимым к другим лингвистически-культурным сферам. Именно это и останавливает перед признанием общезначимости философских построений Бибихина и делает его лекции скорее наглядными картинками русского философского поля. В самом деле, философию нельзя добыть из языка, она должна оперировать не этимологией, а логическими смыслами, и это основная моя претензия к выдающемуся русскому философу.