О грамоте 1661 г.
взято на Дина Мустафина. «А та земля - луги и лес - место степное, лежит в пусте никому не отдана»
Публикуемая нами грамота была призвана «ввести» монастырь во владение землями, переданными ему на оброк без права перекупки. Находились угодья в 10 верстах от Симбирска, вниз по Волге - в современном Чердаклинском районе Ульяновской области. Площадь этих земель составляла 12,5 кв. верст (пять верст в длину и 2,5 версты в ширину). В этот подсчет были включены участки леса (бор), располагавшиеся в двух местах (2,5 на одну версту). Также передавались сенные покосы от Красного яра до р. Калмаюра, площадью две кв. версты (две версты в длину и одна верста в ширину, сюда же входил «черный» лес на пяти десятинах). Сумма оброка вместе с пошлинами составляла шесть рублей и 10 алтын в год. Нужно отметить, что передача в оброчное держание той или иной статьи часто становилась первой ступенью к переходу этих угодий в полную собственность.
Лицо, которое должно было совершить «розыск» на месте, получило инструкцию о том, как следует осуществлять выяснение социально-экономического статуса земель, на которые претендует подавший челобитную игумен. Измерение сельскохозяйственных угодий независимо от категории (лес, сено и другие угодья) полагалось произвести в десятинах, реальные размеры которой были определены в длину как 80, в ширину - как 30 сажень. Однако внимание на себя обращает не это обстоятельство, оно лишь свидетельствует о том, что местная администрация напоминала о необходимости соблюдения единых мер при определении площади рассматриваемого объекта. Заслуживает внимания та часть наказа, где говорится, что если «большие леса» невозможно измерить в десятинах, то их площадь следует регистрировать на основании показаний местных жителей, т. е. приблизительно. Тем самым закладывалась основа для земельных споров в будущем.
Упомянутые земли географически находились на левобережье или на той же стороне Волги (в Заволжье), что и город Казань, и в XVII в. входили в Казанский уезд. Согласно публикуемому документу эти земли - луга и лес - были «порозжими». Понятие «порозжие» указывает на то, что на каком-то витке хозяйственной эксплуатации земельные угодья оказались исключены из сельскохозяйственного оборота и вследствие этого не попали в реестр обложения. Смысл этого понятия не следует сводить к значению «пустые» или не заселенные территории. Многочисленные археологические памятники, имеющиеся на территории Ульяновской области, в том числе на территории рассматриваемого Чердаклинского района, - курганные группы, одиночные курганы, курганные могильники, селища, поселения, сосредоточенные в окрестностях р. п. Чердаклы, с. Андреевка, п. Первомайский, с. Поповка, с. Старый Уренбаш, с. Татарский Калмаюр, с. Старый Белый Яр, с. Крестово-Городище и другие свидетельствуют, что эти территории были заселены уже во II тысячелетии до н. э.12 Куфические, стилизованные, рельефные знаки и надписи, имеющиеся на надгробных песчаниковых плитах из Калмаюрского могильника, не оставляют сомнений в том, что население этих территорий исповедовало мусульманство.
Если вспомнить, что в 1630-1640-х гг. серьезную угрозу средневолжским землям и Прикамью стали представлять беспокойные кочевники-калмыки, а в 1654 г. все Поволжье оказалось во власти эпидемии чумы, то вполне вероятно, что переданные Костромскому монастырю угодья оказались заброшенными. С другой стороны, эти земли входили в лесостепную зону, что накладывало свой отпечаток на характер их эксплуатации: их не распахивали, и такие угодья, как правило, находились в коллективном владении, т. е. пользовании жителей окрестных поселений, их даже не размежевывали. Нельзя исключать и того, что сложная социально-политическая обстановка второй половины XVI в. обусловила переселение коренного населения в восточные и юго-восточные районы и превращение этих территорий в «порозжие».
