Всё-таки, сударь мой, воля ваша, но многие оказались на чужбине - жизнь спасая, а не только, что лучшей доли ища. Таковая - вся практически первая и вторая волны эмиграции. Там непримиримость к обретенной задворочной жизни и не могла не вызывать внутреннего сопротивления, как и всякое насильство. Отсюда и отторжение, каковое встречал, например, в совершенно внешне французском доме третьего покления потомства известного русского писателя былых времён, где культурная принадлежность угадывалась разве что - в постоянных разговорах о том, как у "них" (французишек) всё неправильно. Да ещё - крохотный дедовский-прадедовский образок в серебранной ризке в красном углу, убранный столь неожиданным в дворянском доме лентийцем-рушничком, и уже оливковой веточкой вместо вербы. Третья - иное дело. Там стремление к чему-то - до поры - желанному, но очень уж плохо знаемому. Молочны реки да кисельны берега, оборачивающиеся для многих при свете дня, подобно бесовскому золоту, прокисшей жижей. А уж четвертая - немоствую пред сей эпической панорамой нового переселения народов. Там уже не комуналочных клопов в кузовках да котомках везут, но и священный статуй молоха отеческа, коему уж не умеют не оказывать латрических почестей - настолько к душе живой кровососуще приразился.
А я всё про то жеkalakazoJune 16 2007, 02:50:34 UTC
+++в постоянных разговорах о том, как у "них" (французишек) всё неправильно+++ А ведь скажите, государь мой батюшка, русскую души никак ведь не вытравить из казалось бы совсем французика из Бордо. Точно генотип наш так уж давно намутировал, что рано поздно, а даже на законопослушном обывателе западном, да как - нибудь боком - то и выйдет...
Таковая - вся практически первая и вторая волны эмиграции. Там непримиримость к обретенной задворочной жизни и не могла не вызывать внутреннего сопротивления, как и всякое насильство. Отсюда и отторжение, каковое встречал, например, в совершенно внешне французском доме третьего покления потомства известного русского писателя былых времён, где культурная принадлежность угадывалась разве что - в постоянных разговорах о том, как у "них" (французишек) всё неправильно. Да ещё - крохотный дедовский-прадедовский образок в серебранной ризке в красном углу, убранный столь неожиданным в дворянском доме лентийцем-рушничком, и уже оливковой веточкой вместо вербы. Третья - иное дело. Там стремление к чему-то - до поры - желанному, но очень уж плохо знаемому. Молочны реки да кисельны берега, оборачивающиеся для многих при свете дня, подобно бесовскому золоту, прокисшей жижей. А уж четвертая - немоствую пред сей эпической панорамой нового переселения народов. Там уже не комуналочных клопов в кузовках да котомках везут, но и священный статуй молоха отеческа, коему уж не умеют не оказывать латрических почестей - настолько к душе живой кровососуще приразился.
Reply
Reply
А ведь скажите, государь мой батюшка,
русскую души никак ведь не вытравить
из казалось бы совсем французика из Бордо.
Точно генотип наш так уж давно намутировал,
что рано поздно, а даже на законопослушном обывателе западном,
да как - нибудь боком - то и выйдет...
Reply
Leave a comment