Как Гоголь сжёг второй том «Мертвых душ»
Грустные размышления по поводу... В ночь с 24 на 25 февраля (по ст.стилю с 11 на 12 февраля) 1852 года приключилось величайшее из несчастий с величайшим писателем - Гоголь отправил в огонь рукопись 2-го тома "Мёртвых душ"... Так "рукописи не горят!" - и сразу вспоминается булгаковский Мастер. Ещё как горят... Велимир Хлебников тоже, находясь на грани жизни и смерти, когда заночевал с какими-то бродягами под открытым небом у подножия горы Змейки, швырнул в костёр часть своих творений, чтобы не замёрзнуть ночью в степи - хоть какая-то польза. Сгорели за милую душу.
А душа мёртвой не бывает. И быть не может! Вот он, ПРОКЛЯТЫЙ ОКСЮМОРОН - как же сам Николай Васильевич попался на эту дьявольскую удочку? Он просил почитать своего духовника, протоиерея Матфея (Константиновского) рукопись продолжения "Мёртвых душ". Духовник тогда же, ознакомившись с текстом, посоветовал избавиться от него. А точнее - бросить в огонь. Так и сказал. Но нет, как можно! Автор передаёт рукопись графу Александру Толстому, у которого живёт в доме. С единственной просьбой - передать её митрополиту Филарету. Тот отказывается...
А в январе 1852 года, когда умерла Е. Хомякова, хозяйка литературного салона - сестра одного друга, поэта Н. Языкова, и жена другого друга А. Хомякова. Писатель признался о. Матфею: «На меня нашел страх смерти». В 3 часа ночи с понедельника на вторник 11-12 февраля Гоголь разбудил слугу Семёна, велел ему открыть печные задвижки и принести из шкафа портфель. Вынув из него связку тетрадей, Гоголь положил их в камин и сжёг. Наутро, сам пораженный своим безрассудством, он сказал графу Толстому: «Вот, что я сделал! Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжег всё. Как лукавый силен - вот он к чему меня подвинул! А я было там много дельного уяснил и изложил... Думал разослать друзьям на память по тетрадке: пусть бы делали, что хотели. Теперь все пропало». А через неделю, Николай Васильевич Гоголь скончался утром в четверг 21 февраля (4 марта) 1852 года, не дожив месяца до своего 43-летия.
Литературоведы по сей день сокрушаются, ведь потеря второго тома поэмы - настоящая трагедия для всей мировой литературы. Кто-то ещё надеется найти черновики - дескать, не мог же граф А. П. Толстой вот так неразумно поступить, наблюдая болезненное состояние писателя. И что слуга в последний момент подменил бумаги на ворох каких-то черновых записей счетовода. И вдруг где-то лежит эта рукопись целёхонька, дожидается часа своего... Но в 1-м томе и так уже всё сказано - кто делает состояние на обмане, тот уже давно продал свою душу (понятно кому), и суть не в цене такой сделки. Гоголь ведь задумался о том, что какому-то супер-Чичикову могло прийти на ум продать все души человеческие сразу, так сказать, оптом, самому Дьяволу. И что такая сделка либо уже состоялась, либо вот-вот состоится, и надобно спасать всё человечество немедленно... Или поздно уже... Великого писателя сначала не поняли, потом испугались, что слишком хорошо поняли... Физические силы его оказались крайне истощены, разум помутнён. А душа - уже не отделима от рукописи... Огонь - это радость, это сила, это жизнь. Но не хватило огня этой сгоревшей рукописи, чтобы вернуть к жизни своего автора. Что такое наши рукописи - это наши бумажные солдаты. Помните, как в любимой с детства песенке Булата Окуджавы?
"Он переделать мир хотел, чтоб был счастливым каждый,
А сам на ниточке висел, ведь был солдат бумажный.
Он был бы рад - в огонь и в дым, за вас погибнуть дважды,
Но потешались вы над ним, ведь был солдат бумажный...
А он, судьбу свою кляня, не тихой жизни жаждал
И всё просил: "Огня, огня!" - забыв, что он бумажный.
В огонь? Ну что ж, иди! Идешь? И он шагнул однажды.
И там сгорел он ни за грош, ведь был солдат бумажный".
Бумажный солдат может сражаться за высшие идеалы вечно. Но не тогда, когда авторы-создатели предают огню свои же творения. Генералы литературы, не предавайте своих верных бумажных солдатиков, не торопитесь отправлять их в огонь! Они-то шагнут, не задумываясь. Но это ещё никого не спасло...
Источник