Одинокий всадник или борьба на коне.
Пограничные земли между двумя племенами - абадзехов и темиргоевцев (чемгуев) были безлюдны. Да и граница-то ничем здесь не обозначена. Вблизи этой условной черты не было ни абадзехских, ни темиргоевских поселений, словно извечная вражда отпугивала их. По всему предгорью тянулся сплошной дремучий лес, который адыги называли «Тхачег» - «Божий кров». Кое-где встречались просторные поляны, но они не были вспаханы и лишь на некоторых косили сено. Эти глухие пограничные места служили путями передвижения разного темного люда. Здесь проходили и потайные тропы работорговцев. Иноземных рабов возили безбоязненно, в открытую. А невольников - адыгов провозить по адыгской земле открыто боялись и переправляли их по этим безлюдным местам…
Здесь Ерстэму не раз приходилось сталкиваться с неблаговидными людьми. Так он на деле проверил правдивость абадзехской поговорки: «На людях уорки полны учтивости, а в лесу - что волки». Встретят одинокого всадника, учуют легкую добычу, и пощады от них не жди. А преступления свои, совершенные на границе, сваливали на абадзехов… Ерстэм, как и все абадзехи, с невольной тревогой проезжал эти места - как бы не повстречаться со злоумышленниками. По глухой лесной дороге он выехал на какую-то большую поляну. По краям высокая трава для покоса, и лишь в середине небольшие полоски кукурузы и проса. Весна была в разгаре, и Ерстэм отметил про себя, что здешняя кукуруза уже поднялась на четверть, в то время как в Абадзехии едва достигла трех листиков. И просо здесь куда гуще и выше. Сколько раз проезжал Ерстэм, а все никак не мог привыкнуть к здешним местам. «Как можно жить на этой равнине, чтобы глаз твой ни за что не цеплялся, блуждая по бескрайней дали. Какая тоска! И восход солнца тут совсем не такой, как у нас в горах», - подумал Ерстэм и обратил взгляд на восток…
Он проехал уже половину поляны, когда вспомнил, что сейчас перед ним должна открыться опушка, с которой дорога уходит в лес. Эта мысль вызвала тревогу. Не раз приходилось ему сталкиваться с опасностью именно на таких опушках. Особенно опасны они в Бжедугии и Темиргое, где служат засадой грабителям. Злоумышленники укроются возле того места, где дорога входит в лес, и ждут, пока путник медленно едет по поляне. Если оружие его и доспехи не вызывают соблазна, грабители не обнаруживаются и пропускают путника. Но если у всадника завидный конь, да к тому же доспехи богаты, тогда его вмиг заарканивают, грабят, и идет он дальше пешком. А молодого парня берут в плен и уводят в рабство. Таких грабителей-работорговцев именовали по-особому - «тугуруги».
Не успел Ерстэм подумать, не кроется ли за этой опушкой леса впереди коварная опасность, как в этот момент ему почудилось, будто у въезда в лес, походившего на черный мрачный спуск в подземелье, мелькнул темный силуэт всадника…Неопределенная, но явная опасность грозила Ерстэму… Спокойным размеренным шагом он въехал в лес и как из глубины леса, слева от него раздался душераздирающий, короткий вопль, похожий на крик ребенка. «Уа-а-а-у!..» - сдавленно крикнул кто-то, и, словно кричащему зажали рот, голос оборвался. Ерстэм не сомневался: это был отчаянный детский вопль.
Ерстэм каблуком ударил коня и ринулся вскачь по дороге. Вскоре он обнаружил старую, давно наезженную, но уже заросшую травой колею, уходящую в глубь леса, на которой он заметил следы коня. Следы были свежие, примятая трава не успела выпрямиться. Через несколько шагов, Ерстэм заметил сквозь листву всадника. В первую минуту, когда он его увидел, верховой стоял на месте, словно ожидая Ерстэма. Да, он стоял, вытянув шею и напряженно смотрел в его сторону.
