Jan 25, 2011 12:34
В 80-х я и сам чувствовал себя
понуждаемо облекаемым,
некой сторонней силою,
в ватный кокон:
налицо чуялось присутствие
кризиса, а может стать и крушение
русского - от Радищего искомаго - гуманизма.
Да - обезбоженого -
с вечным для русского интеллигента "самоедством"
и изнурительной "рефлексией".
Да - человечного
и, может стать, слишком человеческого -
с Гоголевской "тоскою по Бозе"
и Гоголевской же ядовитой иронией
над русскими "мертвыми душами";
идущим от Федора Михалыча
ужасанием от "русской души",
с идеалом в сердце Мадонны
и одновременно - Содома:
"Широк русский человек - я бы его сузил!";
страстным богоискательством Льва Николаевича
и его же богоборческим,
самым последовательным "анархизмом"...
Выпестовавший и меня многогрешного
отечий литературоцентризм,
конвульсивно подрыгивая ножками,
в медлительной агонии
скончевал свой искомый путь.
Питерский культурный андеграунд,
заботливо высиженный "писательством в стол"
в котельных на Петроградской,
к моему вельему удивлению,
оказывался на редкость
в высоких материях малопросвещенным,
и я бы сказал "гопническим":
завсегдатаи "Сайгона",
родившись в Ленинграде,
ни разу в жизни
не переступали
ни порожек Филармонии,
ни БДТ,
не ведая ни имени Шостаковича,
ни Георгия Товстоногова...
Театральный разъезд,
Погибель богов,
Густопсовобровная