В последующем строительство Симбирской засечной черты (1648-1652), ее логического продолжения - Закамской линии (1652-1658), а затем и Симбирской южной (Сызраньской) черты (1660) сопровождалось привлечением к возведению укрепленных линий населения («подымовных людей») из многих районов Среднего Поволжья. Строящиеся городки и остроги заселялись переведенными в служилые казаки крестьянами, стрельцами, пленными шляхтичами, прибранными в служилые представителями самых разных категорий населения. Эти масштабные работы в определенной степени вызвали сход населения на другие, более безопасные с их точки зрения и еще более окраинные земли, где не столь ощущались действия и меры царского правительства.
Подьячий Приказной палаты Герасим Алексеев, которому было поручено выяснить статус земель, привлек к расспросу 11 человек русских людей, 39 служилых татар, ясачных «чювашу» и мордву. Появление в регионе подавляющей части этих людей в лучшем случае может быть отнесено к началу XVII в, но скорее всего, это произошло в связи со строительством засек. Поэтому есть основания считать, что показания этих сторонних людей, не владевших полной информацией, не могут претендовать на достоверность.
1661 г. сентября 13. - Ввозная грамота казанского воеводы Д. А. Долгорукова и дьяка А. Ташлыкова игумену Костромского Богоявленского монастыря Герасиму «з братьею» на земли по р. Волге в Казанском уезде
По государеву цареву и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца указу окольничеи и воевода князь Дмитреи Алексеевич Долгоруково да дьяк Офонасеи Ташлыков дали ввозная грамота Костромского Богоявленского монастыря игумену Герасиму з братьею на порозжую землю в Казанском уезде на Волге реке, на Казанской стороне против Синбирска города, вниз по Волге реке от земли синбирца Левонтья Палицына, что та земля - луги и лес - место степное для того.
В прошлом во 169-м году в грамоте великого государя, царя и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца писана в Казань к окольничему и воеводе ко князю Дмитрею Алексеевичю Долгоруково да к дьяку ко Офонасью Ташлыкову, били челом великому государю, царю и великому князю Алексею Михаиловичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею, а сказали: обыскали де они в Казанском уезде на Волге реке порозжую землю, а та земля, луги и лес - место степное, лежит в пусте, никому не отдана, и великий государь пожаловал бы их игумена Герасима з братьею, велел им тое порозжую землю отдать в Богоявленской монастырь в оброк. И велено II в Казани в Приказнои полате с какими писцовыми и с переписными книгами // (л. 2) или с тех книг списками, с приходными оброчными книгами справитца, та земля, о которои великому государю Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею бьют челом, за кем-нибудь написана ль? И будет та земля написана, и велено в Казанском уезде на Волге реке на Казанской стороне против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья Палицына на землю, что луги и лес - место степное, послати кого пригож. А велено ему взять с собою туточных и сторонних людеи, старост и целовальников и крестьян, сколько человек пригож, да около тое земли сыскать многими людьми большим повальным обыском з дворяны и з детьми боярскими, с их прикащики и старосты и целовальники и крестьяны всякими людьми III, в Казанском уезде на Волге реке на Казанской стороне против Синбирска города вниз по Волге реке от земли синбирца Левонтья Палицына порозжая земля - луги и лес - место степное есть ли? И будет есть, и чеиского поместья или вотчины та земля напред сего бывала? И ныне она лежит порозжа ль? В поместье и на оброк кому не отдана ль? И в вотчину не продана ль? И великого государя к дворцовым селам и к черным волостям и к Ямским слободам и к монастырям и к церковным и к ясашным и к иным х каким землям не приписана ль? И спору об неи с кем не будет ли? И не владеет ли тою землею хто? И будет хто владеет, // (л. 3) и по чему владеет, по грамоте ль великого государя или по писцове и по отдельщикове выписи, или хто тою землею владеет без дач самовольством? Да хто что про то про все в обыску обыскные