Семь пятниц
В связи с с появлением Джоша Хартнета в двухлетней давности триллере “Я прихожу с дождем”, который уже вроде бы и зарыли - ан нет, всплыл в российском прокате - подумал, что читатели этого блога могли пропустить другой весьма интересный фильм с его участием, название которого у нас перевели как “Счастливое число Слевина”. Тут же навеяло тему о других фильмах, названия которых были безнадежно испорчены переводом на русский язык.
Русский язык, конечно, не виноват в том, что некоторые заголовки просто невозможно на него адекватно перевести, и тогда начинается креатив, порождающий удивительные вариации вроде “Неудержимые” вместо The Expendables, “Мне бы в небо” вместо Up In the Air (с тем же успехом можно было перевести 21 как “Тройка, семерка, туз”) и “Мальчишник в Вегасе” вместо Hangover.
Перевести Death Proof как “Доказательство смерти” можно было только при помощи онлайнового переводчика:
Даже странно, что Knocked-Up (“залетела”) перевели не как “Постучал вверх”, а более или менее про “то”: “Немножко беременна”…
А замечательное содерберговское Out Of Sight, которое тупо интерпретировали как “Вне поля зрения”, даже не поинтересовавшись наличием устойчивых словосочетаний, придающих этому названию очаровательную двусмысленность: “out of sight” как “великолепно” и как часть пословицы “out of sight, out of mind” - “с глаз долой - из сердца вон”? Но это понимаешь, конечно если смотреть кино.
С фильмом Lucky Number Slevin другая история - просто надо было попробовать прочитать это название вслух. Получается очень похоже на “lucky number seven” - “семь - счастливое число”.
Ну так вот, а кино Пола Макгигана еще лучше, чем его название - закрученное, заковыристое, отличный аттракцион на тему «Обмани всех, особенно зрителя»! Как неожиданно начинается финал! а как играют звезды! Понравится даже тем, кто ни на минуточку не киноман, и слыхом не слыхивал о Тарантино, Сьерджо Леоне и десятках второстепенных, эпизодических или просто малоизвестных ролей Брюса Уиллиса.
Тем же, кто слыхивал, легко узнать в человеке с лицом Уиллиса, псевдонимом Смит и фамилией Гудкэт («Меня зовут Гудкэт. Можешь звать меня... мистер Гудкэт») другого Смита, «издалека, с Востока», из «Последнего героя» который римейк «Пригоршни долларов» Леоне, которая римейк «Телохранителя» Куросавы. Смит все так же садит с двух рук туда, где через долю секунды будут враги (хотя там глухая стена), и опять работает на две банды, но не ради денег, а для справедливости.
Вокруг Смита-Гудкэта вращается мир этого фильма, и весь сумасшедший интернационал его героев - патологоанатом-китаянка (Люси Лиу плюс легкомысленная улыбка, минус кунг-фу), продажный полицейский с польской фамилией (Стенли Туччи, италоамериканец), бандиты-негры (во главе с седеющим Морганом Фрименом), бандиты-иудеи (во главе с сэром Беном Кингсли, который аккуратно избегает слова «кошерный», и на самом деле британец, наполовину индус). Еврейские мафиози с пейсами и в ермолках - отдельный привет Сьерджо Леоне, который изобрел в кино еврейскую мафию Нью-Йорка (которая выглядела как стопроцентная итальянская). Идеальная политкорректность, если не считать того, что все, кроме патологоанатома, патологические подонки и негодяи, и всем им дорога - на стол к тому самому патологоанатому. Но они строят свои планы, не догадываясь о том, что все их планы - часть плана ангела смерти, известного как Смит.
А диалоги! О Раввине, который раввин, и о Чаплине на конкурсе двойников Чаплина умолчим. «Бл..ь, черт, Господи! - Точно: бл..ь, черт, Господи»; «Я не гей! - А я коп. - Ну, тогда я не грабитель».
А маленькая «тарантинка» с часами, которая вдруг в финале становится самой большой и главной, всплывая среди потоков крови, походя, по-тарантиновски шутя, пролитой режиссером. Благодаря этим часам вспоминаешь, что в мире есть и что-то хорошее. И то, что в это сюжете занят Уиллис (вспоминаем «Криминальное чтиво»!), становится очень символично.