Он приблизился, и Ерстэм смог лучше разглядеть его. Широкоплечий, угловатый парняга, могучего сложения, по одежде - уорк-дворянин - высокая шапка, темно-серая черкеска, ноговицы и выцветшие чевяки, бывшие некогда красными. Все потерто, потрепано. Уздечка и конский нагрудник, по обычаю уорков, когда-то, видно, были выкрашены корой ольхи в красный цвет, но теперь они тоже выцвели, обтрепались и выглядели весьма невзрачно.
Верховой явно походил на злоумышленника-хищника, шатающегося в погоне за добычей. Позади у него приторочены были бурка и аркан, однако ружья за спиной не видно. Пистолет и шашка - вот и все его оружие. Он по-уорковски кичливо и величаво, подняв голову, смотрел на приближающегося всадника. Его взгляд поразил Ерстэма. Это был зверино-яростный взгляд ринувшегося на тебя в исступлении гнева врага. На него смотрел хищный зверь, готовящийся к прыжку на несчастную жертву, и в глазах его вспыхивали огоньки алчного нетерпения. Остро пронзающий взгляд, но при этом всадник старался держаться безмятежно и величаво...
Откровенная враждебность и наглая, почти насмешливая самоуверенность незнакомца задели мужскую гордость Ерстэма, и в сердце его поднялся жаркий гнев. «Посмотрим!.. Счастье тому, чья сила возьмет верх!..» - подумал он и решил не уклоняться от встречи. Когда они уже были в нескольких шагах друг от друга, Ерстэм движением руки молча приветствовал незнакомца. И тот тоже, без слов, ответил на приветствие. - Мне послышался детский крик, что здесь случилось? - спросил Ерстэм, натянув поводья и останавливая коня. - Кроме птичьего крика, я ничего не слышал! - было ему ответом. Откровенная пренебрежительность, с какой незнакомый всадник обходился с ним, немигающий, насмешливый наглый взгляд лишь сильнее разожгли гнев Ерстэма. Ерстэм понимал, что орк откровенно врет. Теперь он не сомневался, что всадник этот имеет прямое отношение к крику ребенка. Он заподозрил, что где-то поблизости должны находиться соучастники негодяя, возможно, он прикрывал сообщников.
Тем временем противник, медленно двигаясь, поравнялся с Ерстэмом. На узкой колее, теснимой с двух сторон деревьями, трудно было разминуться, их стремена с лязгом стукнулись друг о друга. И в этот же момент уорк внезапно схватил Ерстэма за запястье правой руки, с силой рванул и, отведя ее за спину, сжал на пояснице. Затем он так же стремительно перехватил и левую повыше локтя. Но тут он непредусмотрительно чуть ослабил правую руку, и, воспользовавшись этим, Ерстэм вырвал свою руку и резким рывком захватил правую руку противника. Словно соразмеряя силу своих рук, они некоторое время пытались одолеть один другого. Но сила Ерстэма взяла верх: он отвел правую руку парню за спину и, не теряя ни секунды, заломил и левую его руку, обе вместе стиснув на пояснице.
Конь Ерстэма неподвижно стоял, на месте, а лошадь парня продолжала двигаться, вперед, и руки его, сжатые Ерстэмом, стали постепенно выворачиваться. Парень не выдержал, издав глухой невнятный стон, ослабил колени и спиной стал сползать на землю через лошадиный круп. Ерстэм легко спрыгнул с коня и, прижав врага к земле, выхватил из кармана шаровар свернутый в кольцо-тонкий шильбыр - крепкий ремешок длиной в два-три метра, который адыги всегда брали в дорогу для самых разнообразных нужд, - и крепко связал ему руки. Достав еще один шильбыр, он связал и ноги. Поднявшись, Ерстэм с удивлением поглядел на связанного парня: за все время, кроме невольного глухого стона, он не издал ни звука. И сейчас, когда дело его уже, можно считать, было конченым, он лежал поверженный, парень даже не охнул, мало того, он не взглянул на своего противника. Словно затравленный волк, сжал зубы, не выказывал никаких признаков ярости или боли. Лежал нем и недвижим. «А ты, хоть и негодяй, однако мужества у тебя хватает, - мелькнула мысль у Ерстэма. - Видно, знает адыгскую поговорку: «Бесполезно кричать «нана» под занесенным мечом».
