Военный парад 7 ноября 1941 г. на Красной площади - первая победа над фашизмом
Этого парада могло и не быть. Он состоялся вопреки всему. Всем обстоятельствам, которые были в то время в Москве, в стране, на фронте, да и в мире. Тот холодный ноябрь 1941 года, когда страна уже четыре месяца терпит одно поражение, страшней другого. Многие люди в отчаяние, теряется вера, охватывает паника. И тут большевики, в самом напряженном месте фронта - в Москве, устраивают парад. Торжественно отмечаю годовщину победы социалистической революции, и единым строем проходят у стен Кремля. Этот парад стал первой победой если даже не Красной Армии над фашистской Германией, то советского духа над фашизмом - точно. Это стало первой большой победой. Пусть еще не на поле боя, но в душах людей. Победой, которая разрушила скорбный дух народа и вселила веру во всю страну. Веру в то, что слова, сказанные в первый день войны, будут выполнены - «Враг будет разбит, победа будет за нами».
Именно в тот день 7 ноября 1941 года, мысль о победе над фашизмом зародилась у многих людей на земле. Этот парад вдохновил не только Советский Союз, который в тот момент находился на грани существования. Не только советское государство, которое в этот момент, собирало все мыслимые и не мыслимые силы, чтобы остановить врага, готового в любой момент ворваться в Москву. Весь мир услышал эту победу по радио, а потом и в кинолентах. Эту победу русского, советского духа услышали в Лондоне, Вашингтоне - во всех мировых столицах оккупированных и нет. Даже в том же Берлине, она навела, если не страх, но настороженность точно. Парад еще больше сплотил советское общество, начавшее жить единой молитвой - «Все для фронта, все для победы!»
В тот ужасный октябрь 1941 г., когда был разгромлен Западный фронт Красной Армии, когда три армии под Вязьмой оказались в котле, когда путь на Москву был открыт и моторизированные части Вермахта на полном ходу шли к советской столице. Когда силами курсантов военных училищ, войсками НКВД, остатками разгромленных воинских подразделений и ополченческих дивизий, советский солдат ценой тысяч жизней останавливал врага, сдерживая на час, на день, на неделю. Кто как мог. Когда подвиги 28 панфиловцев свершали ежедневно все, кто оказывался на передовой. И когда никто не думал о торжествах и парадах.
20 октября в Москве было введено осадное положение. Командующий Московским военным округом и Московской зоны обороны Павел Артемьев регулярно ездил в Кремль докладывать главнокомандующему о положении вещей. Город был поделен на зоны обороны. Основные органы власти были эвакуированы в Куйбышев. Не только в столице, но и в других городах паникеры будоражили население, но в Москве это было намного опасней. Приходилось железной рукой держать все под контролем. Вся власть страны сфокусировалась в Кремле и вся страна, замерев дыханием, следила за тем, что происходит, какие распоряжения и команды отдаются из-за зачехленных звезд Кремля.
Во время очередного доклада Артемьева Сталину, на котором присутствовали члены Политбюро и другие высшие военные и партийные лица, председатель Ставки Верховного Главнокомандования, прервав Артемьева спросил: «Товарищ Артемьев, через две недели страна будет праздновать 24 годовщину Великой октябрьской социалистической революции. Скажите нам», - тут Сталин не поворачивая головы, обвел сидящих за столом мундштуком своей трубки и спросил: «Планируют ли московские военные принимать участие в этом празднике? И если планируют, то расскажите нам как?» В воцарившейся тишине было слышно, как кто-то торопливо царапал ручкой по бумаге. От неожиданности вопроса генерал оцепенел. Все его мысли последних месяцев были связаны только, как удержать город, как организовать жизнь в осаждённой столице.
Ситуация была не простая. Чуть ли не ежедневно многочасовые авианалёты. На подступах к городу стоит неприятель, готовый в любой момент атаковать. Еще пару дней назад, объезжая линию обороны, на своем служебном «опеле» он увидел, как вдалеке солдаты разворачивают пушку в сторону Москвы, он приказал водителю подъехать, чтоб разобраться, но приблизившись, увидел, что это немцы. По чистому везению и благодаря тому, что немецкий «опель» заставил немцев подумать, что это их генерал к ним едет, Артемьеву удалось избежать смерти или того хуже плена. А в городе в это время, кто мог себе позволить бежал. Провокаторы и дезертиры расшатывали настроения. То там, то тут появлялись мародёры и бандиты. По городу повсюду жгли документы, пепел летал по мостовым, а у помоек появились собрания сочинений и портреты Ленина. Вот чем была занята голова генерала, даже в те редкие часы, когда он спал. А тут парад.