люди скажут, и тех людеи имяня и речи велено написать на список земскому дьячку. Да к тому обыскному списку обыскным людем, которые на обыску будут, а грамоте умеют, велено руки приложить. А которые люди грамоте не умеют, и в их место велено руки же приложить, кому они верят. Да будет в обыску обыскные люди скажут, что Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею есть, и вперед сего та земля в поместье и на оброк никому не отдана, и в вотчину не продана, и великого государя к дворцовым селам и к черным волостям и к Ямским слободам и к монастырям и церковным и к ясашным и к иным х каким землям не приписана, и спору об неи с кем не будет и не владеет ею нихто, Костромского Богоявленского монастыря игумену з братьею та земля на оброк отдать доведетца, и синбирским землям от того поруки никакие не будет. И тое землю велено измерить в десятины, а десятину велено мерить в длину по осмидести сажень, а поперег по тритцати сажень, да и сенные покосы и леса непашенные по тому же велено // (л. 4) измерить в десятины. А где будет леса большие, а мерить их в десятины нельзя, и про те леса велено писать, выпрашивая туточних и сторонних людеи, да и самому ему, кого про ту землю сыскивать пошлют, велено смечать накрепко, насколько того лесу будет верст или десятин. Да что по ево описи и мере тое земли будет пашни и сена и лесу и всяких угодеи, и тое землю Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею велено отдать на оброк. А оброку на тое землю велено положить, смотря по земле и по угодьям, как бы великого государя казне было прибыльнеи. И в тех оброчных деньгах Костромского Богоявленского монастыря по игумене Герасиме з братьею велено взять поручную запись в том, что им те оброчные деньги великого государя в казну в Казани платить ежегод беспереводно. И в Казани в Приказнои полате в переписных и в писцовых и в приходных и в оброчных книгах тое земли, о которои ныне великому государю Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею бьют челом, что в Казанском уезде на Волге реке на Казанской стороне против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья Палицына порозжая земля - луги и лес - место степное в дачах ни за кем не сыскано. А в сыску // (л. 5) Приказные полаты подьячеи Гарасима Алексеева прошлого 169-го году августа в 7 день написано за ево Гарасимовою рукою русских людеи одиннатцать человек, служилых татар и чюваши и мордвы тритцать деветь человек, всего пятьдесят человек, сказали: в Казанском уезде на Волге реке, на Казанской стороне, против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья Палицына порозжая земля - луги и лес - место степное есть. А помещики де и вотчинники на тои земле наперед сего не живали и ныне де та земля лежит порозжа, и великого государя к дворцовым селам и к засечным // (л. 6) крепостям и к черным волостям и к Ямским слободам и к монастырским и церковным и к ясашным и к иным ни х каким землям не приписана, и спору об неи ни с кем не бывает и не владеет тою землею нихто, лежит порозжа, и синбирским землям у того порухи никакие не будет, потому что де то место порозжее от Синбирска в 10-ти верстах. Да в дозорных книгах подьячего же Гарасима Алексеева прошлого 169-го году августа в 7 день написано: та земля, о которои Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею бьют челом, по сыску объявилась пуста, и место степное, а не пашенное, от Синбирска на низ Волги реки в десяти верстах. А по мере тое пустые порозжие земли: от земли синбирца Леонтья Палицына степью по Синбирскую дорогу, что ездят в Ерыклинскои, прямо по дороге межи до соснового коньку, что в степи, а от коньку прямо степью до речки Камаюря,по верхнеи сосновои враг, да вниз по речки Камаюра до ШевыринскогоV истоку да вверх по Шевыринскому // (л. 7) истоку до вершин. А от вершины Шевыринского истоку прямо на реку Волгу до матерова берегу, да вверх по реке Волги до тое ж Левонтьевы земли Палицына. А в длину тое порозжеи земли по смете от земли синбирца Леонтья Палицына до речки Камаюра на 5 верст, а поперег тое земли от Волги реки от нижнеи изголови Красного яру степью до соснового коньку, что стоит на Синбирскои дороге, что ездят в Ерыклинскои, на полтретьи версты. Да в тои же смете борку в дву местех по мере в длину на полтретьи версты, а поперег на версту. Да сенных поемных покосов, опричь тои сметы, от нижнеи изголови Красного яру вниз по Волге реке до речки Камаюра в длину на две версты, а поперег тех сенных покосов от нижнего борку, от горы, до Волги реки и по обе стороны Застепнои волошки на версту. Да в тех же сенных покосех черного лесу, осокорнику, по обе стороны Застепнои волошки на пять десятин. //
