Праздник
С раннего утра Митька был на ногах. А то! Сколько всего переделать надо! Сегодня ж какой день? Поминанье же! То-то...
В сарае надо взять заступ, в рундуке - банку первача, наточить нож. Еще у бабки Тимофевны выменять шесть пухоцветов на кус вымени (коровку на днях забили, роды у нее тяжелые были, - не пропадать же мясу, хоть оно и иззимнее, постное и жесткое), сходить на погост, поправить могилку.
Митька сполоснул лицо, налил чаю, треснул крашеным яйцом о столешницу. Завтракал.
***
Лохмотья тумана ползли по двору. Митька, аккуратно поддерживая, отворил дверь сарая, нырнул внутрь. Вылез через несколько минут, с заступом и котомкой, вышел за калитку, покосился на чернеющую избу.
- Ладно, пойду, - поежился он.
Серая фигура растворилась в тумане, затихли вдали чавкающие звуки шагов.
***
Тимофевна жила одна. Да и кому нужна одутловатая, слепая на один глаз старуха? Кормилась тем, что держала козу и несколько задумчивых куриц. Вот и сейчас курицы ходили около дома, что-то неторопливо выискивали в грязи.
- Тимофевна! - Митька, согнувшись, стучал в окно. - Бабка Тимофевна! Это я, Митяй.
Зашаркали и дом выплюнул из себя вздувшуюся дверь.
- А, Митька, - пропела старуха. - Чего тебе? За цветочками пришел?
- Да, баб Тимофевна. Вот корову забили, вымя тут. - Митька дернул рукой с тряпишным свертком. - На кладбище пойду, цветов надо.
- Это мы сейчас. Пойдем в угород.
Об эту пору пухоцветы только у бабки Тимофевны наливаются - желтенькие пуховые шарики на тонких ломких ветках. Диву даешься, откуда в них цвет берется - ни неба ни солнца. Все туман да морось.
- Совсем у тебя изба провалилась, баб Тимофевна. Того гляди уйдет в болото, - Митьке стало весело от этой мысли.
- Ну и пора мне уже, сынок. Давно пора.
Бабка перекрестилась, синеющие губы ее зашептали молитву.
***
На погосте Митька стал править могилку родителей. Бултыхаясь почти по колено в воде, харкаясь, ровнял он стенки ямы. Пригодились тут нарезанные по дороге прутья ивняка - шли на замену уже сгнившим.
- Да-а-а, - думал Митька, прилаживая гибкие палки по стенкам ямы. - Так мамка батьку скоро догонит - вона как опустилась уже.
Под ногами, сквозь болотную жижу и набросанные ветки, ощущались прогибающиеся доски.
- Ну вот и все. - Митька смахнул пот рукавом, сплюнул, перекрестился. - Пускайтеся покойно, батька, мамка.
Сзади натужно закашляли. Он вылез, помыл руки, вытер об одежду.
- Здорово, дед Пахом. - Митяй пожал тонкую ладошку старика, окинул взглядом его вдовую невестку, вставшую поотдаль. Кивнул ей.
- Здоров, Митька. Пришел родителей проведать... - констатировал дед Пахом.
- Да вот. Поправил чуть...
- Далёко отошли? - дед Пахом покосился на могилку.
- Ага. - Митька кивнул. - Уж по колено.
- Ты это, Митяй, - старик зажевал губами, - бабка моя хворает, с осени еще. Не встает совсем. Вона невестка ухаживает за ей, да что толку-то... недолго ей осталось. Она ведь сестра матери твоей...
- Сюда хочешь ложить? - парень догадливо кивнул.
- У нас Лешка еще не пустился, - дед неопределенно кивнул в сторону темнеющей стройной женской фигурки. - Да и нельзя туда, на молодого-то.
- Давай дед, чё ж делать-то... Может получшеет бабке-то, а? - Митька словно опомнился, заскользил глазами по деду и его спутнице. Внутри вдруг похолодело.
- Куда уж...
- Вы это, дед Пахом, Нюрка, приходите, я тут корову забил, мяса дам.
- Спаси тя бог, Митяй. - Дед с трудом вытащил увязшие ступни, развернулся уходить. Бросил капризно по-стариковски. - Пошли, Нюрка.
Митяй оперся на заступ и долго смотрел вслед растаявшим в тумане силуэтам. Вокруг чернели заполненные водой ямы с плавающими желтыми пуховыми шариками и опускающимися в болото гробами.