«Товарищ Сталин, в городе угрожающая обстановка. Все боеспособные соединения находятся на передовой. Регулярные налеты противника. Какой парад в такой сложной обстановке?» Сталин посмотрел на Артемьева укоризненным взглядом и сказал: «Очень жаль, товарищ Артемьев, что Вы не понимаете всего политического значения этого мероприятия! Особенно важно провести его именно сейчас, именно в Москве. В столице нашей Родины, чтобы весь мир увидел, что страна живет, не смотря ни на что. Вы как об этом думаете, товарищи?» - Сталин повернулся к сидящим за столом членам Политбюро, медленно буравя каждого взглядом». Все сидели молча. Сталин выждал паузу и продолжил: «Как вы считаете, товарищи, кто бы мог принимать парад, в этот ответственный для страны момент?» - не отводя взгляда от сидящих за столом мужчин он сделал несколько затяжек, выпуская густое облака дыма. Все напряженно молчали, самые смелые внимательно смотрели на хозяина. Остальные уткнулись в лежащие перед ними бумаги.
Артемьев стоял около карты, внимательно следя за происходящим. «Нам надо подумать не только, кто будет принимать парад, но и кто будет им командовать! Товарищ Артемьев, Вы как думаете, справитесь с этой задачей?» - и он повернулся, устремив на него проницательный взгляд. Даже те, кто не поняв, что предлагает Сталин генералу: командовать или принимать парад, не выказали своего удивления, а остались сидеть в тех же позах. Не дождавшись ответе, председатель Государственного Комитета Обороны подошел к столу и сел на свое место. Теперь в комнате остался только один стоящий человек, Павел Артемьев.
«Товарищи!» - продолжил Иосиф Виссарионович, обращаясь к сидящим участникам совещания: «Мы тут посоветовались, и есть мнение, что было бы не плохо, если мы разделим наши обязанности» - он опять замолчал, постучав трубкой о пепельницу. Остатки табака выпали наружу. После чего продолжил: «Как думаете, если парад будет принимать товарищ Будённый, а я выступлю с небольшой речью». Не дожидаясь ответа он обращаясь к Буденному спросил: «Вы согласны, Семен Михайлович?» «Считаю честью выполнить ваше поручение» - молниеносно ответил Маршал Советского Союза. «Хорошо, тогда подумайте с товарищем Артемьевым, какие меры надо принять, чтоб это состоялся большой парад. Да и товарищ Артемьев, командовать парадом партия поручает Вам».
О подготовке парада, кроме присутствующих в кабинете знали единицы. Командирам и красноармейцам, призванных маршировать по Красной площади, сказали, что их готовят к параду в середине ноября у Крымского моста, в честь нового призыва. С этого дня у Устинского, Крымского мостов, и в некоторых других местах можно было увидеть днем марширующих матросы, красноармейцев московских дивизий, дивизии внутренних войск, курсантов военных училищ, которые во время авиа налетов прятались в соседних дворах или под теми же самыми мостами. Для обеспечения безопасности парада в Кремль был вызван Жуков, который дал Сталину личные гарантии, что силы противника, измотанные боями, не будут предпринимать активных действий в день проведения парада. Для большей же гарантии в день парада 7 ноября и накануне, по вражеским позициям были нанесены отвлекающие удары. Большей же опасностью были авианалеты.
Через несколько дней после совещания у Сталина, Буденный лично приехал к летчикам-истребителям, которые охраняли небо над столицей. Сказать им прямо о параде он не мог, поэтому любимый маршал советских людей, обратился к ним со следующими словами: «Товарищи, близится 7 ноября - праздник любимый всеми советскими людьми. Нельзя допустить, чтобы враг мог в такой великий день, сбрасывал бомбы на нашу столицу!» «Мы не допустим этого, ни один самолет не прорвется. Если надо, пойдем на таран». Летчики сдержали слово. Накануне парада, 250 бомбардировщиков Люфтваффе пытались пробиться к Москве, но не один не смог и 34 из них не вернулись на базу. Но, тем не менее, в здании ГУМа был развернут госпиталь, на случай если во время парада начнется бомбежка.
