Помнится мне некая, густо исписанная, жареному пирожку подобная пухлой сальностью своею, общая тетрадочка - "Былое и думы" одного, явно "несостоявшегося по жизни" человека. Был он горожанином в первом поколении, без образования сколько-нибудь выше среднего, спившийся в конце концов, погибший, затерявшийся неведомо где, человек, каких мерят средь богоносна племени миллионами. И была это - настоящая и очень большая литература. Был я тогда молод и наивен и мечтал тетрадку эту опубликовать. Автор же ея уже где-то пропал, как в воду канул, сгинул, как и не было, а тетрадка досталась его соседям по какой-то жуткой трущобной коммуналке, с кем-то из родственников которых я был как-то знаком... Короче - связь не близкая. Мелькнула золотая рыбка и уплыла в синее море - ничего не сказала старцу. До сих пор скорблю безутешно, что так и не обрела наша св-я матушка своего Жана Жене.
Жана Жене в русском варианте еще, наверное, можно найти "на излучине Пряжки", но только не под мостами Сены. В начале 90-х мне интересно было иногда пообщаться в летней нощи с каким-нибудь умным клошаром. А сейчас на задворках европейской цивилизации вижу только народ злобный и зело опустившийся, изрыгающий и себя токмо матерные глаголы. Или в европейском человеке совсем иссякла эта смутная тоска по запредельности, или же юродивые носители ея не находят себе больше места в европейских вавилонах и уходят в глубинки. Печально видеть, что в сей век глобализации французы в суетной борьбе за свое место под солнцем уже начинают забывать свою любимую свободу...
смутная тоска по запредельностиkalakazoJune 13 2007, 16:45:33 UTC
Так Вы может, единственный и остались, носитель этой тоски чудной, в Париже Вашем дивном. Только нехватает, батенька, и Вам запеть! О как давно я жду песни те угрюмы, с бережка Сены мутнай!
и звёздами мерцающими над головой.tanikotaJune 13 2007, 10:32:41 UTC
помню с детства постоянную тоску и чувство одиночества, испытываемые особенно, до болезненности, в день рождения.я часто уходила в лес одна и бродила среди травы, цветов и пения птиц. иногда забиралась на высокие деревья с густой кроной и,поудобнее устроившись, читала любимые книги или просто наблюдала сверху, никем незамечаемая... и вот в очередную значимую дату,день рождения -17 лет,по воле судьбы, оказавшись в полном одиночестве, мне опять пришлось отправиться к лесным братьям и сестрам на небольшую и любимую земляничную поляну,и разделить свою грусть с мохнатыми елями, шумящими на ветру берёзами и склоняющимися к лицу колольчиками...моё созерцание незаметно перешло в глубокий сон, а когда я проснулась, то над головой уже мерцали звёзды,и кругом - сплошная темень. Конечно же, я испугалась,когда поняла, что ночью в лесу, одной, не до романтических переживаний и пулей помчалась домой, на бегу представляя, что меня ждёт дома и каково моим бедным родителям. эту незабываемую звездную ночь вспоминаю часто, когда приходит одиночество, и
( ... )
И у меня лежат "клошарские" тетрадки некоего Вячеслава Федоровича, скончавшего свои дни в психо-невралгическом интернате в Гатчине. Да что там в интернате, просто под забором жизнь закончилась. И сколько раз могла закончится еще и раньше, когда нападали на него молодые дураки с пудовыми кулаками и не обретя ничего от сваленного в канаву, недвижного доходяги, раскидывали, рвали его рукописи, которые он вечно таскал с собой. Да и где их было оставить...
Comments 14
Reply
Reply
носитель этой тоски чудной,
в Париже Вашем дивном.
Только нехватает, батенька,
и Вам запеть!
О как давно я жду
песни те угрюмы,
с бережка Сены мутнай!
Reply
Где не может быть манер деревенсских".
Тредиаковский (как-то так)
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment