Грязным сапогом по чистому и светлому
.
Не так давно у меня произошел один забавный разговор. У меня спросили - читал ли я книгу некой Эстес «Бегущая с волками». Я поинтересовался, а чем она знаменита? Залез в сеть и выяснил на скорую руку, что Эстес эта - ученица старика Юнга и занималась интерпретацией мифологических сюжетов, осмысляя их в свете концепции архетипов и общественного бессознательного.
Поэтому я робко ответил спрашивающему, что стараюсь не читать фантастики, написанной женщинами. Всяких марининых, донцовых и прочих. На что получил ожидаемое обвинение в глупости и опрометчивости дачи оценок тому, чего не читал.
И я задумался. А так ли я стал плох, что ошибаюсь в интуитивном восприятии ожидаемого результата? И решил - проверить. Причем, самым простым способом - прочитать указанный текст. А, начав читать, понял, что нужно тут же его комментировать, ибо возвращаться к нему я уже не буду в будущем, за очевидным (ну, для меня, любимого) обстоятельством - моей правотой в оценке ожидаемого.
Итак, глава первая:
Начни день с рюмки полезной и вкусной цикуты.
(Исходный текст книги я буду выделять курсивом)
Кларисса Пинкола Эстес
БЕГУЩАЯ С ВОЛКАМИ
ЖЕНСКИЙ АРХЕТИП В МИФАХ И СКАЗАНИЯХ
С сайта PSYLIB
Д-р философии Кларисса Пинкола Эстес,
Чейенн, Вайоминг
* Дорогим родителям, Марии и Йожефу, Мэри и Джозефу, с глубокой любовью (венг.) и всем тем, кого я люблю, кто продолжает исчезать (исп.). - Прим. ред.
Перевод Т.Науменко
Clarissa Pinkola Estes. Women Who Run With the Wolves
Myths and Stories of the Wild Woman Archetype
Начинать анализ любого произведения следует, разумеется, с определения личности автора. Взять, к примеру, того же Фромма. Скажите честно, мальчик из семьи раввина способен полностью отрешиться от иудейской мифологии в собственном мировоззрении, если эта мифология была впитана, что называется, с молоком матери? Вот и я о том же…
Или - возьмем того же Юнга, Карла Густавича. Импринтинг - не выдумки досужих фантастов. Это - реальность, данная нам (вот уж, воистину) в ощущениях. Причем, ощущениях, не замороченных смысловыми конструкциями. Это потом, в возрасте первичной рефлексии, лет в пять-семь, мы начинаем воспринимать мир в том числе и через призму самостоятельных логических построений. До этого же - прямое запечатление действий, поступком, смыслов.
Ну и скажите мне, убогому, способен ли мальчик из хорошей протестантской семьи стать на позицию чистого разума или рациональной объективности (не говоря уже о диалектическом материализме), полностью выйдя из дуальной конструкции бог-небог (дьявол), став абсолютным нонконформистом по отношению к среде, которая его взрастила и воспитала? Вот и мне кажется, что - вряд ли.
Но, к моему сожалению, не смог я найти в сети оперативно информацию о тяжелом и безрадостном детстве и не менее безрадостной юности нашей героини (хотя упоминание о безрадостности было… было в ее собственном тексте. Однако же - кто в наше ехидное время верит автобиографиям?). Поэтому, пойдем-ка мы «напрямки через лес»…
Предисловие
Все мы тоскуем по первозданному. Культура предлагает не слишком большой выбор противоядий от этой тоски. Нас научили стыдиться таких влечений. Мы отпустили длинные волосы и привыкли скрывать под ними свои чувства. Но днем и ночью за нашей спиной таится тень Первозданной Дикой Женщины. Где бы мы ни ступали, эта тень крадется следом и - определенно - опирается на четыре лапы.
Прочитал я эти строки и вспомнилось мне великое по своей силе изречение персонажа Вицына из «Операции «Ы»»:
«Не мы, а - вы! …Не нас, а - вас!»
Действительно. Не дав понимания (и описания того, что имеется в виду под понятиями «первозданное», «такие (какие?) влечения»… Вот лично я - ни разу не тоскую по «первозданному». По той простой причине, что в моей лексике нет пока корректного определения этого понятия. А оперировать терминами, смысла которых не понимают не только окружающие, но и я сам - как-то не комильфо, не находите?
Но настораживать это обстоятельство - настораживает. Поскольку один из законов социальной психологии гласит - все, что манифестируется на уровне эмоциональных посылов и не поддержано вразумительным формальным объяснением, обязано иметь скрытые смыслы, направленные на дезориентацию и мистификацию того, кому эта манифестация предназначается… Нам с вами, дорогой читатель!
