О собаках
Ваге Кача: Кинжал в саду, перевод Александра Топчяна. Один из потрясающих романов о резне армян в Османской империи. Этот отрывок - время царствования Абдул Гамида II
... Недавно был поставлен на голосование закон о благоустройстве города. Для начала решили избавиться от собак, которых развелось в Константинополе видимо-невидимо. Очистка города от собак была поручена воинским частям и курдам. Изловленных собак отправляли на близлежащий островок - Оксиас...
Заранее были заготовлены огромные клетки. В них затолкли по два десятка собак и пароход начал отчаливать под оглушительный собачий лай. НА борту находился доктор Ремлингер, директор Пастеровского института в Константинополе. Он не одобрял этой операции. Поскольку город решил во что бы то ни стало избавиться от собак, доктор Ремлингер предложил открыть специальный центр, где животные могли бы закончить свои дни без мучений. Но муниципалитет отклонил его проект, найдя его слишком дорогостоящим.
-Доктор, мы отчаливаем...
Ремлингер облокотился на поручни. Пароходик снялся с якоря. Заходящее солнце поигрывало бликам на морской глади. Лицо доктора овевал легкий бриз. Хозяин пароходика, маленький жизнерадостный турок, им еющий привычку непрерывно хрустеть пальцами, подошел к Ремлингеру и сказал:
-Это мое последнее плавание. Знал бы я, что напоследок мне придется перевозить собак...
Он окинул взглядом ряды клеток. На лице его застыла гримаса омерзения.
-Вы любите животных, доктор?
-Конечно.
-А за что? Я понимаю, можно привязаться к кошке - она чистюля и живет в семье, но к собаке!..
Он недоуменно воздел руки,
-Собака тоже может жить в семье.
Турок недоверчиво покачал головой.
-Ну что вы! Во-первых, это запрещено религией, и потом - взгляните на них: тявкают, грызутся, воняют псиной. Нет, хорошо, что мы от них избавляемся. Эта нечисть похорит наш город.
....Ветер переменился, теперь явственно несло падалью. Едкий запах проникал в ноздри и вызывал тошноту. Матросы прижали к носам платки. Ремлингер дышал урывками, силясь вдохнуть хоть толику свежего воздуха. Но вскоре зловоние стало сплошным. Турок указал на островок, вырисовывающийся вдали, среди голубизны моря.
Ремлингеру показалось, что перед ним какой-то ночной кошмар, он прикрыл глаза. Такого зрелища он и вообразить не мог: собаки пожирали друг друга. Самые слабые, попавшие на остров первыми, безуспешно сопротивлялись, но более сильные в конце концоы загрызали их. Возле острова покачивались на воде собачьи трупы, окровавленные, разорванные на куски...
....Завыла пароходная сирена. А когда она смолкла, вдруг, как по сигналу, как по дружескому людскому призыву, сотни собак бросились в море. Вскоре вокруг судна вода исчезла под собачьими телами. Казалось, по ним можно было дойти до берега, не замочив ног.
Ремлингер с бессильной жалостью глядел на собачьи морды над водой. На их изъеденные солью, молящие о пощаде глаза. Слышал жалобное, почти беззвучное скуление, исторгаемое пересохшими глотками. Сердце его мучительно сжалось.
Над скалой возвышался мощный пес с щенячьей головой в зубах. Тельце обезглавленного щенка он попирал передними лапами. На скалу вскарабкалась другая собака, вырвала у пса щенячью голову и, отбежав в сторону, стала ее обгладывать...
На большее у меня сил не хватило, но вы уже все представили, не так ли?
... Недавно был поставлен на голосование закон о благоустройстве города. Для начала решили избавиться от собак, которых развелось в Константинополе видимо-невидимо. Очистка города от собак была поручена воинским частям и курдам. Изловленных собак отправляли на близлежащий островок - Оксиас...
Заранее были заготовлены огромные клетки. В них затолкли по два десятка собак и пароход начал отчаливать под оглушительный собачий лай. НА борту находился доктор Ремлингер, директор Пастеровского института в Константинополе. Он не одобрял этой операции. Поскольку город решил во что бы то ни стало избавиться от собак, доктор Ремлингер предложил открыть специальный центр, где животные могли бы закончить свои дни без мучений. Но муниципалитет отклонил его проект, найдя его слишком дорогостоящим.
-Доктор, мы отчаливаем...
Ремлингер облокотился на поручни. Пароходик снялся с якоря. Заходящее солнце поигрывало бликам на морской глади. Лицо доктора овевал легкий бриз. Хозяин пароходика, маленький жизнерадостный турок, им еющий привычку непрерывно хрустеть пальцами, подошел к Ремлингеру и сказал:
-Это мое последнее плавание. Знал бы я, что напоследок мне придется перевозить собак...
Он окинул взглядом ряды клеток. На лице его застыла гримаса омерзения.
-Вы любите животных, доктор?
-Конечно.
-А за что? Я понимаю, можно привязаться к кошке - она чистюля и живет в семье, но к собаке!..
Он недоуменно воздел руки,
-Собака тоже может жить в семье.
Турок недоверчиво покачал головой.
-Ну что вы! Во-первых, это запрещено религией, и потом - взгляните на них: тявкают, грызутся, воняют псиной. Нет, хорошо, что мы от них избавляемся. Эта нечисть похорит наш город.
....Ветер переменился, теперь явственно несло падалью. Едкий запах проникал в ноздри и вызывал тошноту. Матросы прижали к носам платки. Ремлингер дышал урывками, силясь вдохнуть хоть толику свежего воздуха. Но вскоре зловоние стало сплошным. Турок указал на островок, вырисовывающийся вдали, среди голубизны моря.
Ремлингеру показалось, что перед ним какой-то ночной кошмар, он прикрыл глаза. Такого зрелища он и вообразить не мог: собаки пожирали друг друга. Самые слабые, попавшие на остров первыми, безуспешно сопротивлялись, но более сильные в конце концоы загрызали их. Возле острова покачивались на воде собачьи трупы, окровавленные, разорванные на куски...
....Завыла пароходная сирена. А когда она смолкла, вдруг, как по сигналу, как по дружескому людскому призыву, сотни собак бросились в море. Вскоре вокруг судна вода исчезла под собачьими телами. Казалось, по ним можно было дойти до берега, не замочив ног.
Ремлингер с бессильной жалостью глядел на собачьи морды над водой. На их изъеденные солью, молящие о пощаде глаза. Слышал жалобное, почти беззвучное скуление, исторгаемое пересохшими глотками. Сердце его мучительно сжалось.
Над скалой возвышался мощный пес с щенячьей головой в зубах. Тельце обезглавленного щенка он попирал передними лапами. На скалу вскарабкалась другая собака, вырвала у пса щенячью голову и, отбежав в сторону, стала ее обгладывать...
На большее у меня сил не хватило, но вы уже все представили, не так ли?