В сарае надо взять заступ, в рундуке - банку первача, наточить нож. Еще у бабки Тимофевны выменять шесть пухоцветов на кус вымени (коровку на днях забили, роды у нее тяжелые были, - не пропадать же мясу, хоть оно и иззимнее, постное и жесткое), сходить на погост, поправить могилку.
Митька сполоснул лицо, налил чаю, треснул крашеным яйцом о столешницу. Завтракал.
***
Лохмотья тумана ползли по двору. Митька, аккуратно поддерживая, отворил дверь сарая, нырнул внутрь. Вылез через несколько минут, с заступом и котомкой, вышел за калитку, покосился на чернеющую избу.
- Ладно, пойду, - поежился он.
Серая фигура растворилась в тумане, затихли вдали чавкающие звуки шагов.
***
Тимофевна жила одна. Да и кому нужна одутловатая, слепая на один глаз старуха? Кормилась тем, что держала козу и несколько задумчивых куриц. Вот и сейчас курицы ходили около дома, что-то неторопливо выискивали в грязи.
- Тимофевна! - Митька, согнувшись, стучал в окно. - Бабка Тимофевна! Это я, Митяй.
Зашаркали и дом выплюнул из себя вздувшуюся дверь.
- А, Митька, - пропела старуха. - Чего тебе? За цветочками пришел?
- Да, баб Тимофевна. Вот корову забили, вымя тут. - Митька дернул рукой с тряпишным свертком. - На кладбище пойду, цветов надо.
- Это мы сейчас. Пойдем в угород.
Об эту пору пухоцветы только у бабки Тимофевны наливаются - желтенькие пуховые шарики на тонких ломких ветках. Диву даешься, откуда в них цвет берется - ни неба ни солнца. Все туман да морось.
- Совсем у тебя изба провалилась, баб Тимофевна. Того гляди уйдет в болото, - Митьке стало весело от этой мысли.
- Ну и пора мне уже, сынок. Давно пора.
Бабка перекрестилась, синеющие губы ее зашептали молитву.
***
На погосте Митька стал править могилку родителей. Бултыхаясь почти по колено в воде, харкаясь, ровнял он стенки ямы. Пригодились тут нарезанные по дороге прутья ивняка - шли на замену уже сгнившим.
- Да-а-а, - думал Митька, прилаживая гибкие палки по стенкам ямы. - Так мамка батьку скоро догонит - вона как опустилась уже.
Под ногами, сквозь болотную жижу и набросанные ветки, ощущались прогибающиеся доски.
- Ну вот и все. - Митька смахнул пот рукавом, сплюнул, перекрестился. - Пускайтеся покойно, батька, мамка.
Сзади натужно закашляли. Он вылез, помыл руки, вытер об одежду.
- Здорово, дед Пахом. - Митяй пожал тонкую ладошку старика, окинул взглядом его вдовую невестку, вставшую поотдаль. Кивнул ей.
- Здоров, Митька. Пришел родителей проведать... - констатировал дед Пахом.
- Да вот. Поправил чуть...
- Далёко отошли? - дед Пахом покосился на могилку.
- Ага. - Митька кивнул. - Уж по колено.
- Ты это, Митяй, - старик зажевал губами, - бабка моя хворает, с осени еще. Не встает совсем. Вона невестка ухаживает за ей, да что толку-то... недолго ей осталось. Она ведь сестра матери твоей...
- Сюда хочешь ложить? - парень догадливо кивнул.
- У нас Лешка еще не пустился, - дед неопределенно кивнул в сторону темнеющей стройной женской фигурки. - Да и нельзя туда, на молодого-то.
- Давай дед, чё ж делать-то... Может получшеет бабке-то, а? - Митька словно опомнился, заскользил глазами по деду и его спутнице. Внутри вдруг похолодело.
- Куда уж...
- Вы это, дед Пахом, Нюрка, приходите, я тут корову забил, мяса дам.
- Спаси тя бог, Митяй. - Дед с трудом вытащил увязшие ступни, развернулся уходить. Бросил капризно по-стариковски. - Пошли, Нюрка.
Митяй оперся на заступ и долго смотрел вслед растаявшим в тумане силуэтам. Вокруг чернели заполненные водой ямы с плавающими желтыми пуховыми шариками и опускающимися в болото гробами.