Но - продолжим!
Глава вторая:
«Песнь над костями» ((С) Эстес)
«На Дону и в Замостье тлеют белые кости
Над костями шумят ветерки…» (С) Старая военная песня)
На протяжении длительного времени женская инстинктивная природа подвергалась гонению, грабежу и злоупотреблениям. Подобно любой дикой природе, она всегда страдала от неразумного обращения. Оглядываясь в прошлое, можно заметить, что в течение нескольких тысяч лет ей отводился самый низменный уровень души. В ходе истории духовные земли Первозданной Женщины опустошались и выжигались, ее убежища сносились бульдозерами, а естественные циклы превращались в искусственные ритмы ради ублажения других.
Потеря нами чувства собственной первозданности совсем не случайно совпадает по времени с исчезновением девственной природы на планете. Не так уж трудно понять, почему и древние леса, и дряхлые женщины считаются не самыми важными ресурсами человечества. Это вовсе не тайна. Нельзя также объяснить случайным совпадением то, что волки, койоты, медведи и диковатые женщины в чем-то схожи между собой: в человеческом представлении их связывают общие инстинктуальные архетипы, в силу которых за ними утвердилась репутация - несправедливая - безжалостных, изначально и чрезвычайно опасных и алчных существ.
Сказано - красиво, с чувством, с эмоцией, с трепетом сердца и дребезжанием голоса. Но… Как говаривал старик Станиславский - «Не верю!» Не убеждают меня слова, которые однозначны, бескомпромиссны, и высказаны, как абсолютная истина.
Начать с того, что всякий уважающий себя (и других) ученый, а мадам однозначно позиционирует себя, как ученого-психоаналитика, прежде, чем выдавать логические конструктивы и глобальные модельные построения, обязательно опишет, хотя бы в общих чертах все термины и понятия, которыми собирается оперировать. (Но это утверждение - уже приевшаяся банальность, о которой я просто лишний раз напоминаю).
Ну и пусть, пусть нет определений. Зато, может быть, из описания смыслов понятий мы сможем определить сущность великой теории?..
Глава третья:
«Нео, ты - избранный!»
Или - мы стремимся к тому, чтобы люди нас видели не тем, что мы есть, а тем, чем мы только хотим казаться, но никогда этим не будем.
Старый анекдот советских времен. Запускают Рабиновича в космос. Вышел он на орбиту и что-то страшно ему стало. Вызывает он центр управления полетом (ЦУП): «Земля! Земля! Я - Рабинович! Я - Рабинович!»
На что ЦУП ему резонно отвечает: «Дурак! Ты - «Сокол»!»
Заметьте, в данном анекдоте имеет место явление строго обратное. Не захотел Рабинович уходить в мир иллюзий и фантазий. Какие, к черту фантазии и фетчи, когда, блин, страшно! В такие моменты реальность воспринимается однозначно без примеси мистицизма. (Ну, разве что воскликнешь истово - «За что, Господи! Избави Иегова!» - поелику мир иной как-то неприятно близко воспринимается.)
Я уж было начал ехидно сравнивать высказывания великой Клариссы с широко известными в узких кругах перлами эмоциональности некоего Тонкова из его книги (которую, каюсь, начал было разбирать подетально, но сломался на пятой, кажется, главе за полной безнадежностью изменить этот несовершенный мир), но тут вспомнил гораздо более уместную к ассоциации историю.
Историю про одну толстенькую, низкорослую девушку. Она была плохо причесана, давно не мыта, весьма неухожена вообще. Одета была в аляповатые цветастые колготки, раскрашена, как великий вождь ирокезов на престольный праздник, а на плечах у нее имела место быть потрепанная занавеска, явно предназначенная к казни через помойку, но оставленная в живых на поруки в роли волшебного эльфийского плаща.
История эта о том, как указанная девушка, глядя в дали астрала, произнесла: «Я - эльфийская принцесса! Потому, что мы - похожи!»
Вот и Кларисса, ничтоже сумняшеся, выдает глобальный перл, в который истово начинает верить не одно поколение подрубленных иллюзиями женщин (порой, не самого плохого уровня понимания мира).