(л. 8) И в нынешнем в 170-м году сентября в 4 день окольничеи и воевода князь Дмитреи Алексеевич Долгоруково да дьяк Афанасеи Ташлыков, слушав великие грамоты и сыску, приказали порозжую землю луга и лес против дозорных книг Приказные полаты подьячего Гарасима Алексеева и сыску отдать на оброк Костромскому Богоявленскому монастырю игумену Гарасиму з братьею бес перекупу. А оброку с тое земли велели им платить великого государя в казну в Казани по шти рублев да пошлин по 10 алтын на год бесперекупно. И взять в том по них поручная запись добрыми порутчики, что им тот оброк и пошлины платить ежегод беспереводно, и дать им на ту землю ввозную грамоту. И по указу великого государя царя и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца Костромского Богоявленского монастыря игумену Гарасиму з братьею с тое земли и с сенных покосовVII и с лесу великого государя в казну оброк платить по шти рублев да пошлин по 10 денег на год с рубля, обоего шесть рублев 10 алтын ежегод бесперекупно, и тою порозжею землею в Казанском уезде на Волге реке, на Казанской стороне, против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья // (л. 9) Палицына, что та земля - луги и лес - место степное против дозорных книг подьячего Герасима Алексеева владеть до тех мест, покамест тое землю и сенные покосы и лес опишут и измерят великого государя большие писцы и мерщики, и учинят за ними тое земли и сенных покосов и лесу по указу великого государя. А в оброкVIII по них порушная запись в Приказнои полате взята, и оброк и пошлины в оброчную книгу записаны.
К сеи ввознои великого государя царя и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца печать царства Казанского приложил окольничеи и воевода князь Дмитреи Алексеевич Долгоруково. Лета 7170-го сентября в 13 деньIX
Скрепа: Дьяк Афонасей Ташлыков.
Справил Федька Шабалин.
Публикуемая нами грамота была призвана «ввести» монастырь во владение землями, переданными ему на оброк без права перекупки. Находились угодья в 10 верстах от Симбирска, вниз по Волге - в современном Чердаклинском районе Ульяновской области. Площадь этих земель составляла 12,5 кв. верст (пять верст в длину и 2,5 версты в ширину). В этот подсчет были включены участки леса (бор), располагавшиеся в двух местах (2,5 на одну версту). Также передавались сенные покосы от Красного яра до р. Калмаюра, площадью две кв. версты (две версты в длину и одна верста в ширину, сюда же входил «черный» лес на пяти десятинах). Сумма оброка вместе с пошлинами составляла шесть рублей и 10 алтын в год. Нужно отметить, что передача в оброчное держание той или иной статьи часто становилась первой ступенью к переходу этих угодий в полную собственность.
Лицо, которое должно было совершить «розыск» на месте, получило инструкцию о том, как следует осуществлять выяснение социально-экономического статуса земель, на которые претендует подавший челобитную игумен. Измерение сельскохозяйственных угодий независимо от категории (лес, сено и другие угодья) полагалось произвести в десятинах, реальные размеры которой были определены в длину как 80, в ширину - как 30 сажень. Однако внимание на себя обращает не это обстоятельство, оно лишь свидетельствует о том, что местная администрация напоминала о необходимости соблюдения единых мер при определении площади рассматриваемого объекта. Заслуживает внимания та часть наказа, где говорится, что если «большие леса» невозможно измерить в десятинах, то их площадь следует регистрировать на основании показаний местных жителей, т. е. приблизительно. Тем самым закладывалась основа для земельных споров в будущем.
