Белогвардейцы в Белгороде и Орле
М. Н. Левитов
КОРНИЛОВЦЫ В БОЯХ ЛЕТОМ -ОСЕНЬЮ 1919 ГОДА
...Белгород был занят с налета доблестными корниловцами и марковцами, не рассчитавшими лихого удара. Находящийся в 70 верстах к югу город Харьков был занят Дроздовским стрелковым полком на следующий день 11 июня. Красные откатились на значительное расстояние от Белгорода, и все почувствовали, что город занят прочно.
11 июня начальник 1-й пехотной дивизии генерал-майор Тимановский принял на городской площади парад войск, освободивших Белгород от большевиков.
25 июня в Белгород прибыл главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал-лейтенант Деникин, восторженно встреченный жителями, забросавшими путь его следования цветами. Ликование жителей носило самый искренний и даже трогательный характер. Генерал Деникин присутствовал на молебне на площади города и после молебна принял парад войск. На парад были выведены: весь 1-й Офицерский генерала Маркова пехотный полк, офицерская рота Корниловского Ударного полка, по взводу в пешем строю от каждой батареи 1-й артиллерийской бригады и конные части. Войска, отдохнувшие и пополнившиеся, производили самое лучшее впечатление. Генерал Деникин поздравил части 1-го армейского корпуса с выходом на большую Московскую дорогу; напомнил о былых боях и особенно о значении 1-го Кубанского генерала Корнилова похода и о роли в борьбе с большевиками офицерства; указал грядущие задачи и высказал полную уверенность в успехе зародившегося в таких трудных условиях и перенесшего столько испытаний дела освобождения Родины. Жители и войска долгим и громким “Ура!” ответили на речь Вождя. Действительно, положение советской власти казалось критическим. Значительная часть России была в руках Белых армий. Население освобожденных областей, перенесших голод, холод и анархию, было явно настроено против большевиков, разрушивших хозяйство страны. Красная армия, несмотря на огромное свое превосходство в силах, не могла устоять перед немногочисленными, но сплоченными частями добровольцев. Сомнениям не было места, все сулило радостный конец Гражданской войны. Маленький, пыльный уездный город Белгород зажил шумной жизнью. Веселая, оживленная толпа на улицах, открывающиеся магазины и кафе, всеобщее приподнятое настроение...
Действительно радостным было только одно: Добровольческая армия увеличилась теперь самое меньшее в три раза.
1 октября Корниловские полки входили в Орел. Так же, как в Курске, их встречали толпы народа. Гудели колокола, духовенство в праздничных облачениях стояло около церквей.
Как только полковник Скоблин верхом на сером жеребце впереди своего конвоя показался на городской площади, толпа закричала “Ура!”, потом вдруг вся покачнулась в сторону какого-то революционного памятника, возвышавшегося на площади и разукрашенного красными полотнищами. Раздались глухие удары, и памятник скрылся в известковой пыли. Через несколько мгновений на месте памятника лежала куча мусора.
Квартирьеры доложили Скоблину, что наиболее удобным помещением для штаба дивизии будет или Дворянское собрание, или же дворец Скоропадского. В это время подошел пожилой мужчина, вежливо приподнял шляпу и осведомился, не он ли здесь главный начальник,
- Да, я, - ответил Скоблин, - а вам что нужно?
- Хочу предупредить вас, чтобы вы ни в коем случае не останавливались в бывшем Дворянском собрании или во дворце Скоропадского: оба здания минированы большевиками.
- А кто вы такой? - спросил Скоблин.
- Я - ваш друг, старый земский деятель, - ответил незнакомец.
Капитан Капнин стал настаивать, чтобы для штаба выбрать какое-нибудь другое помещение.
- Охота тебе, Константин Львович, слушать всякие россказни, - возражал Скоблин.
- Николай Владимирович, - закипятился Капнин, - нельзя ведь рисковать, чтобы начальник дивизии со всем своим штабом взлетел на воздух.
- Ну, ты делай, как хочешь, а я со своим конвоем остановлюсь во дворце Скоропадского.
Начальник дивизии и начальник штаба разъехались.
Во дворце Скоропадского был полный беспорядок. В комнатах стояли заколоченные деревянные ящики, грудами валялись исписанные листы бумаги, кресла были опрокинуты, весь паркет загажен грязью, окурками. Нетронутым остался огромный зал: чинно в ряд стояли стулья перед столом, покрытым красным бархатом; таким же бархатом была обита нижняя часть всех стен; в золоченых старинных рамах висели портреты большевистских вождей. С хохотом и бранью конвойцы стали колоть и рубить шашками ненавистные лица.