В действительности Первозданная Женщина так безгранична, что в психоидном бессознательном - на том уровне, откуда она исходит, - остается безымянной. Однако порождая все важнейшие оттенки женственности, здесь, на Земле Первозданная Женщина награждается множеством имен, и это делается не только для того, чтобы охватить миллиарды аспектов ее природы, но и для того, чтобы удержать ее сущность. Ведь в самом начале наших попыток возродить связь с нею она может в один миг обернуться дымкой, и поэтому, присваивая ей имена, мы создаем внутри себя необходимое пространство мыслей и чувств. Тогда, появившись, она сможет задержаться - если мы ее оценим.
Поэтому по-испански я называю ее Rio Abajo Rio - "река под рекой", La Mujer Grande - "Великая Женщина", Luz del abismo - "свет из бездны". В Мексике она - La Loba (женщина-волчица) и La Huesera (костяная женщина). По-венгерски ее называют О Erdoben* ("Та, что в лесах") и Roszomak (Росомаха). У индейцев навахо она носит имя Na'ashje'ii Asdzaa, Женщина-паук, сплетающая судьбы людей и животных, растений и камней. В Гватемале помимо прочих имен используются Humana del Niebla, "Существо из Тумана", Женщина, живущая вечно. Японцы называют ее Аматэрасу Омиками, "Таинственные Высшие Силы", порождающие всякий свет и всякое сознание. В Тибете говорят о Дакини, танцующей силе, ясно различимой во всех женщинах. Имена неисчислимы. Она бесконечна.
А теперь, давайте подумаем головой. Во-первых, для чего дается такое поэтически выспренное описание непонятной, но столь масштабной сущности. Ну, прежде всего, для того, чтобы (а как же!) читающие ассоциировали автора с описанным образом. Образом, который ненавязчиво ассоциируется с божественной силой. Стало быть - вот она - Великая Женщина! Она пишет о себе и заставляет других женщин верить в свою исключительность и божественность. А как иначе?
И, что характерно, описание это с простодушной неумолимостью подталкивает читателя к тому, чтобы понять, что описание это - однозначно позиционирует автора (и примкнувшего к ней восторженного читателя) в качестве …простого бога. Ну, как же!
«Свет из бездны» и «сплетающая судьбы». Если это не описание божества - то я - китайский бамбук.
С другой стороны - разве это плохо? Разве быть божеством - не есть прекрасно?
Оно, ясное дело - так. Прекрасно. Быть божеством - вообще штука замечательная. Но…
Может быть, все-таки не стоит путать божий дар с яичницей и божественное с реальным?
Разумеется, прекрасная сказка не станет противной, если ее расскажет сто человек. Но сказка никогда не станет реальностью по той простой причине, что сказка - она только фантастическое описание того, что существует в мире (или что хотелось бы видеть существующим). Причем, по определению фантастическое.
Такого рода восторженно-завлекательный подход характерен для всех и всяческих религиозных доктрин. Но его совершенно невозможно принимать в качестве разумного инструментария в случае, если заявляется именно научная концепция.
Глава четвертая:
Патроны россыпью
Далее по тексту идет совершенно невообразимое сочетание смысловых противоречий.
«Здоровые волчицы и женщины обладают определенными общими психическими особенностями - острой чувствительностью, игривостью нрава и глубокой преданностью.»
Соглашусь, хотя и с ограничениями. Далеко не все женщины, даже здоровые, обладают игривостью нрава и острой (по сравнению с чем?) чувствительностью. Только непонятно, почему именно эти две категории наделяются упомянутыми свойствами? А медведицы или, скажем, обезьяницы - не обладают в принципе? А кошки? А мышки?
(Про маскулинную половину царства млекопитающих, ясен пень, даже речи быть не может, откуда, к примеру, у мужчин - чувствительность или, скажем, (ха-ха-ха!) преданность?).
Далее по тексту становится ясно, что злые мужчины (человечьи и волчьи) всеми силами стараются феминному сообществу нагадить в полном объеме:
«Однако и те, и другие всегда подвергались травле, притеснениям и лживым обвинениям в ненасытности, неискренности и чрезмерной агрессивности; считалось, что они менее достойны, чем их гонители. Они превратились в объекты охоты для тех, кто мечтает очистить не только лесные чащи, но и дикие уголки души - истребить инстинктивное так, чтобы от него не осталось и следа.»
Просто вот так и вижу, как волчицы подвергаются травле и лживым обвинениям в неискренности (со стороны «желтой» прессы, например).
Далее - перл за перлом (дословно - жемчужина за жемчужиной. А что можно делать с жемчужинами? Даже представить боюсь. Поскольку… читаем далее…)
«Мне очень повезло: я выросла среди Природы.»
