Лоно земли беспредельной обрызжется кровью и мозгом...
Софья Перовская или Андрей Желябов
не успели оставить после себя воспоминаний,
зато обессмертил себя Борис Савинков,
под именем Ропшина
смело вводя в русскую словесность
апокалипсныя обертоны
своих богоискательных диалогов о Христе
с Ваней Каляевым:
"Вот идет революция во имя Бога, во имя любви...
Наше слово - воскресшее слово: ей, гряди, Господи!..
Маловеры мы и слабы, как дети, и поэтому подымаем меч.
Не от силы своей подымаем, а от страха и слабости.
Подожди, завтра придут другие, чистые.
Меч не для них, ибо будут сильны.
Но раньше, чем придут, мы погибнем.
А внуки детей будут Бога любить, в Боге жить, Христу радоваться.
Мир им откроется вновь, и узрят в нем то, чего мы не видим..."
http://az.lib.ru/s/sawinkow_b_w/text_0020.shtml
Пожалуй, нигде на русском языке не звучит
столь решительно тема религиозной перверсии
и головокружительного блуда вкруг евангельских чтений,
как во взорвавшемся в сребряновекных умах,
наподобе метательной бомбы,
ропшинском "Коне бледном":
"В свободные часы я ухожу в Румянцевскую библиотеку.
В тихом зале стриженые курсистки, бородатые студенты...
Я со вниманием читаю древних. У них не было совести, они не искали правды.
Они попросту жили. Как трава растет, как птицы поют.
Может быть в этой святой простоте - ключ к приятию мира.
Афина говорит Одиссею: "Буду стоять за тебя и теперь я,
не будешь оставлен мной и тогда, как приступим мы к делу.
И думаю, скоро лоно земли беспредельной обрызжется кровью
и мозгом многих из тех беззаконных, твое достоянье губящих".
Какому богу мне молиться, чтобы он не оставил меня?...
Пусть обрызжется. Я ничего против этого не имею..."
http://az.lib.ru/s/sawinkow_b_w/text_0020.shtml
Русские мальчики, накануне охоты на царственную дичь
зачитывавшиеся Евангелием и Гомером,
станут впоследствии эталоном
и примером для подражаний
и для Фиделя Кастро, и Че Гевары,
а Россия как была, так и остаётся поныне
alma mater мирового террора...
не успели оставить после себя воспоминаний,
зато обессмертил себя Борис Савинков,
под именем Ропшина
смело вводя в русскую словесность
апокалипсныя обертоны
своих богоискательных диалогов о Христе
с Ваней Каляевым:
"Вот идет революция во имя Бога, во имя любви...
Наше слово - воскресшее слово: ей, гряди, Господи!..
Маловеры мы и слабы, как дети, и поэтому подымаем меч.
Не от силы своей подымаем, а от страха и слабости.
Подожди, завтра придут другие, чистые.
Меч не для них, ибо будут сильны.
Но раньше, чем придут, мы погибнем.
А внуки детей будут Бога любить, в Боге жить, Христу радоваться.
Мир им откроется вновь, и узрят в нем то, чего мы не видим..."
http://az.lib.ru/s/sawinkow_b_w/text_0020.shtml
Пожалуй, нигде на русском языке не звучит
столь решительно тема религиозной перверсии
и головокружительного блуда вкруг евангельских чтений,
как во взорвавшемся в сребряновекных умах,
наподобе метательной бомбы,
ропшинском "Коне бледном":
"В свободные часы я ухожу в Румянцевскую библиотеку.
В тихом зале стриженые курсистки, бородатые студенты...
Я со вниманием читаю древних. У них не было совести, они не искали правды.
Они попросту жили. Как трава растет, как птицы поют.
Может быть в этой святой простоте - ключ к приятию мира.
Афина говорит Одиссею: "Буду стоять за тебя и теперь я,
не будешь оставлен мной и тогда, как приступим мы к делу.
И думаю, скоро лоно земли беспредельной обрызжется кровью
и мозгом многих из тех беззаконных, твое достоянье губящих".
Какому богу мне молиться, чтобы он не оставил меня?...
Пусть обрызжется. Я ничего против этого не имею..."
http://az.lib.ru/s/sawinkow_b_w/text_0020.shtml
Русские мальчики, накануне охоты на царственную дичь
зачитывавшиеся Евангелием и Гомером,
станут впоследствии эталоном
и примером для подражаний
и для Фиделя Кастро, и Че Гевары,
а Россия как была, так и остаётся поныне
alma mater мирового террора...