В этом зале разместился конвой, а полковник Скоблин выбрал для себя рядом небольшую комнату.
К ночи, когда Скоблин уже укладывался спать, вдруг он услышал громкое шипение и в его комнату поползла гарь. Скоблин распахнул двери. Весь зал был полон дыма. Зажгли огарки, стали исследовать. Оказалось, что один конвоец сдирал со стен бархат и случайно оборвал проложенный под ним шнур с проводами. Тут что-то вспыхнуло и зашипело.
Через несколько часов весь Орел был освещен заревом. Пылало Благородное собрание. К утру от него остались одни обгорелые стены.
Круглый день в штабе толпились люди. Сюда приходили несчастные граждане со всеми своими нуждами и жалобами. Пробрались в штаб две делегации: одна из Тулы от железнодорожников; они просили как можно скорее наступать на Тулу и обещали не выпустить из города ни одного эшелона. Другая делегация из четырех бывших офицеров явилась будто бы от 14-й советской армии, расположенной около Брянска. Эти офицеры клялись, что при продвижении добровольцев к Брянску вся их армия немедленно капитулирует. Себя офицеры просили оставить в качестве заложников. Этих делегатов отправили в штаб корпуса...
Казалось, все предвещало скорую и окончательную победу добровольцев.
Левитов Михаил Николаевич (1893-1982) - полковник. Выпускник Духовной семинарии. Окончил Виленское военное училище и вышел в декабре 1914 г. в 178-й пехотный Введенский полк, уже находившийся на фронте. Участвовал во всех боевых действиях полка до конца 1917 г., будучи сначала командиром роты, а затем батальона. Был трижды ранен. В 1917 г. - поручик. В феврале 1918 г. прибыл в Добровольческую армию и вступил рядовым в 1-ю офицерскую роту Корниловского ударного полка. Участвовал во всех боях 1-го Кубанского похода. 28 марта 1918 г. ранен под Екатеринодаром. В июне 1918 г. вернулся в полк и участвовал во 2-м Кубанском походе. Снова ранен в бою под селом Медвежье в сентябре 1918 г. в районе Ставрополя. После выздоровления был отправлен из полка в Крым фельдфебелем в конвой для охраны вдовствующей Императрицы Марии Федоровны. В июне 1919 г., в связи с формированием 2-го Корниловского ударного полка, поручик Левитов был назначен командиром 1-го батальона в новом полку под командой командира полка капитана Пашкевича. 3 августа 1919 г. в бою за город Обоянь был ранен и вернулся в полк уже после занятия Фатежа. 11 октября 1919 г. во главе своего батальона участвовал в штурме Орла. Во время отступления ВСЮР 6 ноября 1919 г. назначен на должность помощника командира 2-го Корниловского полка по строевой части. 9 февраля 1920 г. возглавляемый им полк взял штурмом Ростов, захватив большое количество пленных и трофеев. 13 марта 1920 г. во время последнего боя на подступах к Новороссийску поручик Левитов получил приказ о производстве его сразу в штабс-капитаны, капитаны и подполковники. С мая месяца 1920 г. заменял полковника Пашкевича на должности командира полка. 15 июня в районе Большого Токмака был смертельно ранен полковник Пашкевич (погребен на военном кладбище в Симферополе) и подполковник Левитов был назначен командиром 2-го Корниловского ударного полка. Участвовал во всех боях Корниловской дивизии в Северной Таврии я 7 октября 1920 г. приказом Главнокомандующего был награжден орденом Св. Николая Чудотворца. Тяжело ранен 28 октября 1920 г. в бою на Перекопском валу. После эвакуации из Крыма в Галлиполи при переформировании Корниловской дивизии в Корниловский ударный полк был назначен командиром 2-го батальона. После прибытия полка в Болгарию работал на шахтах в городе Перник. В 1929 г. переехал во Францию и был назначен начальником Корниловской группы на место скончавшегося полковника Щеглова. Тяжелая работа на заводе вынудила его уступить эту должность полковнику Бояренцеву. В начале 1960-х гг. возглавил Объединение чинов Корниловского ударного полка; оставался на этом посту до конца жизни. Скончался 15 декабря 1982 г. в Париже. Похоронен на Галлиполийском участке русского кладбища в Сент-Женевьев де Буа. Составитель и соавтор книги: «Корниловский ударный полк» (Париж, 1974).