Упомянутые земли географически находились на левобережье или на той же стороне Волги (в Заволжье), что и город Казань, и в XVII в. входили в Казанский уезд. Согласно публикуемому документу эти земли - луга и лес - были «порозжими». Понятие «порозжие» указывает на то, что на каком-то витке хозяйственной эксплуатации земельные угодья оказались исключены из сельскохозяйственного оборота и вследствие этого не попали в реестр обложения. Смысл этого понятия не следует сводить к значению «пустые» или не заселенные территории. Многочисленные археологические памятники, имеющиеся на территории Ульяновской области, в том числе на территории рассматриваемого Чердаклинского района, - курганные группы, одиночные курганы, курганные могильники, селища, поселения, сосредоточенные в окрестностях р. п. Чердаклы, с. Андреевка, п. Первомайский, с. Поповка, с. Старый Уренбаш, с. Татарский Калмаюр, с. Старый Белый Яр, с. Крестово-Городище и другие свидетельствуют, что эти территории были заселены уже во II тысячелетии до н. э.12 Куфические, стилизованные, рельефные знаки и надписи, имеющиеся на надгробных песчаниковых плитах из Калмаюрского могильника, не оставляют сомнений в том, что население этих территорий исповедовало мусульманство.
Если вспомнить, что в 1630-1640-х гг. серьезную угрозу средневолжским землям и Прикамью стали представлять беспокойные кочевники-калмыки, а в 1654 г. все Поволжье оказалось во власти эпидемии чумы, то вполне вероятно, что переданные Костромскому монастырю угодья оказались заброшенными. С другой стороны, эти земли входили в лесостепную зону, что накладывало свой отпечаток на характер их эксплуатации: их не распахивали, и такие угодья, как правило, находились в коллективном владении, т. е. пользовании жителей окрестных поселений, их даже не размежевывали. Нельзя исключать и того, что сложная социально-политическая обстановка второй половины XVI в. обусловила переселение коренного населения в восточные и юго-восточные районы и превращение этих территорий в «порозжие».
В последующем строительство Симбирской засечной черты (1648-1652), ее логического продолжения - Закамской линии (1652-1658), а затем и Симбирской южной (Сызраньской) черты (1660) сопровождалось привлечением к возведению укрепленных линий населения («подымовных людей») из многих районов Среднего Поволжья. Строящиеся городки и остроги заселялись переведенными в служилые казаки крестьянами, стрельцами, пленными шляхтичами, прибранными в служилые представителями самых разных категорий населения. Эти масштабные работы в определенной степени вызвали сход населения на другие, более безопасные с их точки зрения и еще более окраинные земли, где не столь ощущались действия и меры царского правительства.
Подьячий Приказной палаты Герасим Алексеев, которому было поручено выяснить статус земель, привлек к расспросу 11 человек русских людей, 39 служилых татар, ясачных «чювашу» и мордву. Появление в регионе подавляющей части этих людей в лучшем случае может быть отнесено к началу XVII в, но скорее всего, это произошло в связи со строительством засек. Поэтому есть основания считать, что показания этих сторонних людей, не владевших полной информацией, не могут претендовать на достоверность.
1661 г. сентября 13. - Ввозная грамота казанского воеводы Д. А. Долгорукова и дьяка А. Ташлыкова игумену Костромского Богоявленского монастыря Герасиму «з братьею» на земли по р. Волге в Казанском уезде
По государеву цареву и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца указу окольничеи и воевода князь Дмитреи Алексеевич Долгоруково да дьяк Офонасеи Ташлыков дали ввозная грамота Костромского Богоявленского монастыря игумену Герасиму з братьею на порозжую землю в Казанском уезде на Волге реке, на Казанской стороне против Синбирска города, вниз по Волге реке от земли синбирца Левонтья Палицына, что та земля - луги и лес - место степное для того.
