Париж, я люблю тебя
Пока Звягинцев исследует тему "Преступления и наказания" в духе Вуди Аллена, Вуди Аллен интеллигентно шалит в духе Авдотьи Смирновой.
"Полночь в Париже" - не совсем виньетка, не "Вики, Кристина, Барселона".
Это такой фильм-сон, но Вуди (что характерно) хватает вкуса не удариться в пошлятину и не объявить происходящее, действительно, сном. Герой, наш современник из Голливуда, в котором, несмотря на незамысловатую физиономию Оуэна Уилсона, безошибочно угадывается сам Вуди, наяву знакомится с четой Фицджеральдов, Хемингуэем, Пикассо и Дали (Эдриан Броуди), умудряется подсунуть свою рукопись на рецензию самой Гертруде Стайн (Кэти Бейтс), а Бунюэлю подсказывает концепт "Ангела-истребителя".
До откровенного морализаторства тоже почти не доходит. В какой-то момент Вуди, правда, начинает бубнить себе под нос вечные истины - скупой платит дважды, жениться надо на сироте, жить -- своей жизнью и в своем времени, и лучше Сейду в руках, чем Котийяр в небе, но этого почти не слышно.
"Полночь в Париже" нельзя засчитать Аллену, как высказывание, но, может быть, он и не хотел ничего сказать? Может быть, он просто хотел признаться Парижу в любви? Учтите, что бы там ни было -- все это целиком и полностью легитимизировано участием первой леди Республики. Allons enfants de la Patrie!
"Полночь в Париже" - не совсем виньетка, не "Вики, Кристина, Барселона".
Это такой фильм-сон, но Вуди (что характерно) хватает вкуса не удариться в пошлятину и не объявить происходящее, действительно, сном. Герой, наш современник из Голливуда, в котором, несмотря на незамысловатую физиономию Оуэна Уилсона, безошибочно угадывается сам Вуди, наяву знакомится с четой Фицджеральдов, Хемингуэем, Пикассо и Дали (Эдриан Броуди), умудряется подсунуть свою рукопись на рецензию самой Гертруде Стайн (Кэти Бейтс), а Бунюэлю подсказывает концепт "Ангела-истребителя".
До откровенного морализаторства тоже почти не доходит. В какой-то момент Вуди, правда, начинает бубнить себе под нос вечные истины - скупой платит дважды, жениться надо на сироте, жить -- своей жизнью и в своем времени, и лучше Сейду в руках, чем Котийяр в небе, но этого почти не слышно.
"Полночь в Париже" нельзя засчитать Аллену, как высказывание, но, может быть, он и не хотел ничего сказать? Может быть, он просто хотел признаться Парижу в любви? Учтите, что бы там ни было -- все это целиком и полностью легитимизировано участием первой леди Республики. Allons enfants de la Patrie!