КОРНИЛОВЦЫ В БОЯХ ЛЕТОМ -ОСЕНЬЮ 1919 ГОДА
...Белгород был занят с налета доблестными корниловцами и марковцами, не рассчитавшими лихого удара. Находящийся в 70 верстах к югу город Харьков был занят Дроздовским стрелковым полком на следующий день 11 июня. Красные откатились на значительное расстояние от Белгорода, и все почувствовали, что город занят прочно.
11 июня начальник 1-й пехотной дивизии генерал-майор Тимановский принял на городской площади парад войск, освободивших Белгород от большевиков.
25 июня в Белгород прибыл главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал-лейтенант Деникин, восторженно встреченный жителями, забросавшими путь его следования цветами. Ликование жителей носило самый искренний и даже трогательный характер. Генерал Деникин присутствовал на молебне на площади города и после молебна принял парад войск. На парад были выведены: весь 1-й Офицерский генерала Маркова пехотный полк, офицерская рота Корниловского Ударного полка, по взводу в пешем строю от каждой батареи 1-й артиллерийской бригады и конные части. Войска, отдохнувшие и пополнившиеся, производили самое лучшее впечатление. Генерал Деникин поздравил части 1-го армейского корпуса с выходом на большую Московскую дорогу; напомнил о былых боях и особенно о значении 1-го Кубанского генерала Корнилова похода и о роли в борьбе с большевиками офицерства; указал грядущие задачи и высказал полную уверенность в успехе зародившегося в таких трудных условиях и перенесшего столько испытаний дела освобождения Родины. Жители и войска долгим и громким “Ура!” ответили на речь Вождя. Действительно, положение советской власти казалось критическим. Значительная часть России была в руках Белых армий. Население освобожденных областей, перенесших голод, холод и анархию, было явно настроено против большевиков, разрушивших хозяйство страны. Красная армия, несмотря на огромное свое превосходство в силах, не могла устоять перед немногочисленными, но сплоченными частями добровольцев. Сомнениям не было места, все сулило радостный конец Гражданской войны. Маленький, пыльный уездный город Белгород зажил шумной жизнью. Веселая, оживленная толпа на улицах, открывающиеся магазины и кафе, всеобщее приподнятое настроение...
Действительно радостным было только одно: Добровольческая армия увеличилась теперь самое меньшее в три раза.
1 октября Корниловские полки входили в Орел. Так же, как в Курске, их встречали толпы народа. Гудели колокола, духовенство в праздничных облачениях стояло около церквей.
Как только полковник Скоблин верхом на сером жеребце впереди своего конвоя показался на городской площади, толпа закричала “Ура!”, потом вдруг вся покачнулась в сторону какого-то революционного памятника, возвышавшегося на площади и разукрашенного красными полотнищами. Раздались глухие удары, и памятник скрылся в известковой пыли. Через несколько мгновений на месте памятника лежала куча мусора.
Квартирьеры доложили Скоблину, что наиболее удобным помещением для штаба дивизии будет или Дворянское собрание, или же дворец Скоропадского. В это время подошел пожилой мужчина, вежливо приподнял шляпу и осведомился, не он ли здесь главный начальник,
- Да, я, - ответил Скоблин, - а вам что нужно?
- Хочу предупредить вас, чтобы вы ни в коем случае не останавливались в бывшем Дворянском собрании или во дворце Скоропадского: оба здания минированы большевиками.
- А кто вы такой? - спросил Скоблин.
- Я - ваш друг, старый земский деятель, - ответил незнакомец.
Капитан Капнин стал настаивать, чтобы для штаба выбрать какое-нибудь другое помещение.
- Охота тебе, Константин Львович, слушать всякие россказни, - возражал Скоблин.
- Николай Владимирович, - закипятился Капнин, - нельзя ведь рисковать, чтобы начальник дивизии со всем своим штабом взлетел на воздух.
- Ну, ты делай, как хочешь, а я со своим конвоем остановлюсь во дворце Скоропадского.
Начальник дивизии и начальник штаба разъехались.
Во дворце Скоропадского был полный беспорядок. В комнатах стояли заколоченные деревянные ящики, грудами валялись исписанные листы бумаги, кресла были опрокинуты, весь паркет загажен грязью, окурками. Нетронутым остался огромный зал: чинно в ряд стояли стулья перед столом, покрытым красным бархатом; таким же бархатом была обита нижняя часть всех стен; в золоченых старинных рамах висели портреты большевистских вождей. С хохотом и бранью конвойцы стали колоть и рубить шашками ненавистные лица.