- Приятель, - сказал Ерстэм, - советую тебе лежать спокойно, пока я не вернусь. Конечно, за твои злодейские намерения против меня следовало обойтись с тобою пожестче, но, так и быть, на первый раз прощаю! Однако, предупреждаю, второй раз не попадайся!.. - он вытащил из его кобуры пистолет, заткнул за пояс и пояснил: - Это чтобы не вздумал развязать руки и выстрелить мне в спину. Ты, кажется, не имеешь привычки соблюдать человеческие правила... Ерстэм сел на коня и по тропе двинулся в ту сторону, откуда появился орк. «У него наверняка есть сообщники...» - думал он.
Проехав немного, он увидел спутника своего врага. Этот выглядел совсем юнцом. Не в пример тому орку юноша был одет очень нарядно и пестро. Газыри, пояс, кинжал покрыты позолотой, тесемка от пистолета, шитая золотом, четко выделялась на новенькой темно-синей черкеске. Чевяки и ноговицы - без единой царапины, огненно-красные. Паренек, видимо, ничего не подозревал о том, что произошло совсем неподалеку, и верхом поджидал своего спутника. На холке коня он держал мальчика-подростка.
Ерстэму все стало понятно: этот парень - баловень родовитых и богатых родителей. А его спутник - бродяга из уорков-голяков, хищник, натаскивает этого отпрыска по их ремеслу - грабежу, воровству и наездам. Похищение малыша - первое мужское «дело» уорка-юнца. Если бы им удалось украденного малыша доставить в Крым и продать в рабство, они выручили бы изрядное количество мануфактуры, и слава о юном уорке широко разнеслась бы по родному краю...
Ерстэм неторопливым шагом направился к юноше, который широко раскрытыми глазами смотрел на него. - Парень, - обратился Ерстэм к юноше самым мирным тоном. - Ты должен вернуть мне этого малыша. Паренек еще некоторое время продолжал стоять молча, словно в шоке. Наконец, до его сознания стало доходить происходящее, - он сбросил малыша наземь, а сам, как «настоящий мужчина», схватился за рукоять шашки. Но Ерстэм внушительным голосом остановил его: - Оставь в покое оружие, дружок, оно тебе пользы не принесет! Это не детская игрушка... Юноша, видимо, внял словам и тотчас же убрал руку с рукояти шашки...
- Судя по тому, что ты начинаешь наше знакомство, хватаясь за оружие, между нами может произойти неприятная стычка. Потому дай-ка сюда пистолет, - продолжал Ерстэм и, обращаясь к мальчугану, испуганно стоявшему на обочине тропы, добавил: - Малыш, подойди-ка к нему и вытащи пистолет. Не бойся! Но малыш нерешительно мялся. - Возьми, возьми, эко дело - пистолет! - произнес юноша и сам принялся вытягивать дратву, которой была закреплена покрышка на кобуре пистолета. - Я говорил, что тебе лучше не браться за оружие! - уже более сурово повторил Ерстэм и, подъехав, вынул у юноши пистолет. - А теперь идем, я помогу тебе найти твоего спутника. Становись впереди меня. А ты, малыш, следуй за мной, обратился он к мальчику. - Ваш аул далеко отсюда? Ты сможешь найти дорогу?
Ерстэм подвел молодых людей к связанному парню. Тот уже лежал навзничь, однако даже не взглянул на своего подопечного и не произнес ни слова. - Малыш, иди поймай того оседланного коня, - приказал Ерстэм мальчику и обратился к уоркам: - Одного коня отдаю малышу, во искупление страданий, которые вы причинили ему. Ваши пистолеты беру с собой, не уверен, что вы, налетчики и грабители, не станете стрелять мне в спину. А теперь, как говорится, будьте здоровы и благополучны! - прибавил он, криво усмехнувшись. Ерстэм усадил малыша на уорковского коня, пустил его впереди себя, и они тронулись в путь…
Фрагмент из романа Тембота Керашева «Одинокий всадник» (1977 год).
На самом деле сегодня конная борьба является национальным видом спорта в Казахстане и называется - Ат-омырауластыру: конная борьба
Всадники используя динамику лошади и собственный вес и силу пытаются сбросить противника с седла.