Apr 10, 2007 19:40
И пожалуй, давно уже
никто так не тыкал в рожу
разлюбезному Отечеству нашему,
не возвращал имянного билетца
Ему родимому,
как это смог соделать
в своём детище Андрей Могучий.
У него ведь Русь - уже и не Свинья-матушка даже,
а просто - обыкновенное порося,
без подтексту всякого,
детушками своими
заушно-сластенько так
и похрумкивающая.
"Я тя породил, я тя и убью", - реминисценцией из "Тараса..."
Иван Иваныч стреляет одного из своих
(и кухарки тоже) "выблядков",
только потому, что в животе у него
беднаго чего-то урчит
и всё съесть хочется "чего-нибуть этакого".
Иван Иванычу его же детки
и приносят зажаристу главу онаго выблядка на блюде,
под корочкой "хрумкающей".
Если у Гоголя есть в том и драма,
и страсти Шекспировы,
и поэзия певуча,
то у Андрея - одна только непролазная
коммунальна бытовуха,
где и инцест, и людоедство, и сыно-отцеубивство свершается
для российских органчиков
"походя" - совсем не замечено их сознанием,
без достоевщины всякой,
мук совести
и, тем более, прилюдных протираний коленок на Сенной.
Последнее уж совсем было бы и созерцать прекомично,
ибо выблядки Андрюшины
на подобны художества
вовсе уже неспособны.
Да и сама Родина - порося дебелое,
отродье жалеть своё
тоже ведь уже разучилось совсем...
Театральный разъезд,
Андрей Могучий