В этом зале разместился конвой, а полковник Скоблин выбрал для себя рядом небольшую комнату.
К ночи, когда Скоблин уже укладывался спать, вдруг он услышал громкое шипение и в его комнату поползла гарь. Скоблин распахнул двери. Весь зал был полон дыма. Зажгли огарки, стали исследовать. Оказалось, что один конвоец сдирал со стен бархат и случайно оборвал проложенный под ним шнур с проводами. Тут что-то вспыхнуло и зашипело.
Через несколько часов весь Орел был освещен заревом. Пылало Благородное собрание. К утру от него остались одни обгорелые стены.
Круглый день в штабе толпились люди. Сюда приходили несчастные граждане со всеми своими нуждами и жалобами. Пробрались в штаб две делегации: одна из Тулы от железнодорожников; они просили как можно скорее наступать на Тулу и обещали не выпустить из города ни одного эшелона. Другая делегация из четырех бывших офицеров явилась будто бы от 14-й советской армии, расположенной около Брянска. Эти офицеры клялись, что при продвижении добровольцев к Брянску вся их армия немедленно капитулирует. Себя офицеры просили оставить в качестве заложников. Этих делегатов отправили в штаб корпуса...
Казалось, все предвещало скорую и окончательную победу добровольцев.
Левитов Михаил Николаевич (1893-1982) - полковник. Выпускник Духовной семинарии. Окончил Виленское военное училище и вышел в декабре 1914 г. в 178-й пехотный Введенский полк, уже находившийся на фронте. Участвовал во всех боевых действиях полка до конца 1917 г., будучи сначала командиром роты, а затем батальона. Был трижды ранен. В 1917 г. - поручик. В феврале 1918 г. прибыл в Добровольческую армию и вступил рядовым в 1-ю офицерскую роту Корниловского ударного полка. Участвовал во всех боях 1-го Кубанского похода. 28 марта 1918 г. ранен под Екатеринодаром. В июне 1918 г. вернулся в полк и участвовал во 2-м Кубанском походе. Снова ранен в бою под селом Медвежье в сентябре 1918 г. в районе Ставрополя. После выздоровления был отправлен из полка в Крым фельдфебелем в конвой для охраны вдовствующей Императрицы Марии Федоровны. В июне 1919 г., в связи с формированием 2-го Корниловского ударного полка, поручик Левитов был назначен командиром 1-го батальона в новом полку под командой командира полка капитана Пашкевича. 3 августа 1919 г. в бою за город Обоянь был ранен и вернулся в полк уже после занятия Фатежа. 11 октября 1919 г. во главе своего батальона участвовал в штурме Орла. Во время отступления ВСЮР 6 ноября 1919 г. назначен на должность помощника командира 2-го Корниловского полка по строевой части. 9 февраля 1920 г. возглавляемый им полк взял штурмом Ростов, захватив большое количество пленных и трофеев. 13 марта 1920 г. во время последнего боя на подступах к Новороссийску поручик Левитов получил приказ о производстве его сразу в штабс-капитаны, капитаны и подполковники. С мая месяца 1920 г. заменял полковника Пашкевича на должности командира полка. 15 июня в районе Большого Токмака был смертельно ранен полковник Пашкевич (погребен на военном кладбище в Симферополе) и подполковник Левитов был назначен командиром 2-го Корниловского ударного полка. Участвовал во всех боях Корниловской дивизии в Северной Таврии я 7 октября 1920 г. приказом Главнокомандующего был награжден орденом Св. Николая Чудотворца. Тяжело ранен 28 октября 1920 г. в бою на Перекопском валу. После эвакуации из Крыма в Галлиполи при переформировании Корниловской дивизии в Корниловский ударный полк был назначен командиром 2-го батальона. После прибытия полка в Болгарию работал на шахтах в городе Перник. В 1929 г. переехал во Францию и был назначен начальником Корниловской группы на место скончавшегося полковника Щеглова. Тяжелая работа на заводе вынудила его уступить эту должность полковнику Бояренцеву. В начале 1960-х гг. возглавил Объединение чинов Корниловского ударного полка; оставался на этом посту до конца жизни. Скончался 15 декабря 1982 г. в Париже. Похоронен на Галлиполийском участке русского кладбища в Сент-Женевьев де Буа. Составитель и соавтор книги: «Корниловский ударный полк» (Париж, 1974).