Натурально - Маугли. Токмо женского полу. (И чего это она врала про семейство «горячих, вспыльчивых венгров»? Или венгры как раз и были чистокровной Природой?
«Вспышки молний поведали мне о внезапности смерти и мимолетности жизни. Мышиные выводки подсказывали, что новая жизнь смягчает утрату.»
Какую именно утрату? Как смягчает? И почему - мышиные выводки?!! Они вот так прямо сидели на плече у Клары и подсказывали ей на ушко?
«Выкапывая из глины окаменелые трилобиты, так называемые "индейские бусы", я поняла, что люди живут здесь уже очень давно.»
Ага, понятно. Чего ж тут не понять? Давным-давно, в меловом, кажись, периоде индейцы приносили свои бусы, называли их трилобитами и закапывали в донные отложения, чтобы спустя века Клэр смогла понять, что они тут жили. (Или это она людские останки - окаменевшие кости трилобитами кличет?)
«Я училась священному искусству украшения себя: на мою голову опускались бабочки-данаиды, светляки служили вечерними драгоценностями, а изумрудно-зеленых лягушек я носила вместо браслетов.»
Пусть я груб, как рашпиль, но зреет во мне ощущение, что не только бабочки опускались на ее голову. А еще всякие другие разные предметы - баночки, горшочки (со стороны злых преследователей-угнетателей), поленья и бетонные блоки.
«Волчица-мать убила своего смертельно раненого детеныша, и это научило меня жестокому состраданию и неизбежности прихода смерти к умирающему.»
«- Послушайте! Что тут происходит? Что случилось?
- Да старый Рабинович умер!
- Что Вы говорите?! То-то я гляжу - его хоронят!» ((С) Старый анекдот)
«Пушистые гусеницы срывались с ветвей и возвращались наверх, преподавая мне уроки целеустремленности.»
О! Точно, не только бабочки… И как целеустремленно!
«Их щекочущие прикосновения к руке убеждали, что кожа тоже полна жизни. Умение забираться на самые верхушки деревьев позволило получить первые представления о тех переживаниях, которые впоследствии принесет секс.»
Так… А тут уже не Юнг. Тут уже старик Фрейд. Однозначно… «И на елку влезть, и… это… рыбку - того, съесть.»
Особую радость прочтения вызывают ее трактовки сказочных сюжетов. Например, трактовка сказки про «Красные туфельки», мало того, что вызвала прямую и однозначную, как лом, ассоциацию с детской страшилкой про «Красный Гроб На Колесиках», так еще и развернуто показало жестко заложенную в Эстес позицию сугубо авраамитского, христианского понимания диады «добро-зло». К «Первозданной Природе» отношение имеющее абсолютно далекое и опосредованное. (Развернуто аргументировать не буду, ибо лень. Кому интересно - можно за кружечкой пива. Или - если очень срастутся обстоятельства.)
Глава последняя:
Резюмируя
В общем и целом, у меня сложилось впечатление, что писания Клариссы - прекрасны с поэтической точки зрения. Но совершенно бессмысленны с точки зрения декларируемой ею - с научной. Отчего это проистекает - то ли от жесточайшего комплекса, оставшегося с детства, когда никто всерьез не воспринимал маленькую девочку с большой фантазией, то ли от попытки казаться самой себе более важной и значимой (см. Кастанедовское ЧСВ) - не суть важно.
Суть в том, что слишком уж навязчиво в последнее время многими движет желание (не сказать - страсть) подменить реальность - иллюзиями. Причем, иллюзиями мало совместимыми с особенностями здравого человеческого восприятия. (Под восприятием же я подразумеваю не только голимую формальную логику, но и все варианты ИСС, и эвристику, и медитативные практики, и ассоциативные построения).
...
Мне говорят - надо верить и чувствовать. (Угу, особенно, когда речь идет о том, чтобы верить в совершенную абстракцию и чувствовать то, чего нет и быть не может.)
Собственно, я никогда не отказываюсь верить. Слепо и не задумываясь. Но…
«Я готов выполнить любой приказ мгновенно, но пусть мне сначала докажут!» ((С)Жванецкий, «Одесский пароход»)
…пусть эта Вера - органично, по-истинноприродному, по-первозданному и непротиворечивому будет мне - Доказана!
А чувствовать… Это мы и сами со всем тщанием, прилежанием, разнообразием и фееричностью. И не хуже всех юнгианцев вместе взятых. А то и - трансцендентальнее и амбивалентнее…
А уж фантазировать - с три хрена и до пяти порванных в клочья баянов.
