Мемуары к 50-летию, которое мы будем отмечать в Центральном Доме Художника 14 апреля
https://www.
cha.ru/concerts/events/1493
Вот он, герой прошлого выпуска - разумеется не поручик, а вовсе даже мой дед, которому не шли усы. Знакомьтесь - Калугин Сергей Фёдорович, русский мещанин. Родился в 1893 году в семье билетёра Малого театра Фёдора Калугина. О прабабушке я знаю мало, вроде бы она была из Малороссии и носила в девичестве фамилию Романенко. Во всяком случае именно на Украину уехал к родственникам в революцию родной брат деда, художник Михаил Калугин, где его следы потерялись. Кто знает, может быть у меня отыщутся родичи в Незалежной?
Дед окончил, как бы мы теперь сказали, ПТУ - его специальностью были художественная ковка и литьё , поэтому рисовал он отменно ( по Закону Божьему - тройбан, ага). Но по специальности работать не стал а устроился телефонистом в Думу, работа модная и нехлопотная. Увлекался спортом - сохранилась фотография, где он в компании оболтусов ( году , примерно, в 11м) швыряет мяч.
Бабушка вспоминала, как дедов полк, отбывая на фронт, прошёл конным маршем по родной Тихвинской улице. Дед , лихо заломив фуражку, ехал на своей Машке и искры летели из-под копыт при каждом шаге ( я ещё застал булыжную мостовую по которой он ехал). Бабушка стояла в толпе провожающих, восхищалась и бросала в воздух чепчик. Проводив жениха ратовать немца, как истинная воспитанница Института благородных девиц мещанскаго сословия , бабушка записалась в сёстры милосердия - щипать корпию. И послала дедушке на фронт свою фотку в соответствующем аутфите.
Но вострогов не стяжала. Напротив, дед робко попросил её в письме подобных фоток отнюдь не присылать, а то соратникам показать совестно - ржут. Потрясённая бабушка принялась допытываться, в чём дело, и дед , мучаясь, объяснил, что у них гуляет такой анекдот : «Что такое - мягкая, на «С» начинается, на «А» кончается, на позиции употребляется? Ответ - «солома».
До конца дней дед , широко крестясь ( как бы в шутку, но я один раз застал его перед иконами жарко молящимся и опупел. В моём атеистическом детском мирке образовалась инфернальная трещина, как если бы я узнал, что дед втихую ест человечину), говорил - «Слава Богу, я никого не убил». Невоинственный связист прошёл войну мотаясь на своей лошади вдоль телеграфных линий и чиня провода. Один раз его подняли посреди ночи, и он как был в подштанниках и рубахе, прыгнул в седло и помчался восстанавливать связь. Прямо с лошади залез на столб, пока ковырялся - дура-Машка ускакала домой. А тут казачий разъезд. Деда приняли за немецкого шпиона. Ведь всякому русскому понятно : если человек в три часа ночи, во мраке, сидит в одном исподнем на вершине телеграфного столба , то это точно немецкий шпион. А по-русски говорит для запутанности. Чуть не шлёпнули на месте, дед еле уболтал отвести его в штаб, там разобрались.
Так за что же ордена? Всё просто, брусиловский прорыв, болота, гать. Шквальный артиллерийский обстрел со стороны противника, наши тоже добавляют. Взрывом перебило провод на гати. Деда послали чинить. «От ужаса реву, а ползу - вспоминал дед - а кругом Бабах! Бабах! Господи, спаси!». Починил, вернулся. Георгиевский крест 4 степени. Потом ещё была Георгиевская медаль за отвагу ( тоже починил что-нибудь, наверное) . Дед уверял, что должны были дать второй крест, но они в штабе кончились, поэтому дали медаль.
В 17м начался бардак. Дед описывает в письме, как их поставили сторожить винные склады в каком-то городке. Революционная толпа охрану просто вынесла и вломилась в погреба, вышибая днища бочек с вином. Один особо пылкий поборник свободы там же утонул в одной из бочек. Бабушкиного брата, Алексея Кувшинникова ( я его звал «дядя Лёша, хотя приходился он мне двоюродным дедом) , который был офицером , чуть не линчевали, его отбили собственные солдаты, любившие командира. Дядя Лёша сорвал погоны и повидавшись с дедом сказал ему что-то вроде «Валим. Срочно». И они рванули.
Сойдя с поезда на Белорусском дед отправился домой. До Тихвинской было недалеко, но деду повезло нарваться на братушек - революционных матросиков. Они деда избили , сорвали ордена и бросили в грязь, а самого уронили в канаву. Дед лежал в канаве и от обиды плакал. Потом встал, подобрал ордена и через некоторое время вступил в подпольную организацию к Савинкову - бороться с большевизмом. Продолжение следует.