Закат Европы...
Фредерик Шопен в исполнении Юнди Ли
в Большом зале академической Филармонии.
Пять ноктюрнов
Andante spianato и Большой блестящий полонез
Четыре мазурки
Соната № 2
Полонез ля-бемоль мажор.
За каждым тактом - огромное количества труда,
помноженное на китайские высидчивость и прилежание,
и долгое, растянувшееся на два часа,
немотствующее ожидание: а когда же начнётся Музыка?
За окошком бывшего Дворянского собрания
на Большой Итальянской - эпоха торжества
китайских нанотехнологий,
а в самом зале - столь же очевидное торжество
китайского музыкального ширпортреба,
и явственное ощущение "заката Европы".
Западные Европейцы окончательно разучились играть
ещё лет тридцать назад:
система понудительной дрессировки,
и ломание смычков о непутёвые головы
короткоштанных Растроповичей
была признана бесчеловечной.
Почему оркестры Парижа, Вены и Берлина
и оказались заполонёны оркестрантами,
исключительно из бывшего "соцлагеря" - Польши, Чехии и России,
где вопрос: "бить или не бить",
решался с архаикным простодушием.
Пройдёт ещё два десятка лет,
и филармонические подмостки Старого света
окончательно заполонят
трудогольные "спортсмены" с Востоку,
берущие не столько талантом,
сколько изощренно кровопотливым "умением".
А "топовые корифеи",
вроде Ванессы Мей или Юнди Ли,
окончательно сотрут из памяти
филармонических послухов
ту непреложную истину,
что для того, чтобы произошло рождение Музыки,
помимо "виртуозной техники"
надобно иметь за душе,
ещё и собственный,
трагически катарсисный опыт...
в Большом зале академической Филармонии.
Пять ноктюрнов
Andante spianato и Большой блестящий полонез
Четыре мазурки
Соната № 2
Полонез ля-бемоль мажор.
За каждым тактом - огромное количества труда,
помноженное на китайские высидчивость и прилежание,
и долгое, растянувшееся на два часа,
немотствующее ожидание: а когда же начнётся Музыка?
За окошком бывшего Дворянского собрания
на Большой Итальянской - эпоха торжества
китайских нанотехнологий,
а в самом зале - столь же очевидное торжество
китайского музыкального ширпортреба,
и явственное ощущение "заката Европы".
Западные Европейцы окончательно разучились играть
ещё лет тридцать назад:
система понудительной дрессировки,
и ломание смычков о непутёвые головы
короткоштанных Растроповичей
была признана бесчеловечной.
Почему оркестры Парижа, Вены и Берлина
и оказались заполонёны оркестрантами,
исключительно из бывшего "соцлагеря" - Польши, Чехии и России,
где вопрос: "бить или не бить",
решался с архаикным простодушием.
Пройдёт ещё два десятка лет,
и филармонические подмостки Старого света
окончательно заполонят
трудогольные "спортсмены" с Востоку,
берущие не столько талантом,
сколько изощренно кровопотливым "умением".
А "топовые корифеи",
вроде Ванессы Мей или Юнди Ли,
окончательно сотрут из памяти
филармонических послухов
ту непреложную истину,
что для того, чтобы произошло рождение Музыки,
помимо "виртуозной техники"
надобно иметь за душе,
ещё и собственный,
трагически катарсисный опыт...