Не так давно у меня произошел один забавный разговор. У меня спросили - читал ли я книгу некой Эстес «Бегущая с волками». Я поинтересовался, а чем она знаменита? Залез в сеть и выяснил на скорую руку, что Эстес эта - ученица старика Юнга и занималась интерпретацией мифологических сюжетов, осмысляя их в свете концепции архетипов и общественного бессознательного.
Поэтому я робко ответил спрашивающему, что стараюсь не читать фантастики, написанной женщинами. Всяких марининых, донцовых и прочих. На что получил ожидаемое обвинение в глупости и опрометчивости дачи оценок тому, чего не читал.
И я задумался. А так ли я стал плох, что ошибаюсь в интуитивном восприятии ожидаемого результата? И решил - проверить. Причем, самым простым способом - прочитать указанный текст. А, начав читать, понял, что нужно тут же его комментировать, ибо возвращаться к нему я уже не буду в будущем, за очевидным (ну, для меня, любимого) обстоятельством - моей правотой в оценке ожидаемого.
Итак, глава первая:
Начни день с рюмки полезной и вкусной цикуты.
(Исходный текст книги я буду выделять курсивом)
Кларисса Пинкола Эстес
БЕГУЩАЯ С ВОЛКАМИ
ЖЕНСКИЙ АРХЕТИП В МИФАХ И СКАЗАНИЯХ
С сайта PSYLIB
Д-р философии Кларисса Пинкола Эстес,
Чейенн, Вайоминг
* Дорогим родителям, Марии и Йожефу, Мэри и Джозефу, с глубокой любовью (венг.) и всем тем, кого я люблю, кто продолжает исчезать (исп.). - Прим. ред.
Перевод Т.Науменко
Clarissa Pinkola Estes. Women Who Run With the Wolves
Myths and Stories of the Wild Woman Archetype
Начинать анализ любого произведения следует, разумеется, с определения личности автора. Взять, к примеру, того же Фромма. Скажите честно, мальчик из семьи раввина способен полностью отрешиться от иудейской мифологии в собственном мировоззрении, если эта мифология была впитана, что называется, с молоком матери? Вот и я о том же…
Или - возьмем того же Юнга, Карла Густавича. Импринтинг - не выдумки досужих фантастов. Это - реальность, данная нам (вот уж, воистину) в ощущениях. Причем, ощущениях, не замороченных смысловыми конструкциями. Это потом, в возрасте первичной рефлексии, лет в пять-семь, мы начинаем воспринимать мир в том числе и через призму самостоятельных логических построений. До этого же - прямое запечатление действий, поступком, смыслов.
Ну и скажите мне, убогому, способен ли мальчик из хорошей протестантской семьи стать на позицию чистого разума или рациональной объективности (не говоря уже о диалектическом материализме), полностью выйдя из дуальной конструкции бог-небог (дьявол), став абсолютным нонконформистом по отношению к среде, которая его взрастила и воспитала? Вот и мне кажется, что - вряд ли.
Но, к моему сожалению, не смог я найти в сети оперативно информацию о тяжелом и безрадостном детстве и не менее безрадостной юности нашей героини (хотя упоминание о безрадостности было… было в ее собственном тексте. Однако же - кто в наше ехидное время верит автобиографиям?). Поэтому, пойдем-ка мы «напрямки через лес»…
Предисловие
Все мы тоскуем по первозданному. Культура предлагает не слишком большой выбор противоядий от этой тоски. Нас научили стыдиться таких влечений. Мы отпустили длинные волосы и привыкли скрывать под ними свои чувства. Но днем и ночью за нашей спиной таится тень Первозданной Дикой Женщины. Где бы мы ни ступали, эта тень крадется следом и - определенно - опирается на четыре лапы.
Прочитал я эти строки и вспомнилось мне великое по своей силе изречение персонажа Вицына из «Операции «Ы»»:
«Не мы, а - вы! …Не нас, а - вас!»
Действительно. Не дав понимания (и описания того, что имеется в виду под понятиями «первозданное», «такие (какие?) влечения»… Вот лично я - ни разу не тоскую по «первозданному». По той простой причине, что в моей лексике нет пока корректного определения этого понятия. А оперировать терминами, смысла которых не понимают не только окружающие, но и я сам - как-то не комильфо, не находите?
Но настораживать это обстоятельство - настораживает. Поскольку один из законов социальной психологии гласит - все, что манифестируется на уровне эмоциональных посылов и не поддержано вразумительным формальным объяснением, обязано иметь скрытые смыслы, направленные на дезориентацию и мистификацию того, кому эта манифестация предназначается… Нам с вами, дорогой читатель!
Но - продолжим!
Глава вторая:
«Песнь над костями» ((С) Эстес)
«На Дону и в Замостье тлеют белые кости
Над костями шумят ветерки…» (С) Старая военная песня)
На протяжении длительного времени женская инстинктивная природа подвергалась гонению, грабежу и злоупотреблениям. Подобно любой дикой природе, она всегда страдала от неразумного обращения. Оглядываясь в прошлое, можно заметить, что в течение нескольких тысяч лет ей отводился самый низменный уровень души. В ходе истории духовные земли Первозданной Женщины опустошались и выжигались, ее убежища сносились бульдозерами, а естественные циклы превращались в искусственные ритмы ради ублажения других.
Потеря нами чувства собственной первозданности совсем не случайно совпадает по времени с исчезновением девственной природы на планете. Не так уж трудно понять, почему и древние леса, и дряхлые женщины считаются не самыми важными ресурсами человечества. Это вовсе не тайна. Нельзя также объяснить случайным совпадением то, что волки, койоты, медведи и диковатые женщины в чем-то схожи между собой: в человеческом представлении их связывают общие инстинктуальные архетипы, в силу которых за ними утвердилась репутация - несправедливая - безжалостных, изначально и чрезвычайно опасных и алчных существ.
Сказано - красиво, с чувством, с эмоцией, с трепетом сердца и дребезжанием голоса. Но… Как говаривал старик Станиславский - «Не верю!» Не убеждают меня слова, которые однозначны, бескомпромиссны, и высказаны, как абсолютная истина.
Начать с того, что всякий уважающий себя (и других) ученый, а мадам однозначно позиционирует себя, как ученого-психоаналитика, прежде, чем выдавать логические конструктивы и глобальные модельные построения, обязательно опишет, хотя бы в общих чертах все термины и понятия, которыми собирается оперировать. (Но это утверждение - уже приевшаяся банальность, о которой я просто лишний раз напоминаю).
Ну и пусть, пусть нет определений. Зато, может быть, из описания смыслов понятий мы сможем определить сущность великой теории?..
Глава третья:
«Нео, ты - избранный!»
Или - мы стремимся к тому, чтобы люди нас видели не тем, что мы есть, а тем, чем мы только хотим казаться, но никогда этим не будем.
Старый анекдот советских времен. Запускают Рабиновича в космос. Вышел он на орбиту и что-то страшно ему стало. Вызывает он центр управления полетом (ЦУП): «Земля! Земля! Я - Рабинович! Я - Рабинович!»
На что ЦУП ему резонно отвечает: «Дурак! Ты - «Сокол»!»
Заметьте, в данном анекдоте имеет место явление строго обратное. Не захотел Рабинович уходить в мир иллюзий и фантазий. Какие, к черту фантазии и фетчи, когда, блин, страшно! В такие моменты реальность воспринимается однозначно без примеси мистицизма. (Ну, разве что воскликнешь истово - «За что, Господи! Избави Иегова!» - поелику мир иной как-то неприятно близко воспринимается.)
Я уж было начал ехидно сравнивать высказывания великой Клариссы с широко известными в узких кругах перлами эмоциональности некоего Тонкова из его книги (которую, каюсь, начал было разбирать подетально, но сломался на пятой, кажется, главе за полной безнадежностью изменить этот несовершенный мир), но тут вспомнил гораздо более уместную к ассоциации историю.
Историю про одну толстенькую, низкорослую девушку. Она была плохо причесана, давно не мыта, весьма неухожена вообще. Одета была в аляповатые цветастые колготки, раскрашена, как великий вождь ирокезов на престольный праздник, а на плечах у нее имела место быть потрепанная занавеска, явно предназначенная к казни через помойку, но оставленная в живых на поруки в роли волшебного эльфийского плаща.
История эта о том, как указанная девушка, глядя в дали астрала, произнесла: «Я - эльфийская принцесса! Потому, что мы - похожи!»
Вот и Кларисса, ничтоже сумняшеся, выдает глобальный перл, в который истово начинает верить не одно поколение подрубленных иллюзиями женщин (порой, не самого плохого уровня понимания мира).
В действительности Первозданная Женщина так безгранична, что в психоидном бессознательном - на том уровне, откуда она исходит, - остается безымянной. Однако порождая все важнейшие оттенки женственности, здесь, на Земле Первозданная Женщина награждается множеством имен, и это делается не только для того, чтобы охватить миллиарды аспектов ее природы, но и для того, чтобы удержать ее сущность. Ведь в самом начале наших попыток возродить связь с нею она может в один миг обернуться дымкой, и поэтому, присваивая ей имена, мы создаем внутри себя необходимое пространство мыслей и чувств. Тогда, появившись, она сможет задержаться - если мы ее оценим.
Поэтому по-испански я называю ее Rio Abajo Rio - "река под рекой", La Mujer Grande - "Великая Женщина", Luz del abismo - "свет из бездны". В Мексике она - La Loba (женщина-волчица) и La Huesera (костяная женщина). По-венгерски ее называют О Erdoben* ("Та, что в лесах") и Roszomak (Росомаха). У индейцев навахо она носит имя Na'ashje'ii Asdzaa, Женщина-паук, сплетающая судьбы людей и животных, растений и камней. В Гватемале помимо прочих имен используются Humana del Niebla, "Существо из Тумана", Женщина, живущая вечно. Японцы называют ее Аматэрасу Омиками, "Таинственные Высшие Силы", порождающие всякий свет и всякое сознание. В Тибете говорят о Дакини, танцующей силе, ясно различимой во всех женщинах. Имена неисчислимы. Она бесконечна.
А теперь, давайте подумаем головой. Во-первых, для чего дается такое поэтически выспренное описание непонятной, но столь масштабной сущности. Ну, прежде всего, для того, чтобы (а как же!) читающие ассоциировали автора с описанным образом. Образом, который ненавязчиво ассоциируется с божественной силой. Стало быть - вот она - Великая Женщина! Она пишет о себе и заставляет других женщин верить в свою исключительность и божественность. А как иначе?
И, что характерно, описание это с простодушной неумолимостью подталкивает читателя к тому, чтобы понять, что описание это - однозначно позиционирует автора (и примкнувшего к ней восторженного читателя) в качестве …простого бога. Ну, как же!
«Свет из бездны» и «сплетающая судьбы». Если это не описание божества - то я - китайский бамбук.
С другой стороны - разве это плохо? Разве быть божеством - не есть прекрасно?
Оно, ясное дело - так. Прекрасно. Быть божеством - вообще штука замечательная. Но…
Может быть, все-таки не стоит путать божий дар с яичницей и божественное с реальным?
Разумеется, прекрасная сказка не станет противной, если ее расскажет сто человек. Но сказка никогда не станет реальностью по той простой причине, что сказка - она только фантастическое описание того, что существует в мире (или что хотелось бы видеть существующим). Причем, по определению фантастическое.
Такого рода восторженно-завлекательный подход характерен для всех и всяческих религиозных доктрин. Но его совершенно невозможно принимать в качестве разумного инструментария в случае, если заявляется именно научная концепция.
Глава четвертая:
Патроны россыпью
Далее по тексту идет совершенно невообразимое сочетание смысловых противоречий.
«Здоровые волчицы и женщины обладают определенными общими психическими особенностями - острой чувствительностью, игривостью нрава и глубокой преданностью.»
Соглашусь, хотя и с ограничениями. Далеко не все женщины, даже здоровые, обладают игривостью нрава и острой (по сравнению с чем?) чувствительностью. Только непонятно, почему именно эти две категории наделяются упомянутыми свойствами? А медведицы или, скажем, обезьяницы - не обладают в принципе? А кошки? А мышки?
(Про маскулинную половину царства млекопитающих, ясен пень, даже речи быть не может, откуда, к примеру, у мужчин - чувствительность или, скажем, (ха-ха-ха!) преданность?).
Далее по тексту становится ясно, что злые мужчины (человечьи и волчьи) всеми силами стараются феминному сообществу нагадить в полном объеме:
«Однако и те, и другие всегда подвергались травле, притеснениям и лживым обвинениям в ненасытности, неискренности и чрезмерной агрессивности; считалось, что они менее достойны, чем их гонители. Они превратились в объекты охоты для тех, кто мечтает очистить не только лесные чащи, но и дикие уголки души - истребить инстинктивное так, чтобы от него не осталось и следа.»
Просто вот так и вижу, как волчицы подвергаются травле и лживым обвинениям в неискренности (со стороны «желтой» прессы, например).
Далее - перл за перлом (дословно - жемчужина за жемчужиной. А что можно делать с жемчужинами? Даже представить боюсь. Поскольку… читаем далее…)
«Мне очень повезло: я выросла среди Природы.»
Натурально - Маугли. Токмо женского полу. (И чего это она врала про семейство «горячих, вспыльчивых венгров»? Или венгры как раз и были чистокровной Природой?
«Вспышки молний поведали мне о внезапности смерти и мимолетности жизни. Мышиные выводки подсказывали, что новая жизнь смягчает утрату.»
Какую именно утрату? Как смягчает? И почему - мышиные выводки?!! Они вот так прямо сидели на плече у Клары и подсказывали ей на ушко?
«Выкапывая из глины окаменелые трилобиты, так называемые "индейские бусы", я поняла, что люди живут здесь уже очень давно.»
Ага, понятно. Чего ж тут не понять? Давным-давно, в меловом, кажись, периоде индейцы приносили свои бусы, называли их трилобитами и закапывали в донные отложения, чтобы спустя века Клэр смогла понять, что они тут жили. (Или это она людские останки - окаменевшие кости трилобитами кличет?)
«Я училась священному искусству украшения себя: на мою голову опускались бабочки-данаиды, светляки служили вечерними драгоценностями, а изумрудно-зеленых лягушек я носила вместо браслетов.»
Пусть я груб, как рашпиль, но зреет во мне ощущение, что не только бабочки опускались на ее голову. А еще всякие другие разные предметы - баночки, горшочки (со стороны злых преследователей-угнетателей), поленья и бетонные блоки.
«Волчица-мать убила своего смертельно раненого детеныша, и это научило меня жестокому состраданию и неизбежности прихода смерти к умирающему.»
«- Послушайте! Что тут происходит? Что случилось?
- Да старый Рабинович умер!
- Что Вы говорите?! То-то я гляжу - его хоронят!» ((С) Старый анекдот)
«Пушистые гусеницы срывались с ветвей и возвращались наверх, преподавая мне уроки целеустремленности.»
О! Точно, не только бабочки… И как целеустремленно!
«Их щекочущие прикосновения к руке убеждали, что кожа тоже полна жизни. Умение забираться на самые верхушки деревьев позволило получить первые представления о тех переживаниях, которые впоследствии принесет секс.»
Так… А тут уже не Юнг. Тут уже старик Фрейд. Однозначно… «И на елку влезть, и… это… рыбку - того, съесть.»
Особую радость прочтения вызывают ее трактовки сказочных сюжетов. Например, трактовка сказки про «Красные туфельки», мало того, что вызвала прямую и однозначную, как лом, ассоциацию с детской страшилкой про «Красный Гроб На Колесиках», так еще и развернуто показало жестко заложенную в Эстес позицию сугубо авраамитского, христианского понимания диады «добро-зло». К «Первозданной Природе» отношение имеющее абсолютно далекое и опосредованное. (Развернуто аргументировать не буду, ибо лень. Кому интересно - можно за кружечкой пива. Или - если очень срастутся обстоятельства.)
Глава последняя:
Резюмируя
В общем и целом, у меня сложилось впечатление, что писания Клариссы - прекрасны с поэтической точки зрения. Но совершенно бессмысленны с точки зрения декларируемой ею - с научной. Отчего это проистекает - то ли от жесточайшего комплекса, оставшегося с детства, когда никто всерьез не воспринимал маленькую девочку с большой фантазией, то ли от попытки казаться самой себе более важной и значимой (см. Кастанедовское ЧСВ) - не суть важно.
Суть в том, что слишком уж навязчиво в последнее время многими движет желание (не сказать - страсть) подменить реальность - иллюзиями. Причем, иллюзиями мало совместимыми с особенностями здравого человеческого восприятия. (Под восприятием же я подразумеваю не только голимую формальную логику, но и все варианты ИСС, и эвристику, и медитативные практики, и ассоциативные построения).
...
Мне говорят - надо верить и чувствовать. (Угу, особенно, когда речь идет о том, чтобы верить в совершенную абстракцию и чувствовать то, чего нет и быть не может.)
Собственно, я никогда не отказываюсь верить. Слепо и не задумываясь. Но…
«Я готов выполнить любой приказ мгновенно, но пусть мне сначала докажут!» ((С)Жванецкий, «Одесский пароход»)
…пусть эта Вера - органично, по-истинноприродному, по-первозданному и непротиворечивому будет мне - Доказана!
А чувствовать… Это мы и сами со всем тщанием, прилежанием, разнообразием и фееричностью. И не хуже всех юнгианцев вместе взятых. А то и - трансцендентальнее и амбивалентнее…
А уж фантазировать - с три хрена и до пяти порванных в клочья баянов.