Вплоть до самого начала парада о нем так ни кто не узнал, даже те немногие москвичи, которые получили приглашения на Красную площадь. Только поздно вечером в 23.00, 6 ноября, генерал Артемьев собрал командный состав, подразделений, участвующих в параде и объявил им о том, что завтра в 8.00 часов утра, им предстоит идти по Красной площади. Рядовые же участники, узнали об этом, только после подъема за пару часов до начала. Все участники парада имели полное боевое снаряжение. Патронные подсумки, лопатки, противогазы, вещевые мешки. Участники парада с кремлевской брусчатке уходили сразу на фронт. С этим связан один курьезный момент, произошедший во время парада.
Два танка, которые прошли одними из первых, вдруг стали разворачиваться и идти обратно. Их во время остановили, а когда стали разбираться, что произошло, выяснилось. Они по связи услышали, что в конце колонны при въезде на площадь застрял танк, они в исполнении инструкции выдвинулись ему на помощь. Этого не произошло бы, если бы танкисты думали о параде, а не о том, что они находятся в походном военном марше. Да и никто в тот день на Красной площади не думал о фронте, гремящем в нескольких километрах от столицы. Вся страна смотрела и слушала в этот день Москву. И каждый человек, кто в тот день присутствовал у стен Кремля, чувствовал, что его на фронт провожает вся страна.
Именно поэтому Сталин дал команду транслировать парад по радио. Именно поэтому, киношникам, не успевшие записать его речь с трибуны дали возможность снять сцену в студии для фильма. Именно поэтому, в день парада расчехлили маскировку кремлевских звезд. Именно поэтому, наряду с коммунистическими идеалами большевики для укрепления народного духа, призывали вспомнить славу предков. Вся страна услышала слова: «Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»
Так марши на Красной площади 7 ноября 1941 года, под которые шла пехота, ехали танки, катили тачанки, взрывали метель и прорывались сквозь пронзительную стужу, были слышны на весь мир. Дирижировал сводным оркестром на этом легендарном параде старший капельмейстер Отдельной мотострелковой дивизии имени Дзержинского войск НКВД, Василий Иванович Агапкин. Автор знаменитого «марша славянки», под который не одно поколение русских солдат и офицеров уходило на фронт. С ночи перед парадом и во время город накрывала пурга. Это было хорошо, потому что не давала возможность фашистским летчикам подниматься в небо. Но и участники парада прочувствовали любовь родно природы. Агапкин, за время пока дирижировал, так промерз, что не мог открыть рта, а когда попытался сойти с постамента, на котором стоял, то почувствовал, что не может шелохнуться. Его обувь намертво примерзла к доскам. Он попытался оторвать ноги, но не смог и начал вместе с тумбой падать на землю. Музыканты, увидевшие это, подхватили его и смогли отнести к ГУМу, где он отогрелся.
Только люди, пережившие то время, для которых этот парад был глотком свежего воздуха могут рассказать, что для них это значило. Вот как вспоминал профессор МСПБГУ Ю.Г. Алексеев ту первую осень в блокадном Ленинграде: «Из магазинов исчезли продукты, сокращалась выдача хлеба. Начались постоянные бомбежки и артобстрелы. Но самым страшным днем для меня стало 16 октября, когда в газетах я прочитал: «Москва на осадном положении». В голову не вмещалось, что Москву сдадут. И насколько радостной оказалась весть о параде 7 ноября 1941 г. и речь Сталина, его призывы под знамена Невского, Донского, Суворова, Кутузова - вперед к победе!» Газеты с информацией о параде дошли до всех воинских частей, почти до всех закоулков СССР, дав веру и надежду в победу.
Так, благодаря воле и мужеству, всех без исключения организаторов и участников парада 7 ноября 1941 года по Красной площади прошли более 28 тысяч человек, из них около 20 тысяч пехотинцев, 546 кавалериста, 732 стрелка и пулемётчика, 2165 артиллеристов, 450 танкистов и более пяти тысяч ополченцев. На ряду с людьми в параде приняло было задействовано 16 тачанок, 296 пулемётов, 18 минометов, 12 зениток, 140 артиллерийских орудий и 160 танков (70 БТ-7, 48 Т-60, 40 Т-34 и 2 КВ). А память и гордость за этот парад осталась навсегда в сердцах не только советских граждан, но хочется верить и всех других, кого коснулась та ужасная война.
калинчев.рф
Click to view