В прошлом во 169-м году в грамоте великого государя, царя и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца писана в Казань к окольничему и воеводе ко князю Дмитрею Алексеевичю Долгоруково да к дьяку ко Офонасью Ташлыкову, били челом великому государю, царю и великому князю Алексею Михаиловичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею, а сказали: обыскали де они в Казанском уезде на Волге реке порозжую землю, а та земля, луги и лес - место степное, лежит в пусте, никому не отдана, и великий государь пожаловал бы их игумена Герасима з братьею, велел им тое порозжую землю отдать в Богоявленской монастырь в оброк. И велено II в Казани в Приказнои полате с какими писцовыми и с переписными книгами // (л. 2) или с тех книг списками, с приходными оброчными книгами справитца, та земля, о которои великому государю Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею бьют челом, за кем-нибудь написана ль? И будет та земля написана, и велено в Казанском уезде на Волге реке на Казанской стороне против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья Палицына на землю, что луги и лес - место степное, послати кого пригож. А велено ему взять с собою туточных и сторонних людеи, старост и целовальников и крестьян, сколько человек пригож, да около тое земли сыскать многими людьми большим повальным обыском з дворяны и з детьми боярскими, с их прикащики и старосты и целовальники и крестьяны всякими людьми III, в Казанском уезде на Волге реке на Казанской стороне против Синбирска города вниз по Волге реке от земли синбирца Левонтья Палицына порозжая земля - луги и лес - место степное есть ли? И будет есть, и чеиского поместья или вотчины та земля напред сего бывала? И ныне она лежит порозжа ль? В поместье и на оброк кому не отдана ль? И в вотчину не продана ль? И великого государя к дворцовым селам и к черным волостям и к Ямским слободам и к монастырям и к церковным и к ясашным и к иным х каким землям не приписана ль? И спору об неи с кем не будет ли? И не владеет ли тою землею хто? И будет хто владеет, // (л. 3) и по чему владеет, по грамоте ль великого государя или по писцове и по отдельщикове выписи, или хто тою землею владеет без дач самовольством? Да хто что про то про все в обыску обыскные люди скажут, и тех людеи имяня и речи велено написать на список земскому дьячку. Да к тому обыскному списку обыскным людем, которые на обыску будут, а грамоте умеют, велено руки приложить. А которые люди грамоте не умеют, и в их место велено руки же приложить, кому они верят. Да будет в обыску обыскные люди скажут, что Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею есть, и вперед сего та земля в поместье и на оброк никому не отдана, и в вотчину не продана, и великого государя к дворцовым селам и к черным волостям и к Ямским слободам и к монастырям и церковным и к ясашным и к иным х каким землям не приписана, и спору об неи с кем не будет и не владеет ею нихто, Костромского Богоявленского монастыря игумену з братьею та земля на оброк отдать доведетца, и синбирским землям от того поруки никакие не будет. И тое землю велено измерить в десятины, а десятину велено мерить в длину по осмидести сажень, а поперег по тритцати сажень, да и сенные покосы и леса непашенные по тому же велено // (л. 4) измерить в десятины. А где будет леса большие, а мерить их в десятины нельзя, и про те леса велено писать, выпрашивая туточних и сторонних людеи, да и самому ему, кого про ту землю сыскивать пошлют, велено смечать накрепко, насколько того лесу будет верст или десятин. Да что по ево описи и мере тое земли будет пашни и сена и лесу и всяких угодеи, и тое землю Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею велено отдать на оброк. А оброку на тое землю велено положить, смотря по земле и по угодьям, как бы великого государя казне было прибыльнеи. И в тех оброчных деньгах Костромского Богоявленского монастыря по игумене Герасиме з братьею велено взять поручную запись в том, что им те оброчные деньги великого государя в казну в Казани платить ежегод беспереводно. И в Казани в Приказнои полате в переписных и в писцовых и в приходных и в оброчных книгах тое земли, о которои ныне великому государю Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею бьют челом, что в Казанском уезде на Волге реке на Казанской стороне против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья Палицына порозжая земля - луги и лес - место степное в дачах ни за кем не сыскано. А в сыску // (л. 5) Приказные полаты подьячеи Гарасима Алексеева прошлого 169-го году августа в 7 день написано за ево Гарасимовою рукою русских людеи одиннатцать человек, служилых татар и чюваши и мордвы тритцать деветь человек, всего пятьдесят человек, сказали: в Казанском уезде на Волге реке, на Казанской стороне, против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья Палицына порозжая земля - луги и лес - место степное есть. А помещики де и вотчинники на тои земле наперед сего не живали и ныне де та земля лежит порозжа, и великого государя к дворцовым селам и к засечным // (л. 6) крепостям и к черным волостям и к Ямским слободам и к монастырским и церковным и к ясашным и к иным ни х каким землям не приписана, и спору об неи ни с кем не бывает и не владеет тою землею нихто, лежит порозжа, и синбирским землям у того порухи никакие не будет, потому что де то место порозжее от Синбирска в 10-ти верстах. Да в дозорных книгах подьячего же Гарасима Алексеева прошлого 169-го году августа в 7 день написано: та земля, о которои Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею бьют челом, по сыску объявилась пуста, и место степное, а не пашенное, от Синбирска на низ Волги реки в десяти верстах. А по мере тое пустые порозжие земли: от земли синбирца Леонтья Палицына степью по Синбирскую дорогу, что ездят в Ерыклинскои, прямо по дороге межи до соснового коньку, что в степи, а от коньку прямо степью до речки Камаюря,по верхнеи сосновои враг, да вниз по речки Камаюра до ШевыринскогоV истоку да вверх по Шевыринскому // (л. 7) истоку до вершин. А от вершины Шевыринского истоку прямо на реку Волгу до матерова берегу, да вверх по реке Волги до тое ж Левонтьевы земли Палицына. А в длину тое порозжеи земли по смете от земли синбирца Леонтья Палицына до речки Камаюра на 5 верст, а поперег тое земли от Волги реки от нижнеи изголови Красного яру степью до соснового коньку, что стоит на Синбирскои дороге, что ездят в Ерыклинскои, на полтретьи версты. Да в тои же смете борку в дву местех по мере в длину на полтретьи версты, а поперег на версту. Да сенных поемных покосов, опричь тои сметы, от нижнеи изголови Красного яру вниз по Волге реке до речки Камаюра в длину на две версты, а поперег тех сенных покосов от нижнего борку, от горы, до Волги реки и по обе стороны Застепнои волошки на версту. Да в тех же сенных покосех черного лесу, осокорнику, по обе стороны Застепнои волошки на пять десятин. //
(л. 8) И в нынешнем в 170-м году сентября в 4 день окольничеи и воевода князь Дмитреи Алексеевич Долгоруково да дьяк Афанасеи Ташлыков, слушав великие грамоты и сыску, приказали порозжую землю луга и лес против дозорных книг Приказные полаты подьячего Гарасима Алексеева и сыску отдать на оброк Костромскому Богоявленскому монастырю игумену Гарасиму з братьею бес перекупу. А оброку с тое земли велели им платить великого государя в казну в Казани по шти рублев да пошлин по 10 алтын на год бесперекупно. И взять в том по них поручная запись добрыми порутчики, что им тот оброк и пошлины платить ежегод беспереводно, и дать им на ту землю ввозную грамоту. И по указу великого государя царя и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца Костромского Богоявленского монастыря игумену Гарасиму з братьею с тое земли и с сенных покосовVII и с лесу великого государя в казну оброк платить по шти рублев да пошлин по 10 денег на год с рубля, обоего шесть рублев 10 алтын ежегод бесперекупно, и тою порозжею землею в Казанском уезде на Волге реке, на Казанской стороне, против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья // (л. 9) Палицына, что та земля - луги и лес - место степное против дозорных книг подьячего Герасима Алексеева владеть до тех мест, покамест тое землю и сенные покосы и лес опишут и измерят великого государя большие писцы и мерщики, и учинят за ними тое земли и сенных покосов и лесу по указу великого государя. А в оброкVIII по них порушная запись в Приказнои полате взята, и оброк и пошлины в оброчную книгу записаны.
К сеи ввознои великого государя царя и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца печать царства Казанского приложил окольничеи и воевода князь Дмитреи Алексеевич Долгоруково. Лета 7170-го сентября в 13 деньIX
Скрепа: Дьяк Афонасей Ташлыков.
Справил Федька Шабалин.