как это было

[karapushulka]

Куча постов и  фотографий куличей, яиц и пасок, навеяли воспоминания из серии "как это было". В нашей большой ленинградской семье не было верующих, по крайней мере явных, зато был огромный стол, за которым мирно уживались, да простят меня религиозные друзья, и маца, тайно добытая в синагоге, и кулич, и карп, и яйца. И свято чтились красота и традиции.  Иногда совпадали и русская пасха и еврейский пейсах- в таких случаях стол делился пополам и я бегала их одной квартиры в другую, передавая компоненты для готовки. Моя тетя- Татьяна Николаевна Фигнер была замужем за единственным, пожалуй, верующим- Павлом Захаровичем Фисенко, помню, как мы все сидели за столом, ожидая, когда дядя Павлик вернется с крестного хода. Не знаю почему (никто не объяснял, да я и не спрашивала) все это казалось ужасно таинственным, впрочем, как и поход с Мусюшей в синагогу за мацой... Паску творожную делали сырую- ее рецепт до сих пор хранится у меня. Никакого оборудования кроме большого соломенного сита и ложки не полагалось. Творог (купленный на рынке) нужно было протереть вместе со сливочным маслом через это сито раз 5. Под неусыпным оком тети Тани я послушно протирала, пытаясь при этом стащить из специальной закрытой банки кусочки цукатов.. В конце концов все протерто, смешано и положено в марлю, специальную деревянную пасочницу, придавлено гирями от весов... и остается  только ждать, когда мне разрешат снять гири и осторожно открыть всю эту красоту... Куличи пекла Мусюша. Формами служили где-то раздобытые большие консервные банки. Замешанное тесто пахло одуряюще, но главное- нельзя было ни дышать, ни бегать-чтобы тесто правильно поднялось. Готовые куличи укладывали на подушки, покрывали полотенцами, и только через день переводили в стоячее положение. Мне было доверено воткнуть в каждый бумажный цветок. Но самым большим удовольствием было крашенье яиц. В большую коробку из под зефира целый год складывали яркие конфетные фантики, кусочки ткани, ленточки-все, что линяло, чем больше, тем лучше. Особую ценность представляли яркие цвета, красный, синий. Однажды я заметила, что при стирке линяет бабушкино зеленое платье!! Вооружившись маникюрными ножницами, вывернув платье наизнанку я аккуратно выстригала «ненужные» кусочки ткани. Бедная бабушка ничего не заметила, а у меня появился дефицитный зеленый цвет. За неделю, до означенной даты тетя Таня вытряхивала землю из горшка с цветком в плоскую фарфоровую корзинку и сажала пророщенные семена (пшеницы?). Мне выдавалась старая простыня, которую надо было нарезать на «платочки».  На каждый платочек нарезалось богатство из коробки- потом аккуратно (чтобы не разбить сырое яйцо)  платочек с нарезанными кусочками закрывался, обматывался нитками, укладывался в кастрюльку с холодной водой и варился минут 40! И вот наступал долгожданный момент разворачивания- восторг от неожиданного узора, ярких красок, причудливых очертаний. Как красиво смотрится фарфоровая корзинка с зеленой травкой и разноцветными яйцами  на накрахмаленной кружевной скатерти (какое счастье, что ее гладила няня!) а рядом «домик» паски и высокие куличи. На другой стороне стола в сияющей серебряной коробке (бедная няня- вот чистить- то приходилось!) квадратики мацы, на длинном блюде карп с головой, украшенный морковкой «монетками»,  КАКАЯ-ТО ПТИЦА с яблокам и очень красивой картошкой..  ну и в больших хрустальных графинах- грузинское вино, привезенное родителями, кажется «Черные глаза» или «Букет Абхазии»..
И мы все сидим  за этим огромным праздничным столом, остатки семьи, разбросанной по свету революцией и войнами, и еще не знаем, что  и от этого великолепия скоро почти ничего не останется. Ну разве только кружевная скатерть в моем шкафу в Иерусалиме, пара картин в театральном музее, буфет  на Петроградской и ощущение любви, красоты,           тепла и чего-то очень